Амара

Глава 3

Эйприл Валсарра, опираясь руками на каменную балюстраду, наслаждалась прохладным ветерком, обдувающим ее лицо после дневного зноя.

Она любила стоять здесь ночью. Воздух был прохладным. Она наслаждалась стрекотом сверчков. Аромат полевых цветов доносился до нее, успокаивая.

Женщина слушала шелест листьев деревьев, когда ветер проносился по ним. Шипение, переходящее в шепот. Это напомнило ей о том времени, когда она жила с отцом в доме на берегу моря. Шум прибоя. Особенно ночью, когда она лежала в своей уютной постели. Тогда шелест деревьев больше всего напоминал шум прибоя.

Эйприл стояла, прислушиваясь к звукам природы. Ветерок гулял по верхней террасе, обдувал ее голые икры и лодыжки, трепал платье, волосы.

Часто она пыталась представить себе, как выглядят эти деревья. Женщина решила, что они двигаются, так, как она слышала, двигаются стада слонов. Но даже стадо слонов она себе представить не могла. Эйприл родилась слепой. В шесть лет ей пришлось переехать из дома в интернат для слепых в Сан-Франциско, чтобы начать обучение школьной программы. Именно тогда ее мир рухнул. Брак ее родителей распался. Ее мать переехала в Канаду, и больше она о ней ничего не слышала.

Она была так несчастна в том интернате, что в одиннадцать лет попыталась покончить с собой. Связав петлю из трусиков, привязала ее к поручню душевой кабины и спрыгнула с края ванны. Перекладина не выдержала ее веса, сломалась, она упала на пол ванной и сломала запястье.

Отец был единственным, кто вернул ей волю к жизни.

После долгого разговора в больнице, когда она ждала, пока ей наложат гипс, он понял, как она была несчастна в интернате.

И он забрал ее домой.

Но не в их старый дом на пляже.

Новый дом был здесь, в каньоне. На одном из перевалов, которые тянулись между Голливудом и Бербанком. Несмотря на близкое соседство с мегаполисом, здесь был оазис спокойствия.

В каньоне не было других домов. Только их. Ее отец построил дом по собственному проекту. Он называл его "Убежищем". Дом был двухэтажным, построенным из кирпича. На крыше была огромная терраса, где ее отец часто жарил самые большие стейки. Здесь же он устраивал самые крутые вечеринки, о которых говорил весь Лос-Анджелес. Список гостей всегда был неисчислим.

Днем ее отец записывал музыку в собственной студии в подвале. И это была всем студиям студия. Джон Леннон, заглянув однажды, сказал: Боже милостивый, здесь можно разместить Лондонский филармонический оркестр и еще останется место для чертовых цирковых слонов.

Ветер вздохнул в деревьях, и Эйприл склонила голову на одну сторону. Поток воздуха проскользил по ее шее, взъерошивая волосы.

Красивое место. Спокойное.

Вдали от всех. Вдали от городского шума и смога.

Она подумала об ужине.

Салат с креветками. Бокал белого вина со льдом. Да, было бы неплохо.

На секунду ей показалось, что она услышала звук шагов по гравию дорожки.

- Папа?

Слово слетело с ее губ прежде, чем она успела захлопнуть рот.

Нет.

Не может быть.

Ее отец был мертв. Его застрелила пара бандитов, которые взломали его машину. Он остановился в мотеле, возвращаясь из Нэшвилла. Выглянув в окно, увидел, как два придурка вскрывают его машину. Когда он вышел, чтобы остановить их, один из них выхватил пистолет и...

Ее руки сжались на балюстраде.

Нет. Не сегодня.

Она не будет вспоминать это. Это было десять лет назад. И теперь она жила здесь одна. Не успела Эйприл подумать об одиночестве, как звук повторился.

Шаги по гравию.

Кто там ходит в такое время? Я никого не жду посреди ночи.

- Эй, кто там?

Ее невидящие глаза двигались, как будто осматривали окрестности. Она прислушалась.

Ветер шуршал в деревьях. Листья шелестели.

- Есть кто-нибудь?

Ответа не было. Но послышался скребущийся звук.

- Там кто-то есть. - Ее сердце бешено заколотилось. - Что тебе нужно?

Она снова прислушалась, сердце колотилось.

Что, если это преступник? Взломщик, грабитель... насильник...?

Я здесь совсем одна.

Летти приходила днем, чтобы принести продукты, помочь ей убрать дом и составить компанию. Но Летти уже давно ушла.

Может, стоит ей позвонить...

Снова этот звук. Шаги по гравию.

Она медленно отступила от балюстрады вглубь террасы. Была ночь. Но женщина знала, что зрячий человек все равно мог увидеть ее у балюстрады, по крайней мере ее силуэт. Поэтому решила скрыться.

Но что, если они ворвутся внутрь?

Тогда она ничем не сможет защитить себя. Даже если бы смогла добраться до телефона, полиции понадобилось бы немало времени, чтобы добраться до этой отдаленной части каньона.

Ей было двадцать восемь лет. Мужчины говорили ей, какая она красивая. Ее блестящие волосы длиной до плеч были роскошны. У нее была стройная фигура. Загорелые руки и ноги.

Так что тот, кто вломится в дом, мог прийти не за материальными ценностями.

А за мной.

Снова раздался скребущий звук.

Может быть, они пытаются найти окно без стальной задвижки или незапертую дверь?

Ее отец постарался сделать этот дом неприступной крепостью. Все окна внизу были закрыты стальными ставнями. Ей не нужен был дневной свет. Да и вообще любой свет.

Двери были из плотной древесины. Замки были основательными. Более того, за каждой дверью была дополнительно установлена кованая решетка.

Может быть, они попытаются взобраться по стене? Они застанут меня на крыше в одиночестве.

Сейчас, вне стен дома, она чувствовала себя уязвимой. Ей хотелось, чтобы у нее был хоть кто-то, хоть единая живая душа в этом доме. Кто-нибудь сильный и смелый, тот, кто мог бы защитить ее.

Женщина прижалась спиной к кусту в горшке. Листья укололи ее в бедро, пробившись сквозь легкий материал платья.

Она перевела дыхание.

 Спокойно... оставайся спокойной. Он не сможет забраться сюда. Или они, кто бы это ни был. Я в безопасности.

Но в безопасности ли?

Эйприл добралась до мангала и присела рядом с ним, обхватив руками колени, стараясь стать как можно незаметнее.

Так женщина просидела долгое время, съежившись под ночным небом. Какое-то время она еще слышала звуки за домом, представляя себе человека, который взбирается по наружной стене с помощью лестницы. Или лезет в незакрытое окно. Она представляла себе звук шагов. Даже пару раз встрепенулась, представив, как грубые руки прикасаются к ней. Как кто-то хватает ее за волосы, ощупывает ее грудь. Хриплое дыхание насильника...

Дрожа, учащенно дыша, она ждала и ждала.

Наконец, когда все подозрительные звуки стихли, Эйприл на ощупь спустилась в спальню.

- Пожалуйста, Господи, - прошептала она, забравшись в постель. - Пожалуйста, дай мне хоть кого-нибудь. Пожалуйста, я больше не хочу быть одинокой.