Введение в общую теорию языковых моделей

Двухступенчатая теория С.К. Шаумяна в фонологии

Эта теория С.К. Шаумяна впервые вносит необходимую ясность в теорию языковой абстракции. Поскольку уже давно прошли те времена, когда звук речи принимался в своей непосредственной эмпирической данности, постольку уже давно назрела и потребность дать такую теорию абстракции, которая обеспечила бы для языкознания подлинное научное место. Уже в 1938 г. Р. Карнап указывал на необходимость разграничения ступеней наблюдения и конструктов в науке о языке. С.К. Шаумян воспользовался этим очевиднейшим и необходимейшим разграничением и построил на этом обстоятельную теорию языка, которую так и назвал «двухступенчатой теорией». Она относится ко всем уровням языка и, прежде всего, к уровню фонологии. Кроме указанной у нас только что статьи С.К. Шаумяна сюда относятся и другие его работы[29].

С.К. Шаумян исходит из звука, как непосредственной акустической данности с его собственными, тоже чисто акустическими свойствами или признаками. Это то, что мы находим на ступени наблюдения. Тут покамест еще нет никакого рационального разделения звуков, нет никакого их обобщения или абстракции, а имеется пока только глобальный и нерасчленимый процесс звучания, вполне естественный и совершенно донаучный. Если читатель вспомнит, то с этой стихии непосредственного звучания начинали и мы. В таком виде едва ли когда-нибудь раньше звук был предметом научного исследования. Даже классическая фонетика младограмматиков по необходимости отвлекалась от непосредственного звучания и, выставляя свои, хотя и приближенные законы фонетических переходов, уже отвлекалась от чувственной непосредственности и строила некоторого рода отвлеченные структуры, которые тогда и носили название «фонетических законов».

Поднимаясь выше по ступени абстракции, С.К. Шаумян констатирует вместо непосредственно данных звуков их те или иные отношения, без которых невозможно ни различать звуки, ни объединять их в раздельном виде. Это – область уже не просто самого звука или его акустических свойств, но – реляционно-акустическая область. Эти реляционно-акустические свойства звуков мы и слышим реально. Ведь мы не слышим самих воздушных колебаний или воздействия их на нашу барабанную перепонку. Все это есть только глухонемая субстанция звука, которая изучается в физике, но о которой языкознание не имеет никакого представления. Эта субстанция звука должна быть услышана, т.е. переведена на язык человеческого сознания. Такое реальное слышание звуков и создает в нашем сознании специальную звуковую область, построенную на понимании разных отношений между звуками и состоящую из реальных образов звучания. Это – уже некоторого рода абстракция в сравнении с непосредственной чувственностью звука. Однако эта абстракция все еще не является основой фонологии как некоторого рода специфической научной области.

Для науки требуется еще более высокая абстракция, так же как и непосредственное зрительное восприятие цвета еще не есть понятие цвета, а ведь наука оперирует только точными понятиями. Конечно, для того, чтобы иметь понятие зеленого цвета, надо сначала иметь непосредственное чувственное восприятие зеленого цвета и такой же непосредственно чувственный его образ. И только имея восприятия и образы разных цветов, мы догадываемся, что существует и цвет вообще, т.е. уже получаем понятие цвета; и без такого понятия цвета не может быть и самой науки о цвете, т.е. цветоведения.

Поэтому, когда мы подмечаем различия, сходства или тождества реально слышимых звуков, мы тотчас же распределяем эти слышимые нами звуки на разные группы или классы и начинаем подмечать их большую или меньшую общность. Так, сопоставив все по-разному произносимые и по-разному слышимые оттенки звука, мы догадываемся, что это в сущности один и тот же звук, но только данный в разных положениях среди живого потока речи. С.К. Шаумян называет эти обобщенные звуки фонемами, а их реально слышимых представителей – фонемоидами. Как читатель помнит, этой терминологией воспользовались и мы. И после работ С.К. Шаумяна эта (или подобная ей) терминология представляется элементарно-необходимой и не подлежащей никакому сомнению.

Настолько же понятной и необходимой являются и две другие пары понятий, которые ввел С.К. Шаумян. Если от звука мы идем к его реляционно-акустическому представлению, который называем фонемоидом, а от фонемоида – к фонеме, то подобный же путь абстрагирования проходят и звуковые признаки, т.е., так называемые, дифференциальные признаки звука. На стадии наблюдения – это будут физические свойства звука, которые для их слышания являются дифферентоидами, а на стадии более высокой абстракции, т.е. на стадии конструктов, это будут дифференторы. Также и в области ударения от физической интенсивности звука мы переходим к реляционно-акустическому слышанию звука, или к т.н. кульминоидам, а от этих последних – к их абстрактным конструктам, т.н. кульминаторам.

Эту теорию двух ступеней познания звука, т.е. ступени наблюдения и ступени конструктов, С.К. Шаумян и назвал двухступенчатой теорией фонологии. Мы считает эту теорию не только правильной, но и необходимой, к тому же и неопровержимой; и поэтому она легла в основу и нашего построения фонологической теории.

Вместе с тем, однако, эта правильная и неопровержимая теория С.К. Шаумяна требует разного рода уточнений и дополнений, которых мы отчасти уже касались выше и с которыми еще придется встретиться позже.

Во-первых, нам представляется недостаточным квалификация фонемы как только звукового конструкта. Фонема вовсе не есть только конструкт, т.е. нечто абстрактное и родовое в реляционном отношении. Фонема есть то новое качество звука, которое он получает в результате абстрактных обобщений различных его признаков. Никак нельзя сказать ни о фонемоиде, что он есть реляционно-акустическое свойство звука, ни о фонеме, что она есть чисто реляционная система, хотя бы даже и очищенная от физической субстанции звука.

Эту неполноту своей теории фонемы С.К. Шаумян сам выявляет в максимально конкретном виде, когда говорит, что фонема есть пучок дифференциальных признаков или их пересечения, т.е. система известного рода отношений, реляционная система. Однако мы должны сказать, что простой пучок дифференциальных признаков звука ни в каком случае не может создать собой фонему. «Пучок» – это такой термин, который указывает на внешнее связывание, на механическое суммирование. Но фонема вовсе не есть механическая сумма дифференциальных признаков. Если мы определим звук «д» как переднеязычный, взрывный, звонкий и твердый, то ни переднеязычность, взятая сама по себе, еще не создает звука «д» (она, напр., создает звук «т»), ни взрывность (она тоже создает и звук «т» и звуки «б», «п», и звуки «к», «г») и т.д. Спрашивается: если ни один из указанных четырех признаков звука «д» не создает самого этого звука «д», то как же может его создать их механическая сумма? И вообще как может сумма нулей создать какую-нибудь единицу или какое-нибудь другое число? Очевидно, в результате этого суммирования дифференциальных признаков фонемы создается нечто такое, что уже не сводится на механическую сумму этих слагаемых, но есть то новое качество, которое не имеет с ними ничего общего.

И тут совершенно нет ничего неожиданного для диалектики, которая вся основана на законе единства противоположностей. Вода состоит из двух атомов водорода и одного атома кислорода; но, вместе с тем, она является тем новым качеством, которое не сводимо ни на водород, ни на кислород. Поэтому так же и фонематический акт не есть просто сумма дифференциальных актов, и ступень фонемы вовсе не есть только ступень конструктов. Это – оригинальный результат конструктов, а вовсе не их пучок, вовсе не их механическая сумма. Поэтому было бы правильнее говорить не о двухступенчатой теории, а, скорее, о трехступенчатой теории. Но, как мы увидим ниже, и трех ступеней мало для получения полноценной фонемы.

Во-вторых, фонема должна рассматриваться как модель звука; и самим С.К. Шаумяном она тоже рассматривается именно как модель звука. Но чтобы фонема была моделью звука, необходимо выдвигать в ней несколько моментов, которые С.К. Шаумян не выдвигает, или выдвигает в других местах, не в определении самой фонемы. Прежде всего, если фонема есть нечто целое и цельное, т.е. некая единораздельная цельность, в ней совершенно необходим момент непрерывности и момент диалектического объединения этой непрерывности с прерывностью. Ведь если отдельные дифференциальные признаки фонемы потонули в ней до полной неразличимости, чтобы она действительно была каким-то неделимым целым, для этого необходимо слияние всех этих дифференциальных признаков и превращение их в сплошной континуум. Поскольку, однако, фонема есть также и нечто внутри себя раздельное, этот внутрифонемный континуум должен объединяться и с отдельными, вполне прерывными его точками. Только при этих условиях фонема явится структурой, т.е. единораздельным целым. Одни конструкты не обеспечат для модели ее цельности. Конструкты переносят реляционные связи из физической области в область абстракций, превращая их из физической реальности в абстрактные конструкты. Но эти конструкты, оставленные в том виде, как они получены в качестве абстрагированных звуковых свойств, остаются и на ступени абстракции такими же дискретными и взаимноизолированными, какими они были и в физической области. Необходим еще особый акт слияния этих конструктов в одно целое, т.е. необходим момент континуума этих конструктов и момент раздельности этого континуума, но раздельности уже не в смысле конструктов и не в смысле взаимноизолированных реляционных связей, а в смысле цельного присутствия всей неделимой фонемы в ее отдельных и взаимноизолированных дифференциальных признаках, присутствия оригинального для каждого такого признака. Только тогда фонема превратится в единораздельную цельность, т.е. в структуру.

Такие же отношения должны царить не только внутри каждой отдельной фонемы, но и между разными фонемами. Если мы хотим, чтобы фонемная область вообще отражала собою живой поток речи, необходимо, чтобы и фонемы вливались одна в другую, как в живом потоке речи один звук вливается в другой звук. Следовательно, и здесь необходим принцип континуума. А т.к. непрерывный живой поток мысли есть еще и прерывность, то это непрерывно-прерывное взаимоотношение отдельных фонем, или моделей звука, должно царить и в абстрактной области. Таким образом, не только модельный акт не сводится на получение отдельных конструктов, но и межмодельное соотношение тоже не сводится на одни конструкты. Вернее же, ступень конструктов должна отражать собою не только дискретные звуки, но и их текучесть, их взаимное слияние. Другими словами, и в смысле континуума ступень конструктов С.К. Шаумяна требует существенного дополнения. Существуют не только изолированные конструкты и сущности, но также и текучие конструкты, текучие сущности. А иначе наши конструкты отразят живой поток речи только в виде дискретных и изолированных точек, т.е. вовсе его не отразят.