Воин пустынь

23. Встреча

«И так, Хино оказалась дочерью императора, и её настоящее имя — Химено. Мдааа, вот это я попал… Хотя, куда попал?! Любой человек бы сказал, что я выиграл в лотерею, заработал миллион серебряников. Но так ли это на самом деле? Конечно, если бы я остался жить так, как оно идёт сейчас, я был бы на седьмом небе от счастья. Я ведь знаю, что произойдёт всего через два дня… Точнее говоря, я не имею понятия, что КОНКРЕТНО произойдёт, но знаю, что случится что-то ужасное. Или не всё будет так страшно? В любом случае, я боюсь только за Хино. Точнее — Химено. Какая разница. Хотя, надо привыкать к её настоящему имени.

Имперский бал был настоящим парадом лицемерия и хвастовства. Все рожи холеные как на подбор. Каждый богач и чиновник корчил из себя высокодуховного человека ровно до тех пор, пока не напился казенного алкоголя. Выпивка, кстати, была под стать. Интересно, сколько тысяч серебряных монет было потрачено на это мероприятие? Наверняка за эти деньги можно было бы купить жизни несколько человек. К сожалению, здесь продаётся ВСЁ.

Больше мне, собственно, и нечего рассказать. Такой длинный день, а так мало текста… Может, мне просто надоело вести этот дневник? Зачем я вообще это делаю? Ну да, чтобы записать свои мысли и переживания. И я говорю сам с собой в этом тексте. Что бы подумал тот самый Скифар из прошлого, узнав, чем занимается он в будущем? Ай, да какая разница!

Точно, я совсем забыл сказать кое-что про наш поцелуй с Химено. Мы сделали это прилюдно. Да, прямо на глазах у Догэна и всей толпы. Опасно. Посмотрим, к чему это приведёт.

Осталось два дня»

…

Закончив утренний «обряд», состоявший из тренировки и бани, Скифар отправился на работу. По дороге он встречал своих подчинённых, половина из которых еле стояла на ногах. Этот день был праздничным. Горничным уменьшили смены, и они должны были делать только поверхностную уборку лишь два раза за день. Гвардейцы оправлялись от похмелья, героически «охраняя» полупустые коридоры дворца и его стены. Гости начали просыпаться только к полудню. Их извозчики знали, что произойдёт именно это, и начали подтягиваться к воротам замка только когда солнце вышло в зенит. Такой пост-праздничный хаос казался Скифару забавным.

Работы было не много. Единственным заданием на этот день была небольшая реорганизация стражи внутри замка. Скифар взялся за это дело, и погрузился в него целиком. Так он и не заметил, как стрелки часов приблизились к полудню.

Совершенно неожиданно для него, дверь в офис открылась. Заходить без стука было крайне не вежливо, и никто себе не мог такого позволить. Кроме членов всего одной семьи… Скифар опешил, когда на его пороге появился сам император. Парень вскочил со стула, и встал по стоке «смирно». Доген зашёл в офис вместе со своим личным телохранителем, дверь за ним закрылась. Нур-Хакеш, естественно, испугался такого внезапного визита. Вообще, этот случай явно выбивался за рамки любой обыденности. Император практически никогда не выходил даже за пределы своей секции дворца, не говоря уже о внутреннем дворе, а тем более — о личном визите к кому-то.

— Скифар Нур-Хакеш… — задумчиво произнёс властелин Империи Восхода. — Интересная личность. Всего месяца два пробыл здесь, а уже жизнь перевернулась с ног на голову.

Скифар ничего не мог ответить. Ему и не надо было этого делать. Он просто стоял, заложив руки за прямую спину. По одному взгляду было понятно, что император настоящий, не двойник ряженый. Это и пугало парня больше всего. Он догадывался, но до конца не понимал, что могло вынудить правителя на такой поступок?

— Ладно, появился ты здесь заслуженно. Сделал настоящий подвиг. Но вот спустя всего месяц старый алкаш сходит с ума, и ему нужна замена. Тотчас мой сын начинает обеими руками голосовать за твою кандидатуру. Где это видано, чтобы двадцатилетний парень, прослуживший здесь три десятка дней, стал командиром внутренней стражи?! Но он не отставал, готов был отвечать головой, упоённо рассказывал о твоих подвигах. Ладно, думаю я, мой сын не самый тупой, держит руку на пульсе. Да, падок на женщин, ну и пусть, пока это не мешает. Скрипя сердцем, согласился на эту авантюру, — махнул он рукой. — Но вот есть у меня и дочь. Не сказать, что я горжусь ей, слишком уж вольная, даже воспитание не помогало. Так вот, вчера я узнаю, что ты с ней — пара! Она позволила тебе поцеловать себя на людях! Вот как так, Нур-Хакеш?! Как оба моих ребёнка, в течение всего десяти дней, успели сойти с ума при виде тебя?

Император говорил агрессивно. В его поведении читалась не злость, а недоумение. Догэн был похож на детектива, пытавшегося распутать сложнейшее дело.

— По поводу господина Бао ничего сказать не могу, — ответил Скифар, собравшись с мыслями. — Ваш сын — талантливый и проницательный человек, мы сразу нашли общий язык. Что же касается Химено, я считаю её очень умным и добрым человеком. До вчерашнего дня я не знал, что она — ваша дочь.

— Да, так я и думал, — перебил его император. — Химено слишком часто убегала из дворца, переодевалась в простолюдинку. В этом плане я тебе охотно верю. Скажи, что ты собираешься делать дальше?

— Строить крепкие, доверительный отношения, Ваше Величество, — сказал он уверенно. — Пока Химено будет тепла ко мне, я буду платить той же монетой, ведь люблю её.

Это был первый раз, когда Скифар в открытую сказал это. При чём не самой Хино, а её отцу. Гвардеец был преисполнен уверенности. Он знал, что эта игра опасна. Император мог в любой момент кинуть его в темницу, запытать до смерти или заставить сделать всё, что он хочет. Однако, у Скифара был один козырь. Дети Догэна — единственные, кто может ему противостоять. Они поймут, что в любой неприятности, которая может произойти с командиром внутренней стражи будет виноват именно их отец, и им ничего не помешает, не просто возненавидеть его, но и убить. Император был слишком параноидален, чтобы не предположить такой вариант. Он не мог дать своим детям меньшую власть, ведь они бы озлобились на него, и в будущем проводили бы совсем иную политику государства, тем самым закопав все труды отца. Такого император тоже допустить не мог, приходилось выбрать меньшее зло.

— Ладно, — буркнул Догэн. — Раз уж моя дочь выбрала тебя, то пусть будет так. По крайней мере, если я не подыщу ей кого-нибудь получше.

Мин развернулся, и ушёл прочь, не попрощавшись. Телохранитель услужливо открыл перед ним дверь. Только сейчас Скифар заметил, что император всё это время не притронулся руками ни к одной поверхности, и даже не достал их из карманов. Так же воин успел разглядеть вблизи человека, защищавшего правителя. Это был высокий и мускулистый мужчина. Его рост не соответствовал тому, как обычно выглядели представители имперской национальности. Лицо не выражало никаких эмоций. Одним своим видом этот боец излучал опасность. За его поясом покоилась катана — смертоносное оружие, доступное лишь самым лучшим воинам Империи Восхода.

Остаток дня прошёл без происшествий. Скифар закончил работу, и уже к заходу солнца сидел на назначенном месте во внутреннем дворе. В этот аз на свидание пришла именно Химено, а не Хино. Она была одета в не самое роскошное платье, как во время бала, но цена её текущего наряда тоже была не мала. Не изменяя своим традициям, одежда была небесно-голубого цвета. Парень чувствовал себя неловко в свое казенной рубашке и жилете.

— Полагаю, если отец тебя ещё не убил, то у нас всё отлично, — сказала Хино вместо приветствия.

— Так всё ещё впереди! — ответил Скифар, взмахнув рукой.

Пара рассмеялась. Они обняли друг друга так крепко, как только могла это девушка, ведь парень не хотел сломать ей хребет своей медвежьей хваткой. Они гуляли по саду, разговаривая о том, как прошёл вчерашний бал. Теперь то все знали, что эти двое в отношениях. Стражники выпрямляли спины, стоило приблизиться к ним, а горничные кланялись.

— Кстати, я заметил, что Император — очень чистоплотный человек, — как бы невзначай спросил Скифар. — Это такая традиция, или его особенность, если не секрет.

— Да, это причуда моего отца, — произнесла Химено, тяжело вздохнув. — Мой дедушка умер из-за болезни, вот после этого всё и началось. Я тогда была ещё маленькая, когда отец начал строить весь дворец, требуя идеальную чистоту. Я даже не уверена, была ли та болезнь заразной, но, так сказать, «осадок» остался. Это называется «психологической травмой», насколько я помню.

— Да, происходящее вокруг может оставить на нас серьёзный отпечаток, — покачал головой Скифар. — На самом деле, каждый из нас носит в себе события прошлого. Они влияют на нашу жизнь, на наши мысли и поступки постоянно.

Время пролетало незаметно. Так всегда бывает, когда общаешься с интересным человеком. Разошлись влюблённые лишь к ночи, когда холодный ветер начал проникать за стены замка.

Прибыв в свою комнату, Скифар почувствовал себя не хорошо. Его голова начала болеть, кости ломили. «Вот так и императорская паранойя по поводу болезней» — подумал он. Тотчас в голову пришло осознание того, что мог быть отравлен. Нур-Хакеш с ужасом подумал о том, что мог просчитаться, и Догэн Мин приговорил его. Через пять минут гвардеец понял, что теряет ориентацию в пространстве, и уже с трудом держится на ногах. Он упал на кровать, и закрыл глаза.

Тьма окутала Скифара. Он чувствовал себя так, будто застрял в вязкой трясине. Болото затягивало его, не давало двигаться, лишало всякого проявления собственной воли. Эта тьма была живой. Оно дышала и пульсировала, его внутренности бурлили и двигались. Однако, ничто не бывает бесконечным. Воин коснулся мягкого дна. Оно было тёплым и склизким, совсем как человеческие внутренности. В остальном же был лишь мрак.

— Так выглядела Эра Тьмы? — вслух сказал Скифар, пытаясь встать на ноги.

— Ты умён, человек, — раздался громогласный голос.

Тьма начала собираться воедино, формируя своё истинное лицо. Тело этого существа было не видно. Пустые глазницы светились могильно-мраморным цветом. Такой свет исходит от полной луны. Очертания лица были резкими, угловатыми, как ломанная линия. Во рту виднелись сразу четыре ряда зубов. Нет, не человеческих. Это были гнилые клыки, загнутые внутрь, как у змеи. Казалось, что эти зубы не заканчиваются, а продолжаются в глотке. Хоть и тела сущности не было видно, можно было заметить едва различимые очертания худого тела, больше напоминавшего скелет. Оно было огромным, высотой с двухэтажное здание.

— Кто ты? — с ужасом в голосе спросил Скифар, глядя на монструозную фигуру.

— Я — тот, кому будут молиться люди в скором времени. Имя мне — Онфескуррам, — говорило чудовище, становясь больше с каждым сказанным словом. — Старший из тёмных богов.

— Те самые забытые сущности, что правили во времена Эры Тьмы… — пробормотал Скифар.

— Никогда мы не были забытыми. Народ Краумора помнил нас всегда, и помнит сейчас. Пока что наши верные последователи живут на юге, но этого мало. Мы должны вернуть былое величие.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил Скифар, сглотнув. — Зачем пришёл в мои сны?