Первозданная

* * *

Странно, правда? Я ведь так любила жизнь, так хотела оставить после себя хотя бы крошечный след в виде собственных детей. Преодолевала все препятствия, всегда придерживалась теории «стакан наполовину полон». А сейчас проклинала свой организм за то, что он борется.

Просто перестань функционировать. Я сдалась, я не хочу жить с этим клеймом. Не хочу выжить, чтобы потом в кошмарах видеть, как меня насилуют вновь и вновь.

Значит, я слаба. Прими мою волю, Боже. Просто забери душу. Подальше от этого хаоса, ростков ненависти, жалости и вселенского сожаления о таком никчемном конце. Мне некого обвинять, кроме себя. Слишком верила в порядочность, слишком легкомысленно отнеслась к предупреждениям… Не послушала совета быть бдительнее. Думала, да что мне сделает Мовсес?

Только никто из нас ни от чего никогда не будет застрахован.

Ломота будто пробралась до извилин самого мозга. Меня потряхивало от напряжения во всем теле. Я не понимала, сколько времени лежу на этой неопрятной постели, пропитанной моим собственным потом, и не знала, когда вставала последний раз. Сознание упрямо отказывалось слушаться — и не прояснялось, и не отключалось окончательно.

Просто до жгучих слез надоело это состояние овоща. Бессилие, боль, адские муки, душевные терзания.

Я приказала себе открыть глаза, что получалось с большим трудом. Если обычно это может занять лишь долю секунды, то сейчас мне потребовалось не меньше минуты. Распахнуть взор широко не смогла, но веки приоткрыла.

В комнате царила атмосфера угнетающей тишины и мрачного покоя. Мовсеса не было, и это я, скорее, почувствовала, а не видела.

Так нельзя, это не может продолжаться вечно. Ему надо лечиться. Если не мою, так хотя бы его душу можно попытаться спасти. Ведь какова гарантия, что завтра он не поступит так с другими девушками? Войдет во вкус и не остановится…

Очень медленно опираюсь на локти, стискивая зубы от того, как простреливает везде, а голову будто пронзают невидимые шпажки, деля ее на миллионы кусочков. Все равно заставляю себя встать, опираясь на все, что попадается под руки. Зрение не восстанавливается полностью, поэтому, я почти не различаю предметов перед собой, бредя на ощупь.

Кое-как добираюсь до двери, открываю ее и ступаю в коридор, ожидая, что мой похититель обнаружит эту инициативу и тут же накажет за нее. Но и здесь меня встречает полнейшая тишина.

Улавливаю какое-то движение рядом, и поворачиваюсь так быстро, как могу… И застываю на месте, уставившись в собственное отражение в огромном зеркале. На меня смотрит…ничто. Невзрачное потерянное существо в чужой короткой сорочке, которая просвечивает, являя миру голое тело. Черные круги под воспаленными глазами, изнеможенное лицо, какие-то морщины… Прищурившись, чтобы сделать фокус немного четче, склоняю голову набок и рассматриваю почти прозрачную кожу. На ней синяки, следы уколов, красные отметины…

Я противна себе.

Но не могу оторваться от созерцания бледного чудовища со спутанными волосами.

Неужели, правда, это я?..

Делаю шаг назад. Потом еще. Словно испугавшись, хочу убежать от незнакомки в отражении… Выставляю руки вперед, будто отгоняя ту, желая, чтобы она исчезла…

Не понимаю, что происходит, но в какой-то момент чувствую, как лечу вниз… Лестница длинная и широкая. Скатываюсь кубарем, слыша хруст позвонков и костей. Даже не пытаюсь противиться этому, надеясь, что сломаю шею — и дело с концом… Перекрученная, распластываюсь на последних ступенях и хриплю, выдыхая.

И, действительно, меня пронзает нечеловеческая боль, от которой и это скудное дыхание перехватывает. Перед глазами тут же темнеет, а в ушах стоит какой-то звон.

А потом, наконец, все исчезает.