Список

Глава 39. Завтра никогда не знает

Двое мужчин сидели в креслах напротив солидного стола в одном из наиболее представительных офисов Косого переулка, когда один из них спросил:

— Зачем мы снова здесь? Эту информацию можно было узнать и самим.

Второй возразил:

— Но ведь Корнер — гений и отлично знает это. Он может выведать что угодно о ком угодно когда угодно и где угодно. Если уж у него не получится выяснить, кто автор той книги, где был найден отрывок о Томасе Коннеле, значит, это никому не под силу. Он успешно выполнил для меня несколько щепетильных заказов. И я уже отправил ему данные совой.

— Просто мне это не нравится, — упрямился первый посетитель. — Не нравится мне вовлекать в дела змеёнышей посторонних людей.

Второй попытался его успокоить:

— Вовсе не обязательно рассказывать, что дело касается клуба змеёнышей. Однако Корнер не дурак и понимает, что оно связано с Грейнджер. Я уже нанимал его, когда мы не были уверены, умирает она или нет… как раз чтобы прояснить этот вопрос. В конечном итоге, кроме друзей Гермиона доверила свою тайну только нам, но ему всё же удалось каким-то образом разузнать детали. Он всегда в курсе всего. Эти бывшие райвенкловцы охренительно великолепны во всём, за что берутся.

Чуть нахмурившись, первый повторил:

— И всё-таки мне это не нравится.

Второй с кривой усмешкой заявил:

— Знаешь что, Флинт? Ты начинаешь всё больше и больше походить на Пьюси, и я не уверен, что это нравится мне!

Выслушав подобное заявление Маркус Флинт нахмурился ещё сильней.

— А ты иногда ведёшь себя так, что всё больше и больше напоминаешь Малфоя, и, проклятье, я уверен, что мне это чертовски не нравится!

Взяв со стола привезённую из библиотеки Мэнора книгу, Блейз принялся листать страницы и спокойно ответил:

— Надо полагать, это было оскорбление, Флинт? Тогда ты промахнулся, потому что я считаю твои слова комплиментом. И использовать Корнера для выполнения нашей очередной задачи из нового списка Грейнджер — это всего лишь разумное со всех сторон решение. Потому что в нашем распоряжении не так уж много времени… Да что там, совсем мало его осталось.

Он положил тяжёлый фолиант на прежнее место и встал только для того, чтобы, развернувшись к Маркусу, опереться на массивный стол бедром.

— Знаешь... сомневаюсь, что мы смогли бы найти этого Роберта Башира сами. Как я уже сказал, наше время на исходе.

— Ты имеешь в виду до дня рождения Малфоя? — спросил Флинт, поднялся со своего места и подошёл к окну.

Для июня погода выдалась на удивление мерзкая и холодная. Серое небо было затянуто непроглядными тучами, за которыми пряталось солнце. Не осталось даже малейших признаков того, что оно вообще когда-либо украшало собой небосвод.

Кроме того, он знал, что Блейз имел в виду кое-что совсем другое, но не хотел даже думать об этом.

Вздохнув, Забини отстранился от стола и, приблизившись к окну, встал рядом с Маркусом.

— Ты же знаешь, о чём я. Нашей девочке осталось не так уж много, — плечом касаясь его руки, Блейз потянулся и прижал ладонь к холодному, в прозрачных, почти незаметных волнах стеклу. — Интересно, что Тео и наша маленькая львица делают сейчас?

— Чувствуешь себя покинутым, да? — вызвал его на откровенность Маркус.

— Возможно, но я не завидую и не жалею, что они проводят время наедине. Каждый из нас воспользовался шансом, а уж Тео и подавно заслужил свой, — ответил мужчина с необычными для его довольно светлой кожи негритянскими чертами лица, уже двумя руками опираясь на окно и наклонившись так близко, что почти касался носом стекла.

Флинт стоял позади него, почти вплотную, и оба, не отрываясь, смотрели на отражения друг друга, когда Маркус вдруг сказал:

— Знаешь… а ведь ты можешь потерять обоих из-за того, что отправил их туда, позволив остаться наедине. Вдруг они обнаружат, что последние несколько месяцев будут счастливы и без тебя? Ты готов к этому? Или их настигнет внезапное разочарование, и они решат, что нет вовсе никакого заклинания «Союз Трёх».

Лишь секунду Блейз выглядел встревоженным, затем возразил:

— Этого не произойдет. Я точно знаю. Всё складывается как надо. И каждый занимает своё место, — хотя и не знал: пытается ли он убедит Маркуса или всё же самого себя.

Флинт положил на плечо друга ладонь и крепко сжал его.

— То, что ты любишь Тео, совсем не значит, что в конечном итоге останешься с ними обоими, ты же понимаешь. И вовсе не значит, что тебе судьбой предначертано быть с маленькой гриффиндоркой. Да ты хотя бы на самом деле влюблён в неё?

Забини стремительно обернулся. Маркус (единственный из змеёнышей) был выше его, потому Блейзу пришлось немного приподнять голову, чтобы посмотреть другу в глаза.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Маркус молчал. Он заметил, что Блейз тоже не ответил на предыдущий вопрос, и это показалось ему странным.

Флинту не понадобилась проницательность Эдриана Пьюси, чтобы найти, что сказать. Не дожидаясь ответа на свой вопрос (потому что предполагал, что так и не услышит его), он пояснил:

— Вполне возможно, что «Союз трёх» просто ничем не сможет помочь. И если так, то… что ты будешь тогда делать?

Блейз обошёл Маркуса, вновь остановился возле стола и несколько раздражённо поинтересовался:

— Позволь спросить кое о чём… Что всё-таки заставило тебя рассказать о нашем первом разе, ведь прошло так много лет? Особенно учитывая тот факт, что ты долго притворялся будто не знаешь о моей бисексуальности? А сегодня утром, ты взял и поведал всем нашу историю, словно имел на это какое-то право, хотя в действительности у тебя его не было. Что заставило тебя, Маркус?

Тот проронил всего два слова:

— Чувство вины, — опустился в одно из кресел, стоящих перед столом, низко свесил голову и устало вытянул ноги.

Забини подошёл к нему, положил руку на плечо и с вопросительной интонацией повторил:

— Чувство вины?

Старший друг кивнул. Ему не хотелось объясняться с Блейзом, но он понимал, что придётся это сделать... если только раньше в офис не вернётся хозяин... и постарался потянуть время, преувеличенно заинтересованно спросив:

— Где же Корнер? Велел сидеть и ждать его, а сам смылся.

— Маркус! — перебил его Забини. — В задницу Корнера! Скажи мне! — и, усевшись на подлокотник кресла Флинта, так что они оказались в непосредственной близости, приготовился ждать объяснений.

.* * *

На самых нижних уровнях Министерства Магии Драко Малфой и Эдриан Пьюси находились в редко используемой и мало посещаемой, спрятанной от посторонних глаз секции.

Размещалась она ниже Отдела тайн, зала судебных заседаний Визенгамота и тюрьмы, в камерах которой содержали заключённых до того, как доставляли их в Азкабан. Оба змеёныша попали глубоко в недра министерства, в то место, где хранились досье на каждого мага и ведьму, на каждое судебное дело и начатое расследование.

Эдриан Пьюси был одним из хранителей этих тайн (невыразимцем, как их называли), что давало ему полную свободу действий в любой секции министерства. Не существовало ни одного отдела, кабинета, комнатушки и даже малейшей коморки, куда бы у него не было доступа.

Драко Малфой являлся вторым богатейшим магом Великобритании (после своего отца, конечно же). И если он хотел получить право доступа куда-либо, он обычно покупал его, что сделал и в этот раз, одарив министра магии весомым пожертвованием в обмен на полную свободу передвижения в лабиринтах тёмных сырых залов и угрюмых пыльных кабинетов, известных как «Информационно-архивный отдел Министерства Магии».

Последние четыре часа Эдриан и Драко сидели на полу в окружении ящиков и коробок с досье и пергаментами, разыскивая всё (включая любое незначительное упоминание), что касалось Томаса Коннела, его лучшего друга Еноха Уошберна и жены этого друга Изабель.

Наконец, глубоко вздохнув в попытке наполнить лёгкие свежим воздухом, Драко поднял пожелтевшую, разваливавшуюся на отдельные фрагменты папку и сказал:

— Вот тут содержится информация о смерти Уошберна.

Эдриан перебрался через груды досье и бумаг (по пути опрокидывая некоторые из них), чтобы сесть рядом с другом.

— И о чём там говорится? Ты уже прочёл её?

Кивнув, Драко начал рассказывать:

— По-видимому, они вместе с Коннелом полезли в ту же самую пещеру, где была проклята Грейнджер. И поначалу ничего необъяснимого не происходило, но вот потом, в день своего двадцатисемилетия по неизвестным причинам Енох умер. Его доставили в Госпиталь Святого Мунго, но причину летального исхода определить так и не смогли. И конечно же, в то время никто не связал его смерть с посещением этой пещеры. Но несколько месяцев спустя Томас, судя по всему, начал ухаживать за Изабель, и вот тогда кое-кто из перуанцев, живших в тех местах, заявил, что пещера проклята никем иным как самим Коннелом, — он протянул потрёпанную папку Эдриану и продолжил: — Несколько несчастных, что полезли туда вместе с ними, тоже умерли, когда каждому из них исполнилось двадцать семь лет. Тогда-то министерство и встрепенулось.

Несколько долгих мгновений Эдриан молча читал то, что находилось в папке, затем открыл лежащую на полу рядом с ним большую книгу.

— Вот реестр всех судебных дел того времени. Министерство обязано было найти хоть какое-то справедливое обоснование, чтобы обвинить Томаса Коннела в применении к той пещере тёмной магии, вызвавшей гибель пятерых человек, в том числе и его друга.

Драко отшвырнул папку в сторону и забрал книгу с колен Эдриана к себе.

— Но тут не сказано, был он осужден или нет. И ни слова о том, вошла ли Изабель в число жертв.

Эдриан потянулся ещё к одной внушительной папке, при этом едва не оттолкнув с дороги Драко.

— Да, но посмотри сюда. Это те самые записи и примечания, которые Коннел вёл во время суда над ним в Визенгамоте. Он сам себя защищал, — перелистывая хрупкие старые страницы, Адриан споткнулся на одном из них и сказал: — И основной упор, по-видимому, делал на то… что тоже был в пещере, но его двадцать седьмой день рождения минул, а он остался жив… а потому утверждал, что «чары» (это он так то самое проклятие называл) никак не могли убить кого-то ещё из их экспедиции.

— А что насчет Изабель? — поинтересовался Драко.

— О ней по-прежнему ни единого упоминания, — ответил Эдриан, пролистывая страницы, затем замер, схватил один из ветхих, пожелтевших, написанных лично Томасом Коннелом пергаментов и передал Драко. — Посмотри на это, Малфой.

Тот взял лист в руки и сразу понял, о чём говорил друг. Выронив пергамент, он забрал с колен Эдриана всю папку, внимательно изучил большую часть написанных от руки документов и ахнул:

— СПИСКИ! Он всё оформлял в виде списков! Все заметки, мысли, идеи, планы, проекты и воспоминания! Списки!

Эдриан взволнованно вскочил.

— Так он и пережил проклятье! Точно! И оно не имеет никакого отношения к заклинанию «Союз трёх»… хотя я помню, что читал о нём в связи с каким-то из созданных Коннелом заклятий. Но вот это проклятие, проклятие пещеры Перу… его можно пережить только составив список и выполнив каждый его пункт!