Семен Альтов

Троянский конь

Десять лет длилась осада Трои. Никак не могли греки овладеть городом, который давно им осточертел.

И тогда Одиссей предложил действовать хитростью. Построили деревянного коня, в котором могли спрятаться самые сильные греки. Остальные отплывут в море. Якобы.

— Троянцы решат: осада снята — и увезут коня в город. А дальше дело техники! — сказал Одиссей шепотом при закрытых дверях, естественно, совершенно секретно.

Уже через час один верный человек пробрался во дворец троянского царя Приама и сказал: так и так, греки подбросят деревянного конька, начиненного воинами.

Царь сел размышлять.

А в это время другой верный человек уже пробрался из Трои в лагерь греков и сообщил Одиссею: «Троянцы знают, что вы задумали, но это военная тайна».

О чем вскоре и доложил царю Приаму один верный троянцам грек. Мол, греки знают, что троянцы в курсе насчет замысла греков.

Царь Приам анализировал ситуацию, окружив дворец надежными людьми.

Троянцы еще не завершили анализа, а двое верных людей из числа надежных донесли Одиссею результаты троянского анализа.

— Пропади вы все пропадом! — вскричал Одиссей. — Завтра начнем! Только тс-с! Я верю вам как себе! Так Приаму и передайте!

Так Приаму и передали.

— Не верю! — взорвался Приам. — Плевать я хотел на вашего Одиссея!

Как только Одиссею стало известно, что Приам хотел на него плевать, он сказал: «Опаньки!»

Оставили греки у ворот Трои деревянного коня, а сами на кораблях отплыли в море. Якобы.

Троянцы, которым эта осада тоже была вот здесь, с песнями втащили коня в город и давай пировать.

Ночью из коня вылезли греческие воины. Неминуемая гибель грозила перепившейся Трое, если бы воины, засевшие внутри коня, не оказались людьми, работавшими на троянцев.

А троянцы, храпевшие вокруг коня, напились до того, что решили, будто они не троянцы, а греки, черт побери!

Поэтому когда греки — в смысле троянцы — набросились на троянцев… тьфу! греков — последние перебили первых. Или наоборот?

Ворвавшись в город, Одиссей на всякий случай перебил всех подряд.

В результате родился древнегреческий миф, согласно которому никому нельзя верить. Даже себе.