Введение в общую теорию языковых моделей

Аксиома речевого континуума

Звуки речи представляют собой континуум речевого потока, глобальный, одноплановый и доязыковый (I1).

а) Этот тезис является аксиомой, потому что здесь не определяется звук речи, поскольку предполагается, что такие понятия, как «звук» или «речь», всем известны и доступны. Их существование не нуждается ни в каких доказательствах. Кто не знает, что такое звук и что такое звук речи, тот вообще не может заниматься фонологией; и с такими людьми не о чем было бы говорить всякому, кто хотел бы рассказывать что-нибудь о фонеме. Это же касается и таких понятий, как «континуум», или «сплошность», «поток речи», «глобальность», «одноплановость» и «доязыковость». Эти понятия требуют только разъяснения. Но существование соответствующей им предметности не нуждается ни в каких доказательствах. Конечно, при помощи разных искусственных средств можно дать слепорожденному некоторое понятие о том, что такое свет, и глухому – что такое звук. Однако, этой специфической областью, т.е. той наукой, которая называется дефектологией, мы в настоящее время заниматься не будем.

б) Однако прежде чем перейти к дальнейшему, необходимо еще с одной стороны подойти к нашей аксиоме континуума. Собственно говоря, эта наша первая аксиома, скорее, больше указывает на самый факт физического звука или речи, чем на какую-нибудь ее подлинно языковую значимость. Но с этого необходимо начать потому, что для всяких даже самых малых утверждений о звуке уже необходимо признать факт существования этого звука. Пусть об этом звуке мы еще и ничего не знаем, и пусть он у нас даже еще и не выделен из общей массы всяких звучаний. Зато здесь перед нами появляется самый носитель всех возможных и, заранее можно сказать, бесконечных своих значений. До сих пор пусть это будет какой-то еще не познанный нами X. Зато все остальное, что мы будем говорить об этом X, будет функцией этого X. Это – субъект бесконечных звуковых и внезвуковых значений.

Рассуждая так, мы сразу же становимся на почву объективной материальной действительности и исключаем всякие виды абстрактного идеализма, какими бы абстракциями мы в дальнейшем не пользовались. Все эти абстракции будут корениться в этом объективном факте существования звука, и потому они для нас никогда и ни в чем не будут страшны. Это – то «живое созерцание» действительности, с которого, по Ленину, начинается процесс познания, переходя в дальнейшем в абстрактное мышление и в окончательном своем виде становясь практикой все той же объективной действительности. Поэтому наша первая аксиома только с внешнего вида кажется столь простой и невинной. На самом же деле это есть не что иное, как установление почвы для объективного анализа материальной действительности звука.