Виктор Коклюшкин

Санитарный день

Прошлым летом художника Ипатова занесло случайно в деревню Ольховку. Поехал на этюды, думал, на недельку, но прожил там почти месяц, сроднился с природой, сдружился с многодетной семьей Егора Карпухина и, покидая гостеприимный дом, искренне предложил:

— Будете в Москве — заходите.

Егор бывал в Москве нечасто. Даже, можно сказать, редко — всего два раза. А тут, проводив гостя, засобирался. И предлог подвернулся: детям кое-что для школы купить.

— Ты там дураком-то не выкажи себя, — напутствовала жена. — Они ведь там — интеллигенция!

— Ладно, разберемся, — коротко, по-хозяйски ответил Егор. И — поехал.

Ипатов встретил его приветливо.

— Ну ты располагайся, — радушно предложил он, — а мне нужно по делам. А потом я тебя развлеку как-нибудь…

Оставшись один, Егор с любопытством обошел квартиру и решил вздремнуть. Пока он размышлял, где ему лучше приклонить усталую голову, в коридоре заблямкал звонок. «Вернулся. Забыл чтой-то», — подумал Егор, открыл дверь и увидел молодую модную женщину.

— Это квартира художника Ипатова?

— Его самого, — подтвердил Егор.

— Я немного опоздала, — сказала женщина, уверенно проходя в квартиру. — Извините.

— Да ничего, — пробормотал Егор, не зная, как ему поступить и что сказать.

— Мне куда? — деловито спросила гостья.

— Вот, пожалуйста, — неловко взмахнул рукой Егор.

Женщина поняла его жест по-своему, быстро прошла в комнату, на которую указывала протянутая пятерня Егора, и плотно прикрыла за собой дверь.

«Понятно», — определил Егор, ничего не поняв.

Ложиться спать теперь было неудобно, он прошлепал на кухню, посмотрел в окно на шумную улицу, потом вышел в коридор, чтобы пройти в ванную, и тут услышал:

— Я готова!

«Зовет зачем-то», — понял Егор, осторожно приоткрыл дверь в комнату, где была гостья, и — обомлел. Женщина абсолютно голая стояла посредине комнаты и вопросительно смотрела на него.

— Я готова, — повторила она. — Вы скоро?

— Я… ссчас! — пролепетал Егор и поспешно закрыл дверь. «Елки-палки, что ж это такое?! Выходит, она это… того самого!..»

— Так мне долго ждать-то? — донеслось из-за двери.

«Вот ведь как у них, у городских-то: долго, говорит, ей еще ждать! А мне что делать?! Это ж она, получается, не к нему, а ко мне пришла! Ну да, ведь он же говорил: развлеку, и вот десяти минут не прошло…» Егор вдруг вспомнил, сколько времени — год целый! — он ухаживал за своей Нюркой, и даже обидно ему стало.

«Эта-то посимпатичней будет, — невольно сравнил он, — хотя и моя Нюрка тоже не топором рублена». Он представил, что его жена вот так запросто, без долгих разговоров, приходит к кому-то в дом, и прошептал: «Вернусь — убью, гадину!»

Неведомая сила подталкивала открыть дверь и глянуть еще разок, но образ жены, вызванный воображением, стоял перед глазами. «Корову сейчас, поди, доит, — подумал Егор. — Корова-то у нас сейчас хорошая. Такую бы корову годов десять назад! А эта-то фефела, она разве что понимает! Булки, небось думает, на грядках растут!»

Егор вспомнил виденное только что холеное сдобное тело натурщицы, и злость на нее — сытую и гладкую — охватила мужика: «Тебя бы, дуру, на место моей Нюрки, ты б враз потускнела! Ты бы пошастала по квартирам!..»

— Так вы будете работать? — снова донесся голос натурщицы.

«Работать! Ра-бо-ту себе нашла!» — Егор резко распахнул дверь и, хмуро глядя в сторону, сказал:

— Ты вот что, милочка, ты давай обувайся,

надевай свои шмутки и… дуй, девка, отсюда подобру-поздорову!

Выпроводив гостью, Егор оделся, взял пустой, приготовленный для покупок чемодан — и поминай как звали!

— Чего ж порожний-то приехал? — встретила его жена.

— «Чего-чего», — проворчал Егор, не поднимая на жену глаз, — закрыто там все — вот чего. Санитарный день!

1978 г.