Первозданная

Глава 28

«Не могу я от вас отказаться.

Я вас сам выдумал. На вас же глядя». Федор Достоевский «Бесы»

Бывает такое, утром ты встаешь с постели с ярко выраженным чувством тревоги, четко зная, что сегодня произойдет что-то… Однозначно плохое. Ничего не помогает унять это ощущение.

Вот сегодня оно возникло у меня повторно за последние годы…

В квартире стояла суета, моя большая шумная семья сновала туда-сюда, шутила и нервничала. Брат с отцом потягивали кофе, уже полностью одетые и готовые к выходу. Чего не скажешь о сестре с мамой, над которыми усердно колдовали визажист и стилист.

Маленькая Эля с любопытством рассматривала традиционные корзины со сладостями, коньяком и фруктами. Детские пальчики то и дело касались всех деталей, после чего она театрально вздыхала и с благоговением сверкала глазами.

— Не рано тебе еще о таком мечтать, малышка? — подхватываю ее на руки и зацеловываю, вызывая восторженный визг.

— У меня уже два жениха есть в садике!

— Какое заявление! Хорошо, что твой ревнивый папа этого не слышит! — подает голос Диана из спальни. — Учись, тетушка. Проведи Сатэ мастер-класс, дочь.

Корчу возмущенную рожицу, но, оказывается, процесс запущен, и он необратим, поскольку во взгляде слишком юной сердцеедки рождается опасный огонек значимости. Ее попросили чему-то научить взрослую тетку!

Эля задумчиво накручивает мой светлый локон себе на тонкий пальчик, я делаю вид, что готова сосредоточенно слушать ее, а саму распирает на хохот.

— Надо обижаться и не разговаривать, — первый бесценный совет, — чтобы за тобой бегали.

Послышался приглушенный смешок Эдгара.

— Как долго? — спрашиваю якобы серьезно.

— Пока он не заплачет…

К брату присоединился отец, прыснувший со смеху.

— И что потом? — еле сдерживаю себя.

Ребенок смотрит на меня, как на беспросветную дуру. Она отбрасывает мою прядь, которую теребила до этих пор, и, снисходительно склонив голову, поднимает ладони в эмоциональном жесте:

— Выйти за него замуж!

— Какая же ты сладкая! — заливаюсь в ответ и снова целую ее щечки.

Раздается звонок в дверь. С племянницей на руках выхожу в коридор и открываю.

Оба застываем, глядя друг на друга. Это был последний человек, которого я ожидала увидеть на пороге своего дома.

— Мовсес? — не удерживаюсь от глупого вопроса.

— Привет.

Мужчина внимательно смотрит на малышку, а та непроизвольно прижимается ко мне еще теснее. Я бы на ее месте тоже испугалась бы незнакомца с таким тяжелым взглядом темных глаз.

— Можно войти?

Напрягаюсь и растерянно хлопаю ресницами. Он же нагло делает шаг в квартиру, не дожидаясь ответа.

— Мне кажется, нам давно пора бы поговорить… А ты все время чем-то очень сильно занята.

— Ты выбрал самое неподходящее время, поверь.

— Сат? — брат выходит, услышав мужской голос. — Все в порядке? Кто это?

Теперь обстановка накаляется еще больше. Мысленно я уже вопила во всю глотку, поражаясь идиотскому стечению обстоятельств и проклиная свое везение.

— Эдгар. Мовсес, — сразу же представила их друг другу, осознавая, что давний ухажер сейчас взорвется от накатившей бессознательной и неуместной ревности. — Мой брат. А это…

И мир просто рухнул на мою голову, будто расплющив остатки нервных окончаний, оставив после себя зычную пустоту, когда вместо меня свой статус озвучил Мовсес:

— Будущий муж. Так я вполне вовремя. Мы можем об этом поговорить, дружище?

Эдгар переводит на меня ошеломленный взгляд, встречаясь с моими расширенными от ужаса глазами. Все слова, звуки и даже стоны отчаяния застряли в горле, купируя дыхание.

Разве может быть что-то абсурднее этого?

— Сатэ? — брат приподнимает бровь, напоминая, что ждет моего подтверждения.

Я в ступоре хлопаю глазами и чувствую, что во мне поднимается волна протеста, смешанная с набирающей обороты злобой…

Передаю Элю в руки любимого дяди и делаю знак, чтобы нас оставили вдвоем. Мовсесу такой расклад явно не по душе. Он хмуро смотрит вслед удаляющемуся собеседнику.

У нас принято, конечно, что парень в первую очередь говорит с братом понравившейся ему девушки, чтобы получить одобрение на дальнейшее общение. Но Эд уже по одной моей реакции понял, что я против.

Ой, как против…

— Погоди секунду, — выставляю ладонь вперед, давая понять, что дальше идти ему нельзя.

Сама исчезаю в спальне и быстро нахожу то самое кольцо.

Возвращаюсь и вручаю его мужчине.

— Ты тогда не дал мне ответить. Тебе легче было уходить с надеждой. Но и тогда, и сейчас я говорю — нет. Однозначное.

Пространство вокруг вибрирует от накала.

Стойко выдерживаю хлесткий взгляд карих глаз, вздернув подбородок.

Не собиралась я калечить жизнь нам обоим из жалости! Ни два года назад, ни тем более сейчас. Да, я столько времени чувствовала необъяснимую вину, думала, если бы ответила «да», его это могло бы удержать… Я же была уверена, что мужчины нет в живых…

Ведь многих спасали именно мысли о возлюбленных? А Мовсес, кажется, действительно меня любит, раз мой образ помог ему выбраться из комы. Но любовь эта выглядит болезненной и далекой от чувств, на основе которых строятся отношения. Даже если бы в моей жизни не было Торгома, — что я представляю теперь с ужасом, — находиться рядом с этим человеком в качестве жены не смогла бы никогда.

Но, как выясняется, у Мовсеса свой взгляд на ситуацию. Сжав кольцо в ладони и окинув меня снисходительным прищуром, он вдруг стремительно шагает по направлению к гостиной. Я кинулась следом, но не успела воспрепятствовать.

— Здравствуйте… — вежливый кивок. — Могу я поговорить с Вами наедине?

Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и в сто крат увеличившейся злости. Меня заколотило с нечеловеческой силой, даже дыхание сперло, будто кто-то сжимал горло…

А дальше все происходило, как в замедленной съемке немого кино. Отец кивнул, затем велел мне выйти. А исчадие ада, заварившее весь этот сумбур, плотно прикрыло дверь.

Я стояла у стены подальше, пытаясь унять звон в голове от бешеного пульса. Меня разрывало от переизбытка негатива и отвращения. Эдгар, оставивший Элю в спальне с матерью и бабушкой, вернулся и уставился на мое хмурое лицо.

— У тебя с ним…

— Нет! — перебила я, выкрикнув слишком резко. — Никогда! Нет и не будет!

— Чего тогда так кипишуешь? Разве мы позволим, чтобы тебя обидели? Дадим от ворот поворот, пусть катится…

— Эдгар, — вновь прервала брата, тяжело вздохнув, — все сложнее, чем кажется. И язык у него подвешен, он сможет убедить папу дать ему шанс.

— Это ты будешь решать, Сат.

— Если бы Мовсес принимал мои решения, не стал бы в течение пяти лет добиваться несбыточного результата! А теперь еще и после войны…комы… Я не знаю!

Кажется, он тоже был потрясен. Темные брови взлетели, образовывая морщины на широком полотне лба. Эдгар потерянно склонил голову и потер ладонью шею, раздумывая.

— Сат? А он…нормальный?

Опускаю веки, наконец, готовая принять очевидное.

— Думаю, не совсем…

Даже до участия в войне Мовсес вызывал у меня стойкое ощущение одержимого безумца. Торгом прав, этот мужчина опасен, и сегодня я в этом убедилась. Только эта опасность не физическая, а именно психическая.

— Ясно. Иди, одевайся, через десять минут выезжаем. А с ним разберусь сам.

Очередной вздох, и я спешу в спальню, где заканчивали сборы мама с Дианой, провожая приглашенных специалистов. В некой прострации забираю платье и иду в ванную, гадая, что же происходит за закрытой дверью гостиной. Мне не страшно. Совсем. Мне неловко. Противно от сложившейся ситуации. Неприятно, если учесть, что я делаю кому-то больно своим отказом. Человеку, который гнался за этим столько времени… И если изначально я была готова быть вежливой и поддерживать дружеские отношения в силу всего, что Мовсес сделал для родины, то в данную секунду я отчетливо поняла, что никакой дружбы между нами никогда не выйдет.