Список

Он снова сел на пол и достал из папки последний лист:

— Смотри! Вот он! Тот самый список, который спас ему жизнь, когда дело коснулось пещерного проклятья! Мерлин!

— Всего лишь какой-то чёртов список? — не сдержавшись, воскликнул Драко, тоже плюхнулся на пол рядом с другом и уставился на лист с коротким, всего-то из пяти пунктов, списком, название которого тут же и зачитал вслух:

— «Пять вещей, которые я должен сделать, чтобы пережить проклятие пещеры», — после чего, взяв в руки ветхий пергамент, ошарашенно произнёс: — Ему всего-то и понадобилось — составить грёбаный список и чётко следовать каждой его букве!

— Видимо так, — подвёл итог Эдриан. — Я понимаю, это звучит слишком просто, но значит, так и должно быть.

Драко отшвырнул документ, схватил Эдриана за плечи и слегка тряхнул.

— Тогда, возможно, и Грейнджер переживёт его! Все, что ей необходимо сделать, — это выполнить абсолютно все пункты собственного списка!

— Мы пока не готовы твёрдо заявить об этом, а потому, чем действовать сгоряча, лучше быть уверенным в результате, — охладил его пыл Эдриан, устало прислоняясь к стене. — Давай сперва посмотрим, что ещё тут можно отыскать. Вдруг найдётся что-нибудь об Изабель и о том, как умерла она.

Драко недовольно откинулся на стену, последовав его примеру, но всё же уступил, и здесь не обойдясь без двусмысленности:

— Уверяю тебя, что лично я всегда «в полной боевой готовности», но будь по-твоему.

* * *

А в это время в кабинете Майкла Корнера Блейз положил ладонь на плечо Маркуса и повторил:

— Чувство вины? Что ты хотел этим сказать? Как «чувство вины» заставило тебя рассказать всем секрет, который был не только твоим? Ты был у меня первым, как же тогда «чувство вины» помогло тебе понять, кто я на самом деле? То есть ты же мог посчитать, что стал моим первым и последним. Я всегда притворялся, что всё именно так, да и ты тоже. И никогда не показывал своей осведомлённости…

Расстроенный Флинт с силой растёр ладонями лицо.

— Началось всё ещё в школе, я имею в виду, когда мы были детьми, мальчишками, Блейз. Всё мы. Я бы ни за что на свете не причинил вреда Тео. Но, рассказывая Дафне о влюблённости Тео в Грейнджер, я знал, что она может передать мои слова сестре, что Астория может рассказать обо всём отцу, а тот может сообщить неприятную новость мистеру Нотту. Знал, но всё равно сделал это. Более того, Драко Малфой всегда считал, что именно он выдал Астории секрет Тео, и в течение долгих лет я позволял ему верить в это, хотя «заслуга» полностью моя. Я рассказал Дафне этот секрет задолго до того, как он стал известен Драко. Я позволил другу жить с чувством вины и раскаяния в том, что он стал причиной избиения Тео, хотя это всегда была моя вина… Но пойми, Блейз, мы были детьми…

Маркус, на которого находили порой периоды безмолвных размышлений, словно нарочно выбрал этот момент, чтобы попытаться доказать, насколько он на самом деле сильный и немногословный тип, и замолчал.

Отвернувшись, он замер и сидел так до тех пор, пока Блейз не обнял его. Флинт через силу взглянул на друга, лицо которого выражало пассивное, почти снисходительное внимание. Блейз ждал чего-то более значимого чем-то, что ему уже выложил Маркус, и повторил:

— Продолжай. Ты ходишь кругами. Какое отношение имеет мальчишеская влюблённость Тео в Грейнджер к твоим публичным откровениям о том, что ты был моим первым?

— Я мог бы рассказать ей о нас с тобой, но чем это помогло бы мне? А правда в том, что я ревновал. В детстве я был задирой и хвастуном. И ревновал, потому что ты предпочёл Тео, а не меня. Я завидовал ему.

Ещё недавно снисходительное выражение лица Блейза изменилось на мрачное, даже зловещее, и Маркус взмолился, что было для него совсем несвойственно:

— Пожалуйста, не смотри на меня так. Ты же понимаешь, я тогда совсем мальчишкой был. И даже предположить не мог, что из-за меня Тео накажут так жестоко. Я же ничего такого не хотел. Ты должен, должен понять!

Наклонившись ближе, Блейз бросил ему в лицо:

— Уже в те времена мы, мальчишки, знали, что отец бьёт его! И ты наверняка должен был понимать, что за мечты о грязнокровке его не пощадят! Его отец был Пожирателем Смерти, таким же как твой и Малфоя!

— Я не задумывался об этом, — предпринял очередную попытку оправдаться Маркус, — а когда узнал о том, что случилось… что Тео пришлось столкнуться с гневом отца и с самым ужасным избиением в его жизни, попытался всё исправить, ты же знаешь. Но был не в силах повернуть время вспять. Я избил старика, чтобы загладить свою вину перед Тео, а не для того чтобы отомстить за него, и мне придётся жить с этим до конца своих дней. Мне так жаль, Блейз.

И впервые Забини увидел, как самый сильный из змеёнышей склонил голову, пряча горящее от стыда лицо, и, тяжело глотая воздух сведённым горлом, горько зарыдал.

Блейз поднялся и, подойдя к креслу Маркуса сзади, обнял друга, уткнулся лицом в его волосы и тихо сказал:

— Ты всё равно не имел права рассказывать сегодня о нас всем. И я не уверен, что твоё объяснение «чувства вины» проливает свет на то, почему ты так поступил. Но перед Тео надо извиниться. Несмотря на то, что это случилось давным-давно, ты должен сделать это. Если не для него, то хотя бы для себя.

— Я извинюсь, — пообещал Маркус, выпрямляясь и утирая глаза рукавом.

Блейз уселся в своё кресло и тихо хохотнул:

— Будем надеяться, что Корнер не установил в кабинете прослушку, иначе у нас могут возникнуть некоторые проблемы: тут уже столько секретов нашего змеиного клуба разглашено, — вновь взяв со стола принесённую книгу, он положил её себе на колени. Нажимая на страницы большим пальцем, с треском пролистывал их, как вдруг спросил: — Почему вы с Дафной так и не поженились? — и устремил взгляд прямо на Маркуса.

Флинт даже не оглянулся на друга. Пережидая неловкую паузу, наполненную не звуками, а лишь их дыханием, он подумал:

«Как Блейзу удаётся оставаться таким молчаливым?»

Маркус терпеть не мог ту уверенность, с которой Забини справлялся с неловкими ситуациями… и почти такую же, как у него, внимательность. Когда бесконечно тянущаяся тишина, кажется, стала уже оглушительной, Блейз чуть раздражённо заявил:

— О, ради Мерлина, Маркус Флинт! Я всего лишь задал вопрос, а не требую отдать мне твоего первенца или ещё что-то столь же ужасное.

Выгнув бровь и глядя в пол, Маркус признался:

— Я до сих пор не женился на Дафне потому, что в действительности не люблю её… по крайней мере, не люблю так, как должен, чтобы жениться. И никогда не буду. Я люблю её как друга… Так же как люблю Эдриана или Тео, или даже Малфоя.

Этот ответ, казалось, нисколько не удивил Забини. В отличие от того факта, что Маркус не упомянул его.

— Дафна знает об этом? — взволнованно спросил он.

Последовало недолгое молчание, затем прозвучало спокойное:

— Да, полагаю, что знает, — и равнодушное: — Не всё ли равно?

Взволнованный Блейз несколько раз подряд выругался.

— Конечно, нет! Это всё меняет, Флинт! Ты же сам должен понимать, — пришла очередь Забини схватиться за голову и уткнуться в ладони. — Драко имеет право знать, — пробормотал он прямо в растопыренные пальцы. — Он влюблён в Дафну, а жениться собирается на злой ведьме с мордой мопса. Ты же не допустишь такой судьбы для них обоих?!

Прежде чем Маркус успел хоть что-то ответить, в кабинет вернулся Майкл Корнер.

— Забини, Флинт, рад вас видеть, — не затрудняя себя более официальным приветствием, он пожал им руки, обогнул стол и сел в своё кресло. — Я получил твою сову, Забини. И сразу решил приступить к работе. Узнал всё, что смог, об авторе этой книги и человеке, упомянутом в той главе, Томасе Коннеле.

— Быстро работаешь, — удивился Блейз. — Я сову-то отправил всего три часа назад.

Пожав плечами, Корнер сказал:

— Кое-какую информацию я получил ещё несколько месяцев назад, когда ты просил меня разузнать, умирает ли Грейнджер на самом деле. Это всё оказалось взаимосвязано.

Маркус кинул быстрый взгляд на Блейза и снова уставился на Майкла.

— Просто расскажи, что узнал.

Вольготно развалившись в кресле, Корнер закинул на офисный стол ноги, скрестил их в лодыжках и начал:

— Автор книги, Роберт Башир, уже мёртв. Он с ума сходил от Тёмных Магов, а ваш Томас Коннел был таким мутным, что недалеко ушёл от них. Коннел никогда не привлекался к уголовной ответственности, но был очень-очень близок к этому. Его арестовали, когда несколько человек погибли в результате проклятия, которое он наложил на пещеру…

— Корнер опустил ноги на пол и заговорщически наклонился в сторону посетителей: — …на ту самую пещеру в Перу, где была проклята Грейнджер.

Маркус и Блейз, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и вновь упёрлись взглядами в Майкла.

— А что случилось потом?

Корнер в очередной раз пожал плечами и продолжил:

— Был суд. Как я уже сказал, умерло несколько человек, даже парень по имени Енох Уошберн, который был, кстати, лучшим другом Коннела, а по совместительству якобы ещё и его любовником. Дело в том, что вся защита Коннела строилась на том, что он тоже побывал в пещере, но (как и следовало ожидать) в день своего двадцатисемилетия не умер. А значит, никакого проклятия там нет. И в самом деле, ему исполнилось двадцать семь лет как раз во время судебного процесса, так что министерству пришлось его освободить. Умер он пожилым человеком за семьдесят.

— А что случилось с женой его лучшего друга? — спросил Блейз, взял в руки книгу из библиотеки Мэнора и пролистал до нужного места. — Здесь говориться, что Коннел был влюблён в них обоих, и некоторые люди сходились во мнении, что «Союз трёх» (то есть любовь этих троих) и было контрзаклятьем.

— Но ведь Енох всё-таки умер, — резонно заметил Майкл.

Блейз выронил книгу, руки его дрожали.

— И тем не менее, известно, что случилось с его женой?

— Её звали Изабель, — продолжил Майк, вставая, и направился в противоположный конец комнаты. — И ей было двадцать пять, когда они полезли исследовать пещеру. Но в свой двадцать седьмой день рождения она тоже умерла. Думаю, к тому времени работники министерства постарались скрыть всё от общественности, потому что оказались настолько некомпетентны в этом деле, что позволили преступлению остаться безнаказанным, — он прочёл ещё что-то в папке, затем повернулся к посетителям. — Всё это есть здесь, в недавнем интервью, которое давало министерство, когда решило вновь открыть это дело. Ну, вы наверняка слышали: когда министерские пытались определиться, выносить ли порицание вашему хорошему другу Пьюси за то, что случилось с Грейнджер и двумя другими исследователями.

— Порицание Эдриану? — переспросил Маркус. — Он никогда не говорил нам о нём!

Майкл в очередной раз пожал плечами, что уже начинало раздражать.

— Да. Пьюси не только едва не потерял работу, но и чуть было не попал под суд, потому что кое-кто на полном серьёзе считал, что он знал о наложенном на пещеру проклятии. И посылая туда двадцатишестилетних магглорождённых, понимал, что оно убьёт их, когда им исполнится двадцать семь. Однако он отделался лёгким испугом, потому что под сывороткой правды поклялся, что ничего не знал… Когда министерство решило пересмотреть дело о проклятой пещере, оказалось, что никого из действующих лиц в живых уже нет. Но ходило много слухов и легенд... Я лично разговаривал с одной из внучатых племянниц Изабель. И она подтвердила, что Эдриан Пьюси говорил с ней, прежде чем отправил команду исследователей в Перу.