Воин пустынь

7. Бой

Всего тридцать дней длились тренировки. Скифар трудился изо всех сил. Он внимал каждому слову инструкторов, усердно тренировался, стараясь достичь максимальных результатов. Даже после окончания занятий, он продолжал совершенствовать своё тело. Первую неделю мышцы болели, однако уже к четырнадцатому дню его тело окрепло, а к двадцатому дню стало ещё мускулистее, чем было раньше. Каждый второй вечер парень упражнялся в фехтовании. Чжоу обучал Скифара всем премудростям обращения с мечом. И дело было не только в тренировках.

— Ты — варвар, идущий напролом. Но меч требует баланса, — менторским тоном говорил майор. — Научись не только уворачиваться и атаковать силой, но и блокировать и делать лёгкие выпады. Помни: самая успешная атака — та, которую противник не ожидает. Овладеть фехтованием — научиться принимать решения за доли секунды, переходить из защиты в нападение и обратно за мгновения.

Ученик внимал каждому слову учителя. Он пытался повторять каждое движение, мыслить так, как этого требует наставник.

— Как я уже говорил, в бою нужна не только сила и скорость. Нужен ум, только так возможна победа. Знай своего противника, используй слабые стороны. Для этого надо наблюдать и делать выводы.

В один из воскресных вечеров ученик и наставник вышли вместе в город. Это было необходимо для обучения Скифара. Чжоу показывал на человека, а парень должен был за шестьдесят секунд определить, кто стоит перед ними, выдать как можно больше информации, судя исключительно по внешнему виду. Майор учил его подмечать каждую деталь: походку, выражение лица, капельки грязи на одежде, положение рук при ходьбе. Это могло показаться лишним, но парень понимал, что такие необычные упражнения помогают развивать концентрацию.

Скифар пытался не думать о том, что видел в трущобах и том маленьком сквере. К сожалению, эти мысли было не смыть, а ужасы — не развидеть. Первые несколько дней он терзался в сомнениях. Парень даже думал сбежать. Однако, со временем, мысли пришли в порядок, приобретя единственную верную форму: «Я делаю это для себя, а не для Империи. Пусть эти деньги будут кровавыми. Но лучше жить так, чем в племени дикарей».

По воскресениям, окончив очередную тренировку по фехтованию, Скифар гулял по городу. Он не тратил деньги, а лишь бродил по улицам, созерцая жизнь граждан Империи Восхода. Он ходил и по центральному бульвару, и по трущобам спальных районов, по главным дорогам и змеевидным улочкам. В какой-то момент парень даже обрёл некое душевное равновесие. Он тренировался и развивался, стремился к знаниям, силе и богатству, но при этом успевал наслаждаться мелочами.

Но всему хорошему суждено заканчиваться. В один вечер солдатам сообщили, что они идут на войну. Каждый воспринимал эту новость по-разному. Кто-то был смертельно напуган, и был готов на всё, лишь бы не идти в очередную мясорубку. Кто-то был воодушевлён, и был готов «порвать пару ренессанских задниц». И лишь один Скифар относился к этой новости спокойно. Да, он переживал, но в то же время не выдавал никаких эмоций. Для него бой был ничем иным, как шансом получить деньги и повышение. Смерть была вероятна, но по сравнению с потерей конечности она казалась парню менее печальным исходом. Ведь Скифар знал, что у него остался лишь один путь — путь воина. А если Руук и возьмёт его тело, то душа всё равно вознесётся к Ниир.

Получив свои пики и булавы, солдаты забрались в большие повозки. В качестве брони выступала кольчуга и небольшие пластины из металла. Шлем был полуоткрытым, защищал лишь голову, но не лицо. Бойцы сложили оружие в специальное дорожное хранилище, и уселись поудобнее. Дорога обещала быть дальней и небыстрой.

Скифар не мог посчитать количество дней в пути. Половину времени он проводил во сне с редкими перерывами на еду. Останавливался караван всего четыре раза за сутки, чтобы бойцы могли размяться и справить нужду. С того момента, как огромные ворота города остались за спиной, прошло не меньше трёх дней.

К месту назначения караван прибыл в полдень. Солнце беспощадно обжигало землю. Его лучи были смертельны для всего живого. Благо, караваны, прибывшие из других военных частей, успели оборудовать палаточный лагерь. Солдаты собрали своё оружие, и, повыпрыгивав из повозок, поспешили скрыться в тени. Полевая кухня встретила их радушно. На обед подавали кашу с ягодами. Скифар не понимал вкуса этого блюда. Масса из варёного овса ему совсем не нравилась.

Полночь. В это время суток жители пустынь предпочитают оставаться в домах, ведь на охоту выходят саблезубые теневики, из нор выползают кобры и скорпионы, а в горах начинают завывать чернокрылы[10]. Именно под покровом ночи и началось наступление.

Всё шло по плану командования. Движение бойцы начали на закате. Два подразделения пикинёров окружили аванпост противника с разных сторон. Конница была готова ворваться в бой в любую минуту. Отряд лучников уже был готов открыть «огонь» по противнику. Силы Империи, как это обычно и было, превосходили силы Ренессанса в четыре раза. Это была атака на пограничный пункт противника. Победа должна была оттеснить «содомитов и колдунов» за горный хребет в этом регионе.

Командир подул в горн, и рокочущее эхо пронеслось по всем холмам в радиусе трёх километров. Даже чернокрылы поднялись в воздух, в ужасе разлетаясь по сторонам. Толпа пикинёров обрушилась на врага подобно лавине. Скифар шёл в середине строя. Стоило ренессанским солдатам начать высовываться из своих палаток, как лучники в тот же момент отпустили тетивы своих оружий. Град стрел посыпался на землю, убивая около десятка противников. Грохот копыт доносился из-за холма.

Солдаты шли в атаку, надрывая глотки от боевого крика. Конница врезалась в ещё не сформированное построение противника. Пикинёры поджимали недруга с обеих сторон. Имперские командующие уже предвкушали победу. Однако Ренессанс так быстро сдаваться был не намерен. Конница не могла нормально маневрировать в ограниченном пространстве. Острые мечи прокалывали лошадям сердце и отрубали ноги. Всадники сыпались на землю лишь для того, чтобы быть раздавленными солдатскими сабатонами.

Когда лучники не могли стрелять, а конница была повержена, противостоять вражеским рыцарям оставались лишь пехотинцы. Две сотни пикинёров отправились уничтожать шестьдесят рессанских солдат. Началась бойня. Пехотинцы пытались держать строй, и не подпускать к себе врага. Однако на передовую вышли тяжёлые пехотинцы Ренессанса. Они были закованы в латы, а в руках их были цвайхендеры. Одним взмахом двуручного меча три пики были уничтожены: древко перерублено. Следующий удар сносил новобранцам головы, отрезал руки и вспарывал животы. Тяжёлые пехотинцы шли вперёд, прорубая себе путь. За ними шли другие солдаты.

План имперских командиров трещал по швам. Эффект неожиданности был утрачен, и оставшиеся пикинёры должны были сражаться в честном бою. Суть боя для Империи Восхода перешла в классический «мясной штурм». Один ренессанский воин мог противостоять двум солдатам, но третьему удавалось заколоть недруга. Земля окроплялась кровью, а тела павших бойцов становились почвой. В те минуты даже луна, освещавшая дорогу путникам, казалась лишь зловещим взглядом Ниир, что решила сыграть злую шутку над всеми этими бедными душами. Лязг металла и крики людей сливались воедино, образовывая «шум войны».

Боевые построения как Ренессанса, так и Империи Восхода развалились. Организованное сражение превратилось в мясорубку. Именно посреди этого хаоса в бой и ворвался Скифар. В тот момент он ни о чём не думал. Всё его внимание было сконцентрировано на солдате, что шёл к нему навстречу. Его меч, обагрённый кровью имперцев, блистал в свете луны и звёзд. Пика Скифара была направлена ему прямо в грудь воину. Двум бойцам было суждено сойтись в поединке. Конечно, парень мог отступить, прибившись к группке товарищей, и тогда бы они уничтожили ренессанца градом выпадов. Однако это было не нужно Скифару.

«Если я погибну, то пусть Ниир заберёт мою душу, а Руук — моё тело. Но жить ради Империи я не хочу, нуждаться в её подачках и защите. Если я выживу, то пусть это будет лишь моя заслуга».

Рыцарь сделал выпад. Лезвие его меча должно было разрубить Скифара от плеча до пояса, но парень был быстрее. Режущая кромка впилась в древко, но не перерубило его. Скифар, изучавший фехтование с сиром Чжоу, знал недостатки полуторного меча. Обычно, пикинёр должен держаться как можно дальше от противника, и наносить удары на дистанции. Но только не для Скифара, ему такая тактика была чужда. Он использовал пику не для нападения, а лишь для защиты. В правой руке была заранее подготовлена булава, аккуратно спрятанная от взора ренессанского бойца. Всё ещё удерживая в левой руке пику, которая блокировала лезвие меча, застрявшего в древке, парень атаковал рыцаря. Грубая сила жителя пустынь и тупая мощь булавы сделали своё дело. Стальной набалдашник влетел в голову солдату, сминая металлический шлем и дробя череп. Через смотровые прорези и отверстия для дыхания хлынула кровь. Глаз, вылетевший из орбиты, протиснулся наружу, и упал на пыльную землю.

Праздновать победу над противником было слишком рано. Скифар подхватил с земли меч поверженного противника, и принялся искать новое сражение. Пришло время проверить, чему он научился за эти тридцать дней. И для этого ему попался идеальный противник.

Тяжёлый пехотинец Ренессанса приближался к Скифару. Недруг был закован в крепкие латы, а в руках сжимал двуручный меч. Его лица не было видно за плотным шлемом. Доспехи были забрызганы кровью. Скифар же подготовил к использованию свой трофейный полутороручник. Парень встал в стойку «ключ», обхватив рукоять двумя руками, и подняв меч на уровень плеча, направляя остриё в сторону противника. Эта стойка считалась уделом профессионалов. Однако это не пугало бойца. Он был уверен в своих силах. «А если же я себя переоцениваю, то боги мне судьи». Громила принял стойку «цорнхут» — «позу ярости». Он готовился к сокрушительной атаке. Скифар понимал, что такой удар не заблокировать полуторным мечем. Придётся либо уворачиваться, ли проводить скользящее парирование. Тяжёлые доспехи были очень крепки, их было не прорезать. Целиться было необходимо только в слабые точки — сочленения.

Танец смерти закружил в себе двух воинов. Боец из Ренессанса сделал свой смертельный выпад. Скифар с огромным трудом увернулся, буквально отпрыгнув в сторону, под атакующую руку. Он попытался нанести ответный удар, но лезвие меча со звоном отскочило от плотного нагрудника, лишь слегка погнув сталь. Враг времени не терял. Он атаковал Скифара наотмашь, пытаясь разрубить солдата надвое. Если бы не молниеносная реакция парня, его ноги отделились бы от туловища на уровне пояса. Он вовремя подставил свой меч, и вместо того, чтобы принять удар «жёстко», отвёл лезвие цвайхендера вверх. Пригнувшись, парень смог миновать смерть, и получить выгодную позицию для атаки. Частично виной такой промашки со стороны ренессанского пехотинца были не только отточенные навыки Скифара, но и отсутствие реального опыта боя на мечах. Их тренировали сражаться против пикинёров, тяжёлых пехотинцев и конницы, но никак не против воинов, вооружённых ренессанским оружием. Имперский солдат застиг своего врага врасплох колющим ударом. Лезвие прошло чуть выше бедра, разрезая печень и почку. Но и это не остановило воина. В этот момент Скифар увидел, что такое «берсерк». Воин не пытался уничтожить вёрткого недруга двуручным мечем. Он схватил парня за горло свободной рукой, и, использовав всё оставшуюся силу, отбросил.