Теперь они мясом наружу

Глава 13. Дерись или беги

Судя по тому, как среднестатистический человек реагирует на какие-то внезапные происшествия, в течение миллионов лет среди наших предков выживали в основном параноики.

Что вполне объяснимо. Ведь лучше сто раз шарахнуться в ужасе от выскочившего из кустов кролика, чем один раз равнодушно проигнорировать рычание саблезубого тигра, раздавшееся где-то позади. Те, кто придерживался иного мнения, выживали и давали потомство гораздо реже.

Поэтому реакция на острый стресс у почти всех живых существ на планете называется «дерись или беги».

И Алиса опять выбрала первый вариант. Как и в момент нашей первой встречи.

— Стой, стрелять буду!

Резко развернувшись сразу после предупреждения Молота, она всё-таки ослепила меня своим фонариком. И, пытаясь рассмотреть позади нас хоть что-то сквозь бесформенные тёмные пятна, я услышал, как она угрожающе клацнула затвором пустого автомата.

— Молодёжь, валите к выходу! — Говорящая голова, очевидно, выбрала второй вариант реакции.

Это предложение мне понравилось гораздо больше. До противоположного выхода на северную сторону тоннеля оставалось около десяти метров. И встречаться с незнакомцем в темноте совсем не хотелось.

К счастью, не дождавшись ответа на свои угрозы, девушка тоже решила ретироваться. И начала пятиться вместе со мной, едва я коснулся её руки. В то же время, продолжая выкрикивать свои грозные приказы:

— Стоять на месте! Считаю до трёх!

Лучи наших фонариков не доставали до далёкого входа. И всё что мы видели на фоне круглого отверстия — это фигуру, похожую по очертаниям на человеческую. Быстро приближаясь к нам, она как-то странно хромала, постоянно придерживаясь рукой за стену. Если этот человек и пытался что-то ответить, то его не было слышно за воем усилившегося ветра. Поток необычно тёплого воздуха мягко ударил нас в спину и завывания стали ещё громче. Совсем неестественно… Словно кто-то хором плачет или неразборчиво зовёт на помощь…

Когда я на секунду оглянулся на выход, мне показалось, что на улице как-то слишком быстро стемнело. То ли это из-за последствий ослепления, то ли солнце село в какие-то густые тучи.

Кажется, за моей спиной что-то проорала голова в бутылке. Которая теперь была ближе всего к выходу и лучше всего видела, что творится там снаружи. Но ни я ни Алиса его толком не слышали. Зато когда поток воздуха на миг развернулся вспять, ветер донёс до нас слова человека в тоннеле:

— Помогите! Помогите!!! — Голос звучал хрипло, с каким-то бульканьем. Будто ему очень сильно нужно было прокашляться, но он, почему-то этого не делал.

Неожиданно фигура в темноте резко рванулась вперёд. Но, зацепившись ногой за кучку пересохшего ила, человек упал. И, немного проехавшись на животе, он поднял на нас своё лицо как раз тогда, когда попал в световые пятна фонариков.

— Помогите… — На нас смотрел только один воспалённый красный глаз, наполовину заплывший от какой-то чёрной опухоли. Второй был полностью закрыт такими же тёмно-серыми пузырями, неравномерно наросшими почти по всему лицу. После падения некоторые из них лопнули. И на шею мужчины из них потекла мутная серая жижа, смешанная с тёмной кровью.

— Как весной… — Рядом с собой я еле расслышал растерянный голос Алисы. Но она тут же выкрикнула более чётко, прямо мне на ухо. — Нельзя к нему подходить!

И теперь уже девушка торопливо тянула меня за собой к выходу:

— Скорей, скорей, скорей!!!

— Пожалуйста… Помогите… — Протянутая к нам ладонь тоже была покрыта багровыми язвами и мутно-серыми пузырями.

Опять вскочив на ноги, человек побежал в нашу сторону уже гораздо быстрее.

Но к этому времени мы уже выскочили из тоннеля обратно в широкий канал. Жуткие завывания ветра почему-то не прекратились. А стали только громче. Я даже на миг различил в них отдельные голоса…

— Помогите! — Снова рванувшись вперёд, человек снова споткнулся и выпал из темноты тоннеля наружу, продолжая тянуть к нам руки. — Помо…

— Б-БУФС-С-С… — Сверху на него упал легковой автомобиль, расплющив всё, кроме головы и протянутых рук. Грохнувшись о бетон, белый капот смялся, кузов с треском рассыпал вокруг себя битое стекло.

Вслед за осколками лобового стекла на днище канала вылетел водитель и пассажир. И через секунду автомобиль накрыл их тела, с громким скрежетом перевернувшись с капота на крышу. Мы с Алисой едва успели отшатнуться назад от заднего бампера, пролетевшего у нас прямо перед носом.

И в эту секунду грохот металла перекрыл многоголосый вопль:

— Помогите!!!

— В сторону! С дороги!!!

— Мама-а-а!!!

— Назад! Назад!!!

— СПАСИТЕ-А-А-А!!!

— Твою мать!..

— Мама-а-а…

Десятки… Нет, сотни голосов орали вокруг нас на разные лады — кто-то просто тонко визжал от страха, кто-то орал от боли, а кто-то пытался раздавать приказы, срывая себе сильный, но безнадёжно тонущий в общем хаосе голос. И все вместе эти люди образовывали хор, всегда сопровождающий самую неподдельную массовую панику и глубокое отчаяние.

Вытаращив глаза, я наконец-то разглядел всё, что было сейчас перед нами, помимо перевернувшегося автомобиля. Алиса, обняв одной рукой автомат, а другой — вцепившись мне в предплечье, очевидно, видела то же самое, что и я. Продолжая испуганно пятиться, она точно так же подняла широко открытые глаза на то, что творилось здесь под этим тёмным небом.

Склон дамбы, поднимающейся от канала вверх к заборам и шоссе, был покрыт застрявшими в грязи автомобилями, некоторые из которых впечатались друг в друга или заборы, ограждающие подступы к каналу. И среди машин не было ни одного свободного участка — везде были шевелящиеся людские тела. Кто-то — самые сильные и дерзкие — пытался пролезть поверху, по крышам, плечам и головам. Но большая часть уже не могла протиснуться даже между кузовами. И все эти люди безнадёжно визжали, выли и хрипели из-за напора тех, кто тоже во что бы то ни стало пытался продвинуться вперёд позади них — прочь из города. Ведь их толкали сзади всё новые и новые толпы панически орущих людей. И кто-то сталкивал вниз на дамбу с высоты шоссе.

Сверху по скользкому склону вниз съехал чёрный тяжёлый внедорожник. И подмяв под себя несколько тел, пробил в заборе санитарной зоны ещё одну дыру и рухнул на дно канала следом за первым автомобилем. И когда он свалился на бетон, разбросав вокруг себя стеклянные осколки, сверху на него закувыркались те, кого толпа выдавила со склона через поваленный забор. Людской поток быстро нашёл новое русло и в него тут же начали выталкивать самых слабых и невезучих.

Продолжая пятиться, мы увидели, как на машины сверху упала какая-то женщина в дорогой пышной шубе. Которая теперь была вся перемазана в чём-то тёмном — не то слякоти, не то крови. А вокруг её рук и ног намотало рваные куски колючей проволоки со сломанного забора.

И тут же следом за ней на бетон рухнули ещё несколько переломанных давкой тел…

Мужчина с огромным рюкзаком за плечами, чьи колени были вывернуты назад, словно у кузнечика…

Молодой парень, сжимающий в объятьях съёжившуюся от страха девушку, разжал ладони, когда его увлёк за собой ещё один автомобиль. И пока она визжала, продолжая тянуть к нему руки, его сплющило капотом о бетонное дно…

Держащая на руках младенца женщина едва успела приподнять его повыше, прежде чем её вдавило в дерево буксующей малолитражкой.

И на лицах некоторых людей я успел заметить такие же серые опухоли, как и на том несчастном, которого придавило машиной.

Сквозь вой и визг послышалась далёкая пулемётная очередь. И ещё одна, но уже гораздо ближе.

— БД-Т-Т-Т… БД-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т…

Низкое тёмное небо отразило несколько вспышек от взрывов, которые тяжело тряхнули пространство и воздух вокруг нас:

— К-КУМ-М-… КУМ-М-М…

По самому верху, там где проходили основные полосы Щёлковского шоссе, в сторону города полетела цепочка трассеров. И затем ещё несколько… Пересекаясь между собой, крупнокалиберные пунктиры быстро исчезали где-то в сером тумане, наползавшем со стороны Москвы. Загрохотали мощные двигатели и раздался металлический лязг гусениц. Вся эта канонада и грохот быстро перекрыли панический людской хор. И даже самые отчаянные крики не могли пересилить рёв моторов и гром всё новых и новых залпов, от которых закладывало уши и тряслась земля под ногами.

И пока мы продолжали пятиться по каналу всё дальше, прочь от давки и паники, а всё новые и новые истерзанные и избитые тела падали на дно канала, лишь один звук ненадолго перекрыл всю эту какофонию — басовитый стрёкот нескольких вертолётов, промчавшихся над нами где-то за облаками в сторону города. И после этого всё вокруг снова ненадолго утонуло в криках боли и отчаяния, время от времени перекрывающихся гремящими раскатами техники, продвигавшейся по шоссе в столицу… Как вдруг внезапно повисла тишина.

Оглушительная. Абсолютная. Мёртвая… В которой громче всего звучало лишь собственное учащённое дыхание и бешено колотящееся сердце. Совсем как тогда, в озёрном лагере…

Нет, перед нами на склоне дамбы по-прежнему царила картина полнейшей неразберихи, смертельной давки и паники. Человеческая масса отчаянно боролась за жизнь, не останавливаясь ни на секунду. Но уже в следующий миг в этой картине появилось нечто новое…

Толпу, искорёженные машины и остатки смятых заборов словно прошила невидимая игла. Диаметром около метра. И ещё одна. И ещё…

В абсолютной тишине по толпе одна за другой пролегали полосы пустоты. Там, где только что толкались и давили друг друга перемазанные в грязи люди, бились машины и ломались хлипкие деревья, теперь повисли в воздухе головы, руки и грудные клетки, ровно отделённые от ног круглыми тоннелями.

Вместо радиаторной решётки между потухшими фарами теперь поблескивали металлом ровно срезанные детали двигателя и ходовой части. От водителя осталась левая половина туловища, а от пассажира — правая.

А тем, где невидимые иглы прошли сквозь лежащих на земле затоптанных неудачников, остались либо спины, либо животы. Внутри которых местами ещё едва заметно шевелились внутренние органы.

И только через пару секунд звук снова вернулся.

Кучи мёртвого мяса шлёпнулись на землю, как только невидимые гигантские иглы перестали удерживать их на весу. И больше никто не звал на помощь и не призывал подвинуться. Те, кому ещё было чем, только и делали, что орали от боли страха, вытаращившись на то, что осталось от них самих и их близких.

Некоторым повезло. Невидимые буры задели их лишь отчасти, лишив руки, ноги или оставив широкую ссадину во всю спину. Кого-то даже совсем не задело. И эти «счастливчики» теперь растерянно открывали рты на внезапно освободившееся вокруг них пространство. Больше их никто не давил и не толкал. Конкуренты теперь лежали под ногами, образуя кучи истерзанной и вопящей плоти, высотой примерно по колено.

В заборах и кронах деревьев невидимые «иглы» оставили идеальные окружности или такие же ровные тоннели метрового диаметра. Совсем как на стенах моей палаты…

А сверху, где-то там, на шоссе, начал подниматься в небо густой чёрный дым. И больше оттуда не звучало ни одного решительного приказа.