Список

Глава 41. Стеклянная луковица

Ахтунг: в этой главе у Тео и Блейза лайт-контакт. Будьте осторожны те, кто не принимает подобного.

--------------------

Расслаблявшаяся перед сборами на бал в наполненной приятно горячей водой ванне Гермиона съехала чуть ниже, позволяя пенящейся волне омыть тело, и улыбка украсила её лицо.

Маленький полосатый кот (теперь его звали «Бу» в честь персонажа книги «Убить пересмешника») важно сидел рядом с ванной и тоже мылся (пусть и по-своему, по-кошачьи). Повернув голову, Гермиона посмотрела на него, отметила про себя, что растёт он не по дням, а по часам, и сказала:

— Быть влюблённой так приятно, Бу. Сразу забываешь все свои беды и попусту потраченные усилия, — затем отвернулась, намылила мочалку и, мечтательно водя ею по телу, снова окунулась в воспоминания об их общей с Тео Ноттом утренней страсти…

* * *

Там, в Выручай-комнате, в какой-то момент решив, что Тео наконец-то уснул, улыбающаяся Гермиона приподнялась на импровизированном ложе из травы и цветов и позволила себе внимательно изучить его тело.

Теодор не был похож на остальных змеёнышей. Не такой высокий и мускулистый, как Маркус или хотя бы Блейз, он обладал чуть более сухощавым сложением, чем у Драко, но не таким сухопарым, как у Эдриана. Его руки были прекрасны (потому что это были его руки), но особенно Гермионе понравились грудь и живот. Прикусив нижнюю губу, она украдкой бросила быстрый взгляд на его пенис, который оказался больше, чем она предполагала…

Очнувшись от созерцания и вновь взглянув Тео в лицо, Гермиона обнаружила, что он уже некоторое время смотрит на неё. И улыбается.

— Вам нравится то, что вы видите, мисс Грейнджер?

Усмехнувшись, она лукаво поддела его:

— Ну, вполне приемлемо. Хотя сомневаюсь, что он уместится на одной из твоих незабвенных подставок под бокалы.

Они посмеялись над шуткой, но почти сразу напряжённо притихли.

Встав рядом с Тео на колени, Гермиона протянула руку и повела вниз по его телу, легко, самыми кончиками пальцев касаясь чувствительной кожи. Начав с шеи, прошлась по груди, ложбинке между рёберными дугами, плоскому животу, достигла наконец его члена (который тут же упруго подпрыгнул вверх) и осторожно обхватила его ладонью.

Протянув руку, Тео, так же невесомо, как до этого Гермиона, начал поглаживать тыльную сторону её ладони… вверх-вниз… вверх-вниз… Казалось, они дуэтом играют одну партию.

— Знаешь… На самом деле мне никогда не нравилось заниматься оральным сексом, — заявила она вдруг, не отводя взгляда от своей руки и его с каждой секундой всё увеличивавшегося в размерах члена.

Тео чуть поморщился, затем едва нервно не рассмеялся, но переборол себя, сделал глубокий вдох и, продолжая легко водить по руке, которая пока только обхватила его, но не двигалась, спросил:

— Почему? — казалось, этот вопрос нельзя было не задать, потому что он действительно хотел знать да к тому же задавался вопросом, собирается ли она заняться этим с ним?

Гермиона наклонилась чуть ближе, опёршись свободной рукой на его бедро возле самого паха и ответила:

— Мне это казалось довольно неприятным занятием, если ты понимаешь, о чём я.

Тео ужасно хотелось рассмеяться или пошутить над её словами, но он не смог… Он не мог… Только не над ней.

Кроме того, Гермиона наконец начала двигать рукой вверх-вниз, и это было весьма… приятно.

— Ты когда-нибудь занималась этим?

Она возмущённо, даже с негодованием вскинула на него взгляд и отрезала:

— Конечно. Я призналась, что мне не нравилось делать это, а не что я никогда этим не занималась. Я бы сказала, что делаю это очень неплохо… пожалуй, даже очень хорошо.

Тео подумал, что подобное заявление как раз в духе Гермионы Грейнджер, и почувствовал, что от этого любит её даже больше, чем мог себе раньше представить.

— Тебе не обязательно делать это мне, — великодушно выдавил из себя Тео, хотя от одной только мысли, что подобное действительно происходит с ним, чуть не шагнул за грань манящей пропасти, потеряв над собой контроль. Он перестал поглаживать руку Гермионы, потому что изо всех сил вцепился ей в растущую возле бедра траву.

— Ну, в том-то всё и дело… — спокойно и откровенно, всё тем же тоном призналась она. — Не думаю, что я против того, чтобы сделать тебе фелляцию.

Не поверив собственным ушам, Тео подавился смешком, который клокотал на поверхности с тех самых пор, как начался этот разговор, но, не сдержав реакции на прикосновения, застонал, вцепился в её руку, останавливая, и переспросил:

— Фелляцию?

Чуть нахмурившись, с по-прежнему прикушенной нижней губой Гермиона кивнула, сосредоточенно изучая собственную ладонь на его вздыбленном достоинстве.

Тео не мог не пролить свет на всю эту ситуацию и потому спросил:

— А после фелляции ты в ответ ожидала бы куннилингус?

Гермиона снова посмотрела ему в глаза и ответила:

— Только если ты сам захочешь.

Тео снова чуть не рассмеялся, но она выглядела такой прекрасной и искренней! Это была Гермиона Грейнджер во всей своей красе. Та, что всегда стремилась докопаться до сути, задавала вопросы, непрестанно перебирая и проверяя всё в собственной голове. Он улыбнулся ей, схватил за плечи и, притянув ближе, уложил к себе на грудь, чем, к собственному ужасу, вынудил её выпустить член.

Перекатившись, Тео уложил её спиной на траву и заверил:

— Я захочу… — после чего, улыбнувшись добавил: — Мне только интересно, удастся ли нам найти подставку для бокалов подходящих размеров… — и поцеловал в шею.

Гермиона захихикала и довольно чувствительно стукнула его по плечу.

— Ты прикалываешься надо мной?

Глядя на неё сверху вниз, он шутливо упрекнул:

— Да ладно вам, мисс Грейнджер! Кто называет фелляцией и куннилингусом то, чем вот-вот собирается заняться?

На что несколько обиженная Гермиона расстроенно произнесла:

— Я думала, мы можем обсуждать всё что угодно.

Тео провёл между её бровями подушечкой большого пальца, разглаживая прорезавшуюся морщинку, нежно поцеловал в губы, коснувшись сначала каждой в отдельности, и осыпал лицо поцелуями, бормоча извинения:

— Да. Конечно же, мы можем, милая. Прости, прости меня, пожалуйста… — наконец, он посмотрел ей в глаза и признался: — Астории конкретно этот интимный акт никогда не нравился, так что мне никогда такого не делали.

Гермиона выглядела потрясенной.

— Как это?

— Ну, Астория была моей первой, — коротко ответил Тео.

Гермиона выбралась из-под него, опустилась рядом на колени и, пристально глядя сверху вниз, спросила:

— Но ведь после неё у тебя наверняка были другие… верно?

Тео помотал головой из стороны в сторону.

— Наверное, мне следовало предупредить тебя, что она так и осталась моей первой и единственной девушкой.

— Кто бы мог подумать, что однажды в паре именно я буду самой продвинутой в сексуальном плане? — изумилась Гермиона.

— Ну, ты стала такой опытной совсем недавно, — без всякой задней мысли возразил Тео, улыбаясь.

Робко коснувшись ладонью его живота, она спросила:

— Тебя это… беспокоит?

Он помолчал, а затем твёрдо ответил:

— Нет. На самом деле нет. Одно время мне не давало покоя то, что Астория любила не меня, а Драко и занималась с ним сексом. Он сам рассказал мне об этом после её смерти… А вот то, что ты спала со всеми змеёнышами, меня почему-то не беспокоит… М-да, представь себе… действительно не беспокоит.

С нежностью глядя на него, переполненная эмоциями Гермиона прерывисто вздохнула и криво улыбнувшись сквозь подступавшие слёзы, снова обхватила его ладонью.

— Тогда и меня тоже ничего не беспокоит. Я хочу сделать это тебе. И сделаю.

Откинувшись на мягкую траву, Тео закрыл глаза и едва не воспарил над землёй, когда её рот коснулся его там. Гермиона оказалась такой нежной, горячей и восхитительно гостеприимной! Её влажные тёплые губы поначалу просто целовали головку, медленно спускаясь вниз по стволу. Потом Тео ощутил, как её язык прошёлся по всей длине вверх и закружился вокруг чувствительного кончика.

Он мог слышать и даже чувствовать кожей её жаркое, сбитое страстью дыхание. А потом сосредоточился на тех ощущениях, что дарили прикосновения её языка. На том, как Гермиона вбирает его в себя, посасывая, и тягуче скользит по всей длине, выпуская. Тео честно пытался успокоиться и выровнять дыхание, но она и здесь действовала с присущим ей старанием, словно училась чему-то новому или, возможно, его пыталась научить чему-то важному… Так или иначе, но вскоре Тео обнаружил, что рука его судорожно сжимает кудрявые волосы, сам он дышат тяжело и рвано, а изо рта вырываются бессвязные слова:

— Пожалуйста… Да… Боже…

Почувствовав, что вот-вот кончит, он оттолкнул её, подмял под себя и вновь задвигался, теперь уже в рваном стремительном ритме. Кульминация настигла его почти в тот же миг, и Гермиону, похоже, тоже. Он рухнул на неё и, даже если бы сейчас от этого зависела его жизнь, ещё долго не смог бы пошевелить даже пальцем.

А Гермиону это совсем не напрягало. Она хотела, чтобы он оказался в ней. Ей нравилось ощущать тяжесть его тела, биение его сердца в унисон со своим так близко и его пот на своей коже. Всё это заставляло её чувствовать себя гораздо более живой, чем когда-либо, поэтому она обняла Тео и прижала к себе так крепко, что они словно стали одним единым существом. Когда он наконец нашёл силы пошевелиться, то сразу же перевернулся, укладывая её на себя. Гермионе нравилась в нём эта забота и желание защитить.

Вернувшись взглядом к его лицу, она улыбнулась: Теодор Нотт спал сном младенца. Она приподнялась с него и, присев рядом, бегло, краем глаза отметила, что её обычно плоский живот чуть округлился, но тут же выкинула из головы все мысли, легла рядом с Тео, прижавшись к его боку, и заснула…

* * *

Сейчас, сидя в ванне, Гермиона потянулась рукой с мочалкой к животу. Она ничего уже не могла изменить, но так хотела, чтобы ребёнок, который (совершенно точно) растёт в ней, оказался ребёнком Тео, вот только… этого просто не могло быть. Скорей всего, отцом был Блейз, ведь Эдриан м Маркус предохранялись, а он — нет.

«Ну как, как я могла быть такой глупой? Такой безрассудной? Как я до сих пор не поняла, что, возможно, беременна?»

Выбравшись из ванны, Гермиона схватила полотенце, вытерлась и принялась внимательно рассматривать собственное обнажённое тело в зеркале.

— Как я могла быть такой беспечной? Мне ни в коем случае нельзя беременеть! Чёрт побери, я ведь потому и не хотела заводить котёнка, что знала: умру, и он останется один… А ребёнок! Это же совсем другое дело! Он даже не успеет родиться!.. И теперь непонятно, можно ли считать одну из задач в списке выполненной! Ох, дерьмо… Что же мне теперь делать?

Завернувшись в полотенце, она перешагнула через котёнка и, выйдя в открытую дверь ванной комнаты, лицом к лицу столкнулась с тем, кого сейчас совсем не ожидала увидеть здесь. Выпучив глаза, он ошарашенно вопросил:

— Ты беременна? Блядь, Гермиона! Но как ты могла?

* * *

Тео Нотт уже принял душ и побрился, но ещё не успел одеться на празднование дня рождения Драко. Куда, честно сказать, не очень-то и хотел идти. Прикрыв полотенцем бёдра он плюхнулся на кровать (хотя больше всего ему в этот момент хотелось пойти поиграть на пианино) и, прикрыв глаза тыльной стороной ладони, погрузился в воспоминания об их с Гермионой утренней авантюре.