Воин пустынь

22. Бал

«И так, я увидел две потусторонние сущности, которые сопровождают меня. Ещё меня пригласили на бал. Но всё по порядку.

Я использовал рецепт, который мне сказал Алдус. Влажное полотенце и выжимка (экстракт) пятилистника. Вдохнув пары, я узрел Измаила и Саира. Первый — воин света. Второй — демон ярости. Они стоят за моей спиной, помогая и взамен поглощая энергию. «Белый» питается стремлением к добру, доблестью и решимостью. «Злой» же интересуется безумием и гневом. До сих пор не верится, что они реальны. Если бы мне кто-то сказал, что это была галлюцинация, я бы охотно согласился. А что, вдруг мой мозг так воспринял слова наставника о «двух сущностях за спиной» и сформировал их образ именно так? Нельзя исключать и этот вариант.

Ладно, я никогда не узнаю, так ли это на самом деле. А может и узнаю. Жизнь может круто повернуться. Ещё полгода назад я был обычным служакой, который воевал за деньги и какую-никакую цель в жизни, не задумываясь ни о чём. А теперь я полковник, командир внутренней стражи Имперской Гвардии! Кто бы ещё добился таких высот в двадцать лет? Но будем честны, это не моё достижение, хоть и доля труда туда была вложена. Да и не так это и круто, как звучит. Ряженый я «полкан».

А теперь о предстоящем событии. Так как я ношу высший воинский чин, меня пригласили на празднование стапятидесятиоднолетия империи. Бал… Знаю, что там надо танцевать и пить. Не хочу я туда идти. Смотреть на надменные рожи «настоящих» полковников и генералов, чиновников и богачей? Увольте! Но всё же надо пойти, хочу я этого, или нет. Греет душу лишь то, что смогу увидится с Хино. Могу представить, как она будет выносить какие-нибудь блюда в форме служанки. Ибо, насколько я знаю, на такие мероприятия именно что сами повара представляют свои кулинарные изваяния.

До дня Х осталось трое суток…»

Скифар проснулся в своей постели, ощущая дикий холод. Пробуждение пришлось на раннее утро, и проснулся он не от первых петухов, а именно от ощущения того, что его облили водой. Вся простыня под ним была промокшей от пота. Во рту ощущалась такая сухость, которая бывает лишь при сильном обезвоживании. Парень кое-как доплёлся до кувшина с водой, и жадно её выпил. «Ну, это было ещё не самое худшее» — подумал он, снимая мокрую простыню.

В следующий раз командир проснулся через несколько часов, когда солнце уже светило практически в полную силу. Скифар наспех обился тёплой водой, чтобы хоть немного смыть с себя пот, и отправился на работу.

На улице его встретила непривычная суматоха. Гвардейцы всё так же сторожили дворец, но создавалось ощущение, будто каждый из них уже пьян. Горничные же работали с двойным усердием, ведь было необходимо вылизать весь дворец до прихода гостей. Внешнюю стражу «запрягли» строиться в приветственный «коридор» для гостей, что они уже натренировались делать. Внутренняя стража же, по указанию самого Скифара, должна была выглядеть ещё более опрятно и вымуштруванно, чем обычно. Гвардейцам выдали тряпки, мыло и масло. К вечеру доспехи должны были блестеть. Однако никакие приготовления не могли испортить праздничную атмосферу. В столовых были поданы редкие блюда: морепродукты, мясо животных с севера и юга, разнообразные фрукты.

Праздник был в самом разгаре. В огромном зале, который использовался для таких случаев, уже вовсю тренировались приглашённые музыканты. На улицах трубили оркестры, регулярная армия чеканила марш. За стенами императорского замка жизнь кипела, практически никто не работал. Трудились лишь торговцы, прибыль которых в этот день утраивалась. Сотни туристов приехали из других регионов, чтобы встретить этот светлый праздник в столице.

Скифар проверял безопасность и выучки своих подчинённых. Всё должно было пройти чётко и без малейших эксцессов. Гвардейцы всё ещё смотрели на своего нового командира с долей скепсиса в глазах и улыбкой на устах. Практически все из них были старше Нур-Хакеша, в их головах не могло уложиться то, как двадцатилетний парень мог стать их руководителем. «На то она и коррупция, на то оно и кумовство» — мысленно отвечал он.

В праздничной суматохе вечер приблизился незаметно. Уже после заката солнца кареты начали подтягиваться к императорскому дворцу. Не смотря на то, что гости были очень важные, стража всё же проводила быстрые осмотры и просила показать документы. Каждая карета проезжала вглубь крепости, прямо через коридор гвардейцев, приветствовавших их. Именно в такие вечера и раскрывался весь потенциал гигантского дворца: кареты парковали на плацу, лошадей отправляли в стойла, предварительно прицепив на уши простейшие бирки. Извозчикам и личной свите важных персон предложили переночевать вне замка, в гостевом доме. Всем же приглашённым на бал выделили на одну ночь комнаты в самом дворце.

Этим вечером прибыло всего восемьдесят восемь человек. Пятьдесят семь мужчин и тридцать одна женщина. Гостями были военные генеральских чинов, могущественные купцы и землевладельцы, министры и главы регионов. Каждый из них был одет настолько богато, как только мог себе позволить: шелка, расшитые золотом и серебром, высококачественная обувь из кожи редких зверей, ювелирные украшения из самых дорогих металлов и блестящих бриллиантов. Настоящий парад гордыни и лицемерия проходил именно здесь, в стенах императорского дворца. Даже не смотря на строгие нравы, женщины позволяли себе откровенную одежду с декольте, открытой спиной и юбками до колена. Всё это зрелище сильно контрастировало с людьми, которые отмечали этот праздник на улице. «Всё же, богачам позволено всё» — заключил для себя Скифар.

Три командира Имперской Гвардии вошли в зал одновременно. Харан — по центру, Скифар — слева, Винчек — справа. Они были одеты в свою парадную форму: чёрные костюмы с золотым гербом на спине. У каждого на поясе висели ножны с катаной. Это оружие было не только смертоносным, но и служило символом статуса. Некоторые дамы, особенно те, что пришли на бал без мужей, ахнули, завидев эту троицу: высокие, молодые (не больше сорока лет), мускулистые гвардейцы самого Императора. Командиры продвигались через восхищённую толпу гордо, отдавая честь генералам и сопровождающим их полковникам, которых здесь собралось около тридцати человек.

Пузатые министры чинно беседовали друг с другом, держа в руках бокалы с элитным алкоголем. Важные купцы разговаривали с землевладельцами, пытаясь даже в этот праздник создать почву для выгодных сделок. Генералы чуть больше остальных представителей знати были окружены женским вниманием. Каждый развлекал себя, как мог, хотя настоящий бал всё ещё не начался. Это была его прелюдия.

Скифар прохаживался по этому гигантскому помещению, разглядывая людей. Он чисто символически взял себе бокал бурбона. Золотистая жидкость красиво колыхалась в стеклянной оболочке, когда гвардеец шагал, преодолевая толпу. Он искал кое-кого конкретного, но никак не мог найти. Хино нигде не было. Скифар предположил, что повара всё ещё готовятся к своему выходу с каким-нибудь гигантским тортом или зажаренной тушей огромного животного.

Настал торжественный момент. Стражники открыли большие двери, обрамлённые золотом. Все гости мгновенно замолчали. В тот же самый момент виолончелисты начали наигрывать свою бодрую мелодию. Под такое музыкальное сопровождение показался он, сам Император Догэн Мин. Нет, не двойник, предназначенный для маловажных встреч, а настоящий властитель этого государства. Скифар сразу узнал взгляд этого человека. За ним вышла и семья: жена, сын и дочь. Однако, на них никто не обратил внимания, в том числе и сам Нур-Хакеш. Взгляды сотни людей были прикованы к Императору. Все гости, прислуга и стража встали на одно колено перед владыкой. Музыка стихла, и люди выпрямились, приготовившись слушать грандиозную речь, что произносится лишь раз в году. Летописцы и секретари приготовили перья и чернильницы, чтобы записать обращение правителя. Эти слова войдут в историю, их опубликуют для всех тех людей, что находятся в разных уголках Империи.

— Уважаемая Империя Восхода, говорит Догэн Мин, пятый правитель, — произносил он громогласно, чеканя выученные наизусть слова. — В этот день мы отмечаем сто пятьдесят один год с момента основания нашего величайшего государства. Более чем полтора века назад мой предок, Император Мин, объединил земли севера, востока и юга. С тез пор мы укрепились, стали единым народом с единой волей и ценностями. Нашей целью стало недопущение ошибок прошлого. Зная это, мы стремимся в будущее, достигая новых высот. Ежедневно мы строим новые здания, открываем новые промышленные предприятия и уничтожаем сотни врагов. Пусть следующий год принесёт нам процветание. С праздником, Империя Восхода!

Весь зал разразился криками и аплодисментами. Каждый человек, то ли под страхом смерти, то ли от реального уважения, возрадовался пламенной речи государя. «Да, да. По сотне врагов ежедневно. Знаем мы эти сказки» — усмехался Скифар, сдерживая нервную ухмылку. Музыканты вновь завели мини-оркестр. Из служебных ходов начали выбегать повара, держащие в руках разнообразные яства. Цельные туши животных, нафаршированные разнообразными фруктами и овощами, тяжело опускались на столы. Другие шефы заносили огромные торты причудливых форм. Императорская семья не спешила садиться за свой личный стол. Вообще никто не спешил начинать трапезу, это было бы моветоном. Вместо этого гости начали веселиться: громко общаться, хохотать и пускаться в пляс.

Скифар же был лишён всеобщего веселья. Его нервы были на пределе. Он чувствовал себя не в своей тарелке, испытывал некое отвращение к этим толстосумам. К тому же он никак не мог увидеть Хино. Парень тщательно разглядывал всех поваров и элитных служанок, разносивших еду. Но ни в чьём лице не мог узнать свою девушку. Тревога закрадывалась в его сердце. Что-то было не так, что-то должно было случиться. От волнения Скифар даже начал нервно стучать пальцами по рукоятке катаны.

— Скифар, — послышался чей-то робкий голос из-за спины командира.

Оглянувшись, парень чуть не оторопел. Перед ним стояла сама дочь Императора. Стройная и утончённая фигура была обрамлена элегантным платьем красного цвета. На подоле и рукавах, доходящих до локтя, были золотыми нитями вышиты цветы. Девушка была робкой, и, несмотря на своё происхождение, стеснялась то ли своего платья, которое подчёркивало её формы, то ли командира, стоявшего перед ней. Но стоило Скифару перевести взгляд на лицо девушки, как он едва ли не упал в обморок. На бледной коже девы было чуть-чуть больше макияжа, чем обычно. Её волосы были не заплетены в ракушку, как это было всегда, а свободно свисали чуть ниже уровня плеч. Однако никакая маскировка не могла обмануть взгляд воина, который общался с этой девушкой уже неделю. Он видел эти еле заметные черты лица, которые нельзя было изменить хитрыми манипуляциями с косметикой, но главное скрывалось в глазах этой особы. Перед Скифаром стояла Хино. Гвардеец мог поклясться, что это именно она.

В ту минуту между ними повисло самое неловкое молчание, которое только могло существовать. Тайна была раскрыта. Дочь самого императора переодевалась в обычную служанку, меняла свою внешность, чтобы хоть на короткое время сбежать из своей золотой клетки. Это стало ясно, как божий день. Конечно, в голове Скифара проносились десятки мыслей и теорий, подобно табуну лошадей. Но правда уже была известна. Её было не скрыть ни одеждой, ни макияжем. Факт оставался фактом. С этим надо было что-то делать. Сама «Хино» стояла в замешательстве. Она предполагала разные развития событий. Первым видением было то, что парень делает вид, что не узнаёт её, и начинает лебезить так, как делали это перед ней десятки «ухажёров», тщетно пытавших свою удачу. Следующим видением было то, как Скифар суровеет, его сердце холодеет, и он надменно уходит, больше не посмотрев в сторону девушки. В голове же парня прокручивались варианты действия. Он понимал, что настало время именно его хода, и от этих действий, от того, как именно он себя поведёт, будет зависеть будущее. Гвардеец хотел поступить так, чтобы это не показалось чем-то чопорным, но, в то же время, не выходило за рамки приличия.