Не лови золотого коня!

Глава двадцать вторая. Губернский город

Павлу и впрямь полегчало. А может, дорога лучше была. Но, как бы то ни было, остановить пролётку он не просил. Егор всё равно старался быстро не ехать, чтоб седока не растрясти. Трактирщик подсказал ему объездную дорогу, да рассказал, как до больницы добраться. Она как раз ближе к тому краю находилась, откуда им заехать предстояло.

Степь, по которой ехали, заметно поменялась. Всё чаще встречались участки земли без травы, песочные невысокие холмы. Повеяло речной прохладой и запахом соли. Егор вспомнил, что в этих местах располагались солёные озёра. Прошлым летом их, сельские, артелью ходили соль добывать. Егор с ними собирался, батька не пустил, сказал, дома, мол, ты нужнее. И то, ходили те, у кого семьи большие, работников много или совсем уж безлошадные. Заработали хорошо, да половина артели за зиму все деньги в кабаке спустили на выпивку. В это лето артельщики не подсуетились вовремя, купец, что озёрами владел, успел других работников нанять.

Озёр Егор не увидел, мешали холмы, зато с другой стороны показалась река, в этом месте широкая. Плывущий по ней корабль, с трубой, из которой шёл дым, большим колесом сбоку, издали казался размером с лодку.

— Пароход, — сказал Павел, заметивший, как Егор смотрит в сторону реки и проследивший за его взглядом.

Егор чуть по лбу себе не хлопнул. Слыхал он о пароходах, вот только вблизи не видел. В селе, кто путешествовал, часто рассказывали о разных диковинках, к примеру, о железной дороге, где по рельсам повозки на паровом ходу едут.

На подъездах к городу стало попадаться навстречу больше повозок, проехала мимо пара обозов, и прошёл караван с так понравившимися Егору верблюдами.

Когда в сам город въехали, Егор даже разочарование испытал — домишки ничуть не лучше, чем в их селе. Но после вспомнил, это же околица. И впрямь стоило проехать чуть дальше, как стали встречаться дома каменные, о двух, а то и трёх этажах. Послышался колокольный звон. Через мощёную площадь стоял большой собор с блестящими сусальным золотом куполами.

Егор вспомнил наставления трактирщика, свернуть налево перед площадью, и направил лошадей в широкий переулок. Больницу, расположенную слева от дороги тоже сразу опознал. Её дед Савелий хорошо описал: «Казённая больничка-то, заборишко покосившийся, домишки облупившиеся, но дохтура, врать не буду, на всю губернию лучшие».

Егор остановил пролётку около покосившихся низких ворот, и крикнул сторожу:

— Доктора зови, я больного привёз!

Сторож ворота распахивать не стал, кивнул и скрылся в двухэтажном каменном доме, местами и впрямь облупившимся. Появился он вместе с дюжим мужиком в полотняной рубахе навыпуск, запачканной кровью.

— Доктор заняты-с, вот фельдшер, — сказал сторож, открывая ворота.

В этот момент мимо пролётки проехал обоз с рыбой. Сильный запах заставил Павла склониться над котелком в приступе рвоты.

— Э, стоять! — рявкнул фельдшер басом. — Вам не сюда, а в холерный барак, он чуть дальше.

Егор, спрыгнувший с облучка и взявший лошадей под уздцы, чтобы ввести на больничный двор.

— Это ещё зачем? — спросил он, ни капли не испугавшись грозного окрика.

— Что, не видишь, у хозяина твоего холера, — заявил фельдшер.

— Сам ты холера! — воскликнул Егор, наступая на попятившегося от неожиданности фельдшера, которому он до уха доходил. — А ну, доктора зови!

На шум из здания больницы вышел мужчина в сюртуке, рубахе с манишкой, брюках и в надетом поверх одежды чёрном фартуке.

— Я доктор, чего шумим-с? — поинтересовался он.

— Да вот, холерного к нам пытаются запихнуть, — пожаловался фельдшер.

— Не болтай, чего не знаешь, — огрызнулся на него Егор и, поклонившись врачу, произнёс: — Мы, сударь, из экспедиции, курганы в степи раскапывали. А маровщики на нас напали, обокрали, нас с хозяином по голове отоварили, а компаньона и вовсе до смерти зарезали.

Врач быстро подошёл к пролётке, окинул цепким взглядом бледного Павла, повязку на голове и попросил:

— Посмотрите-ка на меня, голубчик. Сколько пальцев показываю? Правильно, два. Имя, фамилию помним-с?

— Павел Петров Волков, — слабым голосом ответил Павел, которому при виде больницы стало явно хуже.

— Ну, пойдёмте-с, Павел Петрович, — предложил врач и повернулся к фельдшеру со сторожем: — Семён, помоги. Митрич, сгоняй за околоточным надзирателем да исправником. Тут дела судебные. В каком, говорите, уезде раскопки вели?

— За Растегаевкой, верстах в семи, — ответил вместо Павла Егор.

— Это Букеевский, значит, Митрич, гони в пятый околоток, вот, держи на извозчика.

Врач порылся в кармане сюртука и протянул сторожу мелочь.

Фельдшер, которого звали Семён, помог Павлу выйти из пролётки и повёл к входу в больницу. Егор, кое о чём при виде мелочи вспомнивший, сказал:

— Доктор, можно хозяину отдельную комнатку? У меня два рублика осталось. А там батюшка Павла Петровича прибудет, я ему письмецо отправил.

— Шустрый ты малый, — ответил с усмешкой врач. — Платные палаты на двух больных имеются, сегодня как раз койка освободилась. Пойдём, денежки внесёшь в больничную кассу. Да осмотрю и тебя, сам говоришь, что тоже досталось.

— У меня башка-то покрепче будет, — ответил Егор. — Сейчас, только пролётку во двор загоню, да хозяйский саквояж прихвачу.

Врач кивнул и сказал:

— Как зайдёшь, второй кабинет направо.

После чего ушёл в здание. Егор завёл во двор лошадей, по-хозяйски закрыл ворота, не оставлять же распахнутыми, прихватил саквояж Павла и поспешил вслед за доктором. Больница встретила тишиной, чистотой и странной смесью запахов: кислой капусты — видать, кухня при больничке имелась, — спирта и ещё чего-то непонятного.

Егор остановился, оглядывая длинный, ведущий в две стороны коридор, несколько грубо сколоченных скамей у стен, множество дверей. Некоторые, из-за летней духоты были приоткрыты. Из одной такой двери выплыл призрак монахини. Призрак приложил палец к губам и поплыл к ближайшей к Егору скамье, указал под неё и растворился в воздухе. Егор понял, что стоял не двигаясь. Его озарила догадка: призрак мог означать только одно.

— Доктор! — крикнул он, и, когда из кабинета наполовину высунулся врач, добавил: — Вон там кто-то умер.

Врач быстрым шагом прошёл в указанную палату, но почти тут же вышел обратно.

— Матушка Пистимея, — сказал он кому-то за спиной Егора.

Егор обернулся и почувствовал, как замирает сердце, а спина покрывается холодным потом. Рядом с фельдшером Семёном стояла вполне живая монахиня. Только приглядевшись, он понял, что не её призрак видел, да и не монахиня это вовсе. Голова женщины была покрыта похожим платком, вот только вместо рясы имелось простое тёмное платье, повязанное белым фартуком с красным крестом на груди.

— Отмучилась, — со вздохом произнёс фельдшер и перекрестился. — Не жилица сразу была.

Врач нахмурился и произнёс:

— В Медицинском вестнике описаны случаи излечения. Поздно обратилась матушка.

— Верила, что всё в руках Божьих, — сказала женщина с красным крестом.

— Как там, в пословице? На бога надейся, а сам не плошай, — ответил врач и добавил: — Сестра Анна, позовите санитаров, пусть отнесут тело в покойницкую. Да отправьте с нарочным весточку игуменье.

Он вместе с фельдшером скрылся за дверью кабинета. Егор подошёл к указанной призраком скамье, заглянул под неё и достал деревянные чётки.

—— Сестра Анна, — позвал он удалявшуюся по коридору женщину. — Смотрите, что я под скамьёй нашёл.

Сестра Анна приняла чётки и сказала:

— Нашлись. Наверное, матушка Пистимея обронила, когда её на осмотр водили. Вот она и беспокоилась последний день, а я понять не могла, что сказать хочет. При жизни с ними не расставалась, попрошу игуменью, чтобы в гроб усопшей чётки положили. Спасибо тебе.

Сказав так, сестра Анна поспешила в конец коридора, Егор зашёл в кабинет доктора. Павел сидел на стуле в центре, весь бледный. Фельдшер заканчивал накладывать повязку, врач мыл руки под висевшим на стене рукомойником.

— Нуте-с, голубчик, пойдём, осмотрю тебя.

Поставив саквояж на пол у двери, Егор с опаской уселся на подвинутый ему стул. Ловкими сильными пальцами доктор принялся ощупывать его голову.

— Меня надолго сюда? — спросил Павел.

— На несколько деньков, — ответил врач. — Понаблюдаем. Ну, что сказать, оба вы везучие. Чуть сильнее удар, сотрясением бы не обошлось. У тебя, парнишка и вовсе лёгкое сотрясение головного мозга. Как звать-то?

— Егор Архипов, — ответил Егор.

— В какую палату больного вести? — спросил фельдшер.

— В первую, — ответил врач. — У Егора Архипова целых два рубля имеется. Если с дополнительным питанием, то на три дня хватит. Семён, покажи, где касса. Егор, побудь с хозяином, дождись полицейских. Если не просто кража, а с убийством, они быстро приезжают.

Вот тут-то доктор ошибся. Полиция прибыла через два с половиной часа. Егор успел и в кассе отдать деньги длинноносому пареньку в заляпанном чернилами сюртуке, проверить и напоить лошадей. Договориться со сторожем, чтобы ставить в больничном дворе пролётку, пока Павел в больнице, тут тремя пятаками обошлось. Хотел сбегать в соседний трактир, пообедать, но его остановила сестра Анна и отвела на больничную кухню. Щи казённые оказались пустоваты, но зато задарма.