Список

Глава 40. Ты должен скрыть свою любовь

Я стою, обхватив голову руками,

Отвернувшись лицом к стене.

Она ушла, не передать словами,

Что я чувствую, как плохо мне…

Всюду люди пялятся на меня.

Слышу, как смеются за спиной:

«Эй, парень, посмотри на себя,

Какой же ты смешной…

Эй, ты должен скрыть свою любовь!»

(«You've Got to Hide Your Love Away», «The Beatles»)

— Это так любезно с вашей стороны позволить нам прийти сюда, госпожа директриса, — поприветствовала Гермиона некогда любимую преподавательницу, профессора МакГонагал.

Пожилая женщина улыбнулась, пожала ей руку и предложила:

— Всё что угодно для моей любимой студентки. Я слышала о проклятии. Если смогу хотя бы чем-то помочь, или вам удастся найти решение проблемы в любой из книг библиотеки Хогвартса, то вы должны знать, дорогая, что я буду этому рада.

Гермиона улыбнулась, после чего отпустила её руку.

— Вы, конечно, помните Теодора Нотта?

— И вас я тоже рада видеть, — поприветствовала его профессор МакГонагал, добавив: — Хотя я несколько удивлена тем, что вижу вас вместе.

Тео улыбнулся.

— Не больше нас самих, профессор.

— Что ж, библиотека вместе с запретной секцией к вашим услугам. Сейчас нерабочее время, так что студенты вас не побеспокоят. Оставайтесь там столько, сколько понадобится. Как только соберётесь уходить, главные двери сразу же откроются. Доступ в библиотеку вам уже открыт, и я уверена, что по крайней мере мисс Грейнджер точно помнит, как туда пройти, — директриса улыбнулась им обоим и, стуча каблуками по каменному полу, вышла из Большого Зала в длинный коридор.

— А ты помнишь дорогу в библиотеку? — подначила Гермиона Теодора.

— Я, может быть, и провёл там не так много времени, как следовало бы, но, думаю, что всё-таки сумею её отыскать, — шутливо укорил Тео, завладевая её ладонью.

Он подвёл Гермиону к одной из лестниц, которая начала двигаться сразу же, как только они ступили на неё, улыбнулся и спросил:

— Ты всё ещё беспокоишься о Малфое?

— Он был ужасно расстроен тем, что мы ушли раньше, — напомнила ему Гермиона.

— Драко это переживёт, — перебил её Тео, потянув за собой через верхнюю ступеньку на очередную лестницу, которая тоже сразу пришла в движение. — И я уверен, что мы успеем вернуться к дню рождения, запланированному на завтрашний вечер... просто твоё дело намного важнее его праздника.

Глубоко вздохнув, Гермиона задумчиво посмотрела на следующую лестницу.

— Не уверена, что есть что-то более важное, чем собственный день рождения. Особенно теперь, когда мне вскоре предстоит отметить его последний раз. Но в конце концов это совсем неважно.

Улыбка у неё, конечно, вышла так себе. И хотя Гермиона попыталась изобразить, что шутит, мысль о дне рождения, до которого оставалось всего три месяца, на самом деле повергла её в печаль.

Услышав этот комментарий, Тео ощутил, как в груди всё закипает от гнева и бессилия, но решил пока не обострять ситуацию ещё больше, хотя обжигающее чувство медленно растекалось по всему телу от сердца до кончиков пальцев рук и ног.

Установилось долгое и неуютное молчание, затем лестница наконец остановилась.

Они ещё не успели сойти со ступеньки, как Тео повернулся к Гермионе и уверенно заявил:

— Ты не это имела в виду. Я знаю. И мы найдем способ победить проклятие задолго до твоего дня рождения.

Гермиона пожала плечами, отпустила его ладонь и пошла в сторону библиотеки, обернувшись лишь один раз для того, чтобы сказать:

— Я сама не уверена, что именно имела в виду.

* * *

В поисках контрзаклятья они пробыли в библиотеке до тех пор, пока робкий утренний свет не начал прокрадываться в окна. Ночь прошла не совсем так, как Гермиона предполагала провести её с Тео. К тому же она не принесла результатов: в досье с данными Коннела не удалось найти абсолютно ничего, что могло бы помочь. И очередной пункт из списка (под номером шестнадцать: тихо, словно призрак, прогуляться вокруг Хогвартса ночью. Исследовать каждый закоулок, но так, чтобы меня не поймали.) тоже выполнить не получилось.

Кроме того, правую ладонь раскалённым клеймом жгла записка Эдриана Пьюси, полученная несколько часов назад, пока Тео навещал профессора Слагхорна. О которой Гермиона до сих пор ему не рассказала.

Поэтому с тяжёлым сердцем и не менее тяжёлыми веками, она склонила голову на руку, которая лежала на досье из библиотеки Хогвартса — Школы чародейства и волшебства, и решила подумать о чём-нибудь более приятном… например, о сегодняшней прогулке с Тео. Одно лишь воспоминание о ней вызвало у Гермионы невольную улыбку.

Они с Тео отправились в школу после того, как зарегистрировались в гостинице Хогсмита. В конце концов надо признать: это была прекрасная прогулка, наполненная поцелуями, солнечным светом, счастьем… снова поцелуями и мечтами о жизни после сентября. После они сразу направились в кабинет директрисы Хогвартса.

Профессор МакГонагалл встретила свою любимую студентку ласковой, но скорбной улыбкой.

Гермиона улыбнулась в ответ, от души поблагодарила любимую преподавательницу и рассказала, зачем они с Тео Ноттом прибыли сюда. Им было нужно школьное дело Томаса Коннела — мага, который проклял ту самую пещеру в Перу. Директриса кивнула и пообещала сразу же предоставить доступ и к его документам, и к закрытой секции. Гермиона знала, что Гарри и Эдриан уже искали там контрзаклятье, но всё же не теряла надежды. В очередной раз поблагодарив МакГонагал, она взяла Тео под руку и направилась в библиотеку.

И вот теперь, спустя довольно много часов, Тео сидел в кресле напротив, грустная Гермиона, устало уронив голову на руку, почти лежала на столе, где перед ней было раскрыто столетней давности школьное дело Коннела, а вокруг стройными рядами, словно крепостные стены, теснились книги.

Желудок неприятно дёрнулся и свернулся в клубок, вызывая у Гермионы тревожное тошнотворное напряжение. Записка, словно осколок стекла, врезалась в ладонь, хотя написана была на гладком пергаменте с ровными краями. Но на самом деле боль причиняли слова из этой записки. Обдумывая их, Гермиона повернула голову к высоким окнам. В этот очень ранний час солнечные лучи призрачными полосами разукрасили стены, пол и столы вокруг, и она вдруг почувствовала невероятное опустошение от того, что было написано в той проклятой записке.

«Надо всё рассказать Тео», — решила Гермиона, взглянула на него и позвала:

— Тео?

— Хм-м? — он так и не поднял глаз от старой папки, которую изучал, чуть заметно сдвинув брови, прищурив глаза и сжав губы в тонкую линию.

Гермиона подумала, что никогда ещё он не выглядел так привлекательно, как в этот момент. Тео Нотт был просто замечательным. Горло перехватило спазмом, и она вдруг поняла, насколько хрупка их любовь... словно прозрачное и тонкое стекло. Осознание оглушило Гермиону:

«Моя смерть может убить и Тео…»

— Как думаешь, может, уже пора вернуться домой? — спросила она, чувствуя, как записка становится всё тяжелей, неподъёмней, хотя в реальности почти ничего не весила.

— Домой? — Тео поднял голову. — Но почему? Мы же совсем недавно сюда пришли. До возвращения, которое запланировано на сегодняшний вечер, у нас есть достаточно времени, чтобы узнать всё, что только можно о Коннеле здесь и в закрытой секции. Мы всё успеем как раз до грандиозной вечеринки Драко. Кроме того, кажется, мы собирались выполнить один из пунктов твоего списка… прогуляться вокруг Хогвартса и исследовать закоулки, но так, чтобы не поймали, — почуяв неладное, он захлопнул досье. — Что случилось?

Скованно дёрнув плечом, Гермиона с показным равнодушием сказала:

— Ночь пришла и ушла, скоро и утро превратится в день, так что пункт из списка мы точно уже не успеем выполнить. Да и здесь нам не удалось найти ничего полезного. Школьное дело Коннела практически не отличается от сотен других. Всё, что мы из него почерпнули: Коннелл был гениальным слизеринцем, который редко попадал в неприятности, но его образ мышления и жизненные принципы некоторых преподавателей беспокоили... А в закрытой секции мы уже искали.

— Ну, хорошо, надежда на досье Коннелла провалилась, но почему ты вдруг решила сдаться? — нахмурился Тео, оттолкнув папку с документами почти на середину библиотечного стола.

Гермиона задумалась:

«А не отдать ли всё же ему этот чёртов сложенный в несколько раз лист пергамента? Там ведь описан метод исцеления. Невероятно простой. Всего-то и надо выполнить весь список…».

Наверное, следовало как-то легко и непринуждённо объявить, что поздно уже исполнять её список… но как же тяжело это было сделать…

«Нет. Я не смогу рассказать ему об этом. Сейчас точно не смогу».

Постаравшись как можно более незаметно сунуть записку в карман старого растянутого свитера, она предложила:

— Думаю, нам стоит покинуть библиотеку и пойти немного прогуляться, пока все не проснулись. Давай всё-таки попробуем выполнить задание номер шестнадцать.

— Да… хорошо… просто здорово, — осторожно согласился Тео, чувствуя себя на грани, и кончиками холодных пальцев незаметно вытащил из кармана брюк письмо.

Во время визита к профессору Слагхорну он получил сову от Блейза и сразу понял, что новости совсем не такие радостные, как они все себе представляли. Вдумчиво прочитав послание, он пробормотал:

— Списки? Чт-что он имеет в виду? И Майкл Корнер подтвердил? Они полагают… Всё, что ей требуется сделать, это просто выполнить весь список, и тогда проклятье спадёт?

Тео сразу вспомнил о пунктах с семнадцатого по двадцатый, о которых больше никому из змеёнышей известно не было.

Придя в себя, он пояснил профессору Слагхорну ситуацию со списком Гермионы и полученным письмом и задумался о том, что же теперь делать.

И вот сейчас, наткнувшись на мрачный взгляд карих, полных печали глаз, он снова украдкой посмотрел на записку в своей, скрытой под столом руке и ясно понял, что не сможет признаться Гермионе в том, что они нашли. Потому что она будет винить себя. Выполнить список было бы легко, не включи она в него то, что недостижимо; то, о чём другие змеёныши знать не знают; то, на что у неё никогда не хватит времени, чтобы выполнить. Теперь уже не было смысла рассказывать об этом способе исцеления.

Тео не знал, что делать с горестной тоской, которую видел в её глазах. С любовью справиться было проще, но эта тоска, которую она не могла скрыть сейчас (даже не зная о записке Блейза) и которую иногда позволяла ему видеть на протяжении нескольких последних месяцев, оказалась больше того, что он мог вынести.

Так уж получилось, что и Тео, и Гермиона знали о списке кое-что, о чём не было известно другим змеёнышам. Он состоял не из шестнадцати легкомысленных задач вроде «остричь волосы Люциусу Малфою» или «научиться танцевать вальс». На самом деле в нём содержалось двадцать пунктов, четыре из которых Гермиона просто не сможет выполнить, даже чтобы спасти собственную жизнь. У них обоих появился один и тот же секрет, который они не хотели и не могли раскрыть друг другу: выполнение списка (всего списка!) — это способ спасти её. Правда, Гермиона узнала об этом от Эдриана, а Тео от Блейза.