Виктор Коклюшкин

Темная ночь

Преставился старец слепой Захарий, и будто ослеп Керимка.

Много дней ходил он по городу Н., тыкался в запертые ворота, в спины прохожих, в животы городовых, ночевал где придется, а чаще — в бане. За ночь парная не успевала остывать, подложит мальчонка под голову березовый веник, укроется шайкой — и лежит до утра с открытыми глазами, вспоминает старца Захария, слова его, что все люди братья. А к утру только забудется, каменья в суме начинают колготиться, всегда они к рассвету волноваться начинали, словно на работу торопились. Так, не выспавшись, не помывшись, уходил Керим в город. Милостыню ему никто не подавал — уж больно молод и взгляд дерзкий, на работу не брали. И в бане ночевать в последнее время стало не с руки — засада!

Вот и набрел как-то Керим на заброшенную конюшню. Услышал ржанье, открыл дверь, увидел старика смеющегося. Это Чашка сам себе анекдоты про генерала рассказывал. Да так смешно он смеялся, что и Керимушка невольно засмеялся. Подружились они: мальчик татарский и старый разбойник Чашка. И настолько крепко, что скучать начинали, даже если один по нужде в сторону отходил. Ну и показал Керимушка разбойнику каменья свои волшебные, рассказал, где нашел их, совета попросил, как дальше ему быть…

Стрелки часов показывали 1.00. Была глухая ночь. Изредка с реки доносились короткие взвизги и всплески. Это топился и никак не мог утопиться Петр Семенович Гмырь — старший надзиратель Н-ской тюрьмы.

Он не мог утопиться, потому что очень любил жизнь, он входил в воду по колено, взвизгивал и выбегал обратно на берег.

«Вода холодная, — оправдывался он, — была б потеплее, я б с превеликой радостью!*

Петр Семенович Гмырь, 1863 года рождения, нерусский, неженатый и жадный, был надзирателем по призванию. Еще в детстве, когда другие мальчишки играли в лапту или в бабки, он запирал в чулан курицу или кота и вышагивал у двери с палкой наперевес. А в школе больше любил арифметику, потому что тетради в клеточку. Самоубийством он решил покончить после побега государственного преступника А. И. Кашеварова. Профессиональная гордость не позволяла ему поступить иначе, но и жить хотелось тоже, и он бы, наверное, долго еще мутил воду в речушке Подколодной, если бы вдруг… не услышал голоса.

К реке приближались двое: один, судя по голосу, был стар и неоднократно судим. Второй среднего роста, красив, юн и значительной физической силы, развитой в нем сказаниями о богатырях.

У ракиты они помолились, юноша страстно, со слезами, старик нетерпеливо. Затем поднялись выше и там, на холме, стали что-то выкапывать из земли. Петр Семенович пригляделся, ничего не увидел и от этого вообразил черт знает что! Разволновался и сделал неосторожное движение.

— Кто здесь?! — быстро спросил старый.

— Это голавль играет, — ответил из-за куста старший надзиратель.

Незнакомцы успокоились и продолжали копать. Но вот наконец они выволокли что-то тяжелое (вроде как рыбу в мешке, но откуда в земле рыба?!) и поволокли это тяжелое вниз к телеге.

Конь заржал. Как-то нехорошо заржал, дико. Гмырь взялся натягивать сапоги, шинель. Не было ему теперь иного пути, как выследить лихоимцев!

Глава следующая