Введение в общую теорию языковых моделей

Фонологическая аксиоматика и марксистско-ленинская методология

Приведенные тексты из К. Маркса, Фр. Энгельса и В.И. Ленина доказывают, что построение нашей фонологической аксиоматики двигалось именно на путях марксистско-ленинской философии. Мы начинали с объективной действительности существующей вне и независимо от человека. Теория отражения приводила нас к мышлению этой действительности или к сущности ее предметов. Мышление было то правильным, то неправильным отражением действительности. Одна из основных особенностей мышления – обобщение. Слово и речь, которые были для нас вначале плохо расчлененной и непонятной, только еще непосредственной, хотя и объективной действительностью (аксиомы I 1 – 7) в области субъективного мышления становилась принципом анализирующей и существенной общности (аксиомы II 1 – 3). Общность создавала абстрактную картину объективной действительности. Но эта абстрактная картина действительности не была у нас окончательным анализом мышления. Внося нечто новое в объективную действительность, она обратно отражалась в эту действительность, преобразуя и обогащая эту действительность при помощи своих абстрактных орудий. Эти абстрактные орудия помогали нам понимать ее не в том смутном и неопределенном виде, в каком она представлялась нам до ее мыслительной обработки. Мыслительная же обработка заставляла нас уходить от ее поверхностных и случайных явлений в ее глубину, в те более широкие и общие ее основы, которые не были доступны поверхностному чувственному взору и которые стали доступны нам только в результате абстрактного мышления. Наши абстракции оказались не субъективным измышлением, но глубинными основаниями самой же объективной действительности и закономерными принципами ее развития (аксиомы III 1 – 3). Однако, овладевая этими глубинными основами действительности, мы стали учиться их так или иначе менять, либо в их собственном направлении, либо в направлении наших планов ее преобразования и вообще переделывания, что было нам недоступно в условиях только одних поверхностных чувственных восприятий (аксиомы IV 1 – 5).

Мы изучали живую человеческую речь, которая и была для нас объективной действительностью. Мы перешли к ее научной абстракции, к фонемам. Мы нашли, что абстрактная сущность фонемы не выражает и не отражает собою всей живой человеческой речи. Нам пришлось от абстрактной фонемы перейти к ее пониманию как закона человеческой речи, а отсюда – и к новому объединению ее с этой человеческой речью, к объединению не слепому и не глухому, не хаотическому и сумбурному, но к объединению закономерному, понятному, осознанному, расчлененному и научно обоснованному. Владение же фонемными основами речи дало возможность нам поставить вопрос об ее модельном функционировании и, следовательно, об ее машинном и живом воспроизведении. Начав со слепого, плохо различимого и непонятного потока человеческой речи, мы изучили весь ее абстрактный механизм; а этот абстрактный механизм привел нас к проблемам научного переделывания действительности при помощи живого человеческого слова.

Так объективно-научная картина фонологической аксиоматики заставила нас пройти все существенные ступени ее развития, оставляя все подробности этого трудного пути в качестве многочисленных задач уже специальных исследований.

III. ТРУДНОСТИ ПОСТРОЕНИЯ ТЕОРИИ ГРАММАТИЧЕСКИХ МОДЕЛЕЙ МЕТОДАМИ МАТЕМАТИЧЕСКОЙ ЛИНГВИСТИКИ