Виктор Коклюшкин

Остров, не обозначенный на карте

Шторм начался неожиданно. Сначала появились быстро бегущие перистые облака. Как гонцы, как предвестники, а потом…

Мы не заметили предупреждения. Мы были потрясены разыгравшейся на наших глазах трагедией. Шторм восприняли как бешенство океана, как гнев и возмездие. А может быть, так оно и было? Впоследствии не раз я отмечал, что проявления водной стихии в чем-то сродни человеческому характеру, а значит… Однако такие обобщения делать еще рано.

Шторм навалился. Дикие волны гигантскими шагами ходили по океану. Молнии озаряли потемневшее небо, как оскал зубов, как восклицание: «A-а, вы еще здесь?!»

Нас относило все дальше и дальше на юго-восток. Подводную лодку относило на запад, и оттуда слышались крики «Спасите!» на языке НАТО.

…Шторм бушевал двое суток. Наши силы были на исходе. Когда появилось солнце, первое, что мы увидели, — нас несет на скалы!

Скалы стояли воинственно, а некоторые даже выскочили навстречу, так им не терпелось нашей гибели!

Ослабленные борьбой с водной стихией, мы были поражены новым коварством и уже готовы были смириться со своей участью. И, возможно, смирились бы (никогда!), но стоял перед глазами подвиг китихи Афродиты. Второй раз своим поступком она нас спасла — заставила действовать, найти силы, принять решение.

А решение было столь смехотворно легкое, что, не прими его, цена нашей смерти обозначалась бы в ломаный грош.

Николай Николаевич Померанцев! Это он догадался, что изменить направление самолета можно поворотом руля — хвост-то у самолета до сих пор был в воде.

Мы гурьбой кинулись поворачивать штурвал, и пассивности и покорности как не бывало. Опять была сплоченная и сильная команда.

Я еще раньше заметил на светлой песчаной отмели темные продолговатые предметы, но что это могут быть киты…

Шурша песком. Тушка въехал на берег. Волна, что вынесла его, отбежала назад.

Жутко было глядеть. Киты лежали на песке, как протест, как укор. Обида, непреодолимая обида на несправедливость висела в воздухе над их телами. Она была прозрачна, и увидеть ее мог только тот, кто хотел увидеть… Это были наши киты. Вот тот, что дальше других выпрыгнул на берег, три дня назад буксировал нас в стадо. Я невольно стал искать глазами Тушкиного соперника. Он лежал ближе всех к воде, вероятно, до последнего ждал Афродиту…

Что их заставило выброситься на берег? Шторм — это им привычно. Тогда что — подводная лодка, которая отняла у них подводное могущество? Страх перед загрязнением окружающей среды? А может быть, в знак протеста против милитаризации Мирового океана?