Соучастники

Глава 20

Я знаю, что вы думаете. Вот, мол, я осуждаю бедную Джессику как-ее-там просто потому, что она была актрисой, которая пыталась чего-то добиться в киноиндустрии.

Но по правде-то говоря, в какой мере мои слова продиктованы завистью? Мне ведь никогда не стать женщиной, которая умеет носить накладные ресницы, сидеть, вывалив сиськи, играть на мужском самолюбии. Женщиной, уверенной в своих сексуальных чарах. Актрисы владеют этими навыками, поэтому я – несостоявшийся продюсер – втайне завидую?

Но я хочу сказать, что не все начинающие актрисы такие. Холли Рэндольф такой не была.

Как сейчас быстро покажет поиск в Гугле, особых привилегий у Холли не было: она из типичной семьи среднего класса, из Северной Каролины. Отец – аптекарь, мать – школьная учительница. Средняя из трех детей, как я. Когда мы познакомились, на многое она не притязала. А если судить по тому, что она говорит в ток-шоу, то она по-прежнему на многое не притязает – даже сейчас, когда к ней пришла слава.

Думаю, что тогда мне это в ней и нравилось. Что такой талант обитает в такой скромной душе. Что она всю себя посвятила своему делу. Для нее на первом месте была игра, вживание в роль. Не мишура, не торжества, не подарки. В нашей жизни хватало гулянок, но для нас это было не главное.

Когда я познакомилась с Холли, она только-только взяла сценический псевдоним “Рэндольф”. И волосы у нее были темно-русые, почти каштановые. Не ярко-рыжие, ставшие ее отличительным знаком. (Видите ли, белым женщинам можно краситься и не бояться, что их обвинят в ненависти к своей расе.) Но сразу было ясно, что она умна – и полностью сосредоточена на своей карьере.

В Холли была спокойная, уверенная притягательность, которая не требовала внимания, но исподволь привлекала его. И вот уже все взгляды устремлены на нее, оценивают идеальную симметрию ее лица, щеки с ямочками, большие выразительные глаза – словно именно на это лицо все время и нужно было смотреть.

Разумеется, когда тем летом мы дали ей роль, никто из нас не мог предвидеть, какую Холли сделает карьеру.

Она впервые пришла к нам в офис во время нашей встречи с Вэл; мы обсуждали райдеры в договорах актеров первого ряда, взятых на роли “Седеющего детектива” и “Отца”. Рон Гриффин, Отец, хотел, чтобы каждый вечер после съемок у него в трейлере была бутылка “Джонни Уокер блэк лейбл”, миска копченого миндаля и кубинская сигара “Партагас”. Ел он только вегетарианское. У Джейсона Пуласки, Детектива, была аллергия на шерсть, и он не мог носить никакой ткани, содержащей хотя бы лоскуток шерсти.

– Никакой шерсти, значит? – Хьюго закатил глаза. – Это что-то новенькое.

Раздался звонок домофона, и Зигги встал ответить. Он помахал мне из-за стеклянной стены переговорной и беззвучно произнес: “Это она”.

Открывая дверь, чтобы поздороваться с Холли, я странным образом нервничала. Как будто я сошлась с человеком на сайте знакомств и наконец-то впервые с ним встречалась.

– Холли? – крикнула я в лестничный пролет, держа дверь нараспашку.

Я увидела, как она поднимается; светло-каштановые волосы еще не были покрашены в рыжий. Поворачивая, она подняла голову и улыбнулась той сияющей улыбкой, которая в будущем украсит рекламные щиты и обложки журналов.

– Привет! – радостно сказала она.

– Привет, я Сара. Мы познакомились на пробах. – Мне хотелось дать ей понять, что я – важный для производства человек.

– Конечно, я вас помню. – Холли поднялась на последнюю ступеньку, и мы встали вровень друг с другом. Я видела, что она говорит искренне. Мы стояли лицом к лицу, улыбались, и я протянула ей руку.

– Мы вам очень рады, – сказала я. – Я некоторое время назад видела ваш шоурил и была под сильным впечатлением.

– Спасибо! – просияла она. – Все никак не поверю, что получила роль. Как мечта сбылась.

Она опустила взгляд.

– Кстати, мне очень нравится ваше кольцо.

Это было тонкое нефритовое колечко, которое я купила в Гонконге, когда навещала родных. Простое кольцо, сделанное так, что получилось абстрактное изображение летящей птицы.

Для исполнительницы главной роли Холли была неожиданно наблюдательна и доброжелательна. По крайней мере тогда.

– Итак, как подтвердил ваш агент, мы будем снимать фильм в Лос-Анджелесе, – объявила Сильвия Холли в начале встречи.

В ее голосе прозвучало легкое недовольство. Зандер, как многие мужчины, давил, пока не добивался своего. Поэтому Сильвия в конце концов согласилась с переносом съемок в Лос-Анджелес. Я подумала, что она нашла возможность совместить трех своих детей в Нью-Йорке со съемками – так же, как ей всегда удавалось со всем разобраться.

– Вы раньше бывали в Лос-Анджелесе? – спросила Холли Вэл.

– Только на встречах и на пробах, – ответила та. – Так что сниматься там я буду впервые.

– Жилье мы вам обеспечим, – сказала Сильвия. – На время съемок у вас будет квартира. И, разумеется, проезд, суточные – все на нас.

– Чудесно!

Холли уже знала об этих условиях от своего агента, который вел напряженные и крохоборческие переговоры по поводу договора. Но ради нас она очень кстати выказала непринужденную воодушевленность насчет проекта.

– Один мой друг владеет в Лос-Анджелесе кое-какой недвижимостью, – добавил Хьюго. – Будете жить в одной из его квартир.

Стоило ему позвонить нескольким людям, и все с офисами, студиями и жильем на время производства устроилось довольно легко. Ну, то есть носиться со всякими мелочами все равно пришлось мне. Но я дивилась тому, сколько у Хьюго знакомств, как мастерски он пускал в ход свои связи и с какой легкостью приспосабливал окружающих (вроде меня) к работе на него.

Я помню, что на той встрече Хьюго смотрел на Холли с нескрываемым восхищением, как многие влиятельные мужчины смотрят на красивых молодых женщин.

– У вас есть друзья в Лос-Анджелесе? – спросил он ее. – А то могу вас с кем-нибудь там познакомить.

– Да, есть друзья-актеры, – вполне вежливо ответила Холли.

– Вам, значит, ничего не помешает провести в Лос-Анджелесе несколько месяцев? – допытывался Хьюго. – Может, у вас в Нью-Йорке молодой человек есть, ну или еще что?

Повисло неловкое молчание, и Вэл нахмурилась.

– Я вполне могу пожить там несколько месяцев, – твердо сказала Холли. – Актеры ведь так и работают. Нужно сняться на натуре – снимаемся.

Я мысленно дала Холли еще одно очко.

– Вы поглядите, – сказал Хьюго медовым голосом, – какой профессионализм. Что же, не сомневаюсь, что вы будете великолепны в нашем фильме. И мы явно стоим на пороге чего-то невероятного.

Мы все так думали – и рассказали Холли о прочей логистике. Подробности переезда мы сообщим ее агенту. Скоро поговорим о ней с нашим пресс-агентом, чтобы тот как следует рассказал о том, в каких невыдающихся обстоятельствах она росла, и начнем связываться с разными СМИ. Когда Холли собралась уходить, мы осыпали ее воодушевленными словами.

И тут Хьюго задал последний вопрос.

– Холли, а вы сегодня вечером свободны?

По ее лицу пробежала тень нерешительности, но она быстро приняла прежний вид.

– Мне нужно будет созвониться с агентом, кое-что выяснить. А что?

– Да мы просто хотим выпить по рюмке у меня в клубе, отпраздновать ваше участие в нашем фильме. Было бы чудесно, если бы вы смогли прийти.