Семен Альтов

Бельмондо

Бунькин перед сном вышагивал свои семь кругов вокруг садика.

Внезапно что-то попало Бунькину в глаз. Вениамин Петрович старательно моргал, тер кулаком веки — не помогало. А к ночи глаз покраснел и стал как у кролика.

Сделав примочку со спитым чаем, Бунькин лег спать. Утром подошел к зеркалу и обнаружил в глазу странное пятнышко.

— Уж не бельмо ли? — испугался Вениамин Петрович. — Сегодня же пойду к врачу.

На работе так загоняли, что забыл про бельмо, а когда вечером вспомнил, не было сил подняться с дивана. «К врачу завтра схожу», — думал Бунькин, разглядывая глаз в зеркальце. Пятнышко стало больше и красивее.

«Когда в ракушку попадает песчинка, вокруг образуется жемчужина… Вот был бы номер!»

«Жемчуг или бельмо? Бельмо или жемчуг…» — бормотал Вениамин Петрович, укладываясь в постель..

Снились ракушки. Они раскрывались, как кошельки, и ночь напролет сыпались золотые монетки.

Утром в зеркальце пятно округлилось. На свету переливалось всеми цветами радуги.

«Неужели жемчужина? — Вениамин Петрович присвистнул. — Пойдешь к врачу — удалят! Дудки! Грабить себя никому не позволю!»

После работы он пошел в ювелирную мастерскую. Старенький мастер прищурил в глазу стеклышко и долго вертел в руках голову Бунькина.

— Странный случай, — прошамкал ювелир. — Или я ничего не понимаю в драгоценностях, но, голову даю на отсечение — это не подделка, а настоящий жемчуг! Это…

— А сколько за него дадут? — перебил Вениамин Петрович.

— Это не речной жемчуг. И не морской. Но две тысячи долларов за такой глаз я дал бы не глядя…

Дома Бунькин долго разглядывал вторым глазом через лупу сокровище в левом глазу, увеличенное и отраженное и зеркале.

— Две тысячи долларов есть. За три дня! Но она же еще расти будет. Вот это зарплата! Только бы под трамвай не попасть! А то еще хулиганы по глупости в глаз заедут! Надо припрятать добро.

Бунькин смастерил черную бархатную повязку и элегантно перевязал голову.

«Так спокойнее», — улыбнулся он бандитскому отражению в зеркале.

На вопрос сослуживцев: «Что случилось?» — Вениамин Петрович кокетливо отвечал: «Ерунда, конъюнктивит».

Жемчужина росла медленно, но верно. Скоро она заполнила полглаза, так что видеть ее Вениамин Петрович мог только вторым глазом, сильно скосив его.

Бунькин накупил литературу о жемчуге. О его добыче, росте в естественных и искусственных условиях.

На время отпуска поехал на юг, к морю. До посинения качался на волнах, вымачивая левый глаз в соленой воде. Морские ванны пошли на пользу. К концу второй недели почти весь глаз заполнила жемчужина!

На работу Вениамин Петрович вернулся другим человеком.

Посадка головы, прямая спина — граф, да и только! Правда, иногда налетал на людей. Вечно болтаются под ногами!

И тем трогательнее выглядела постоянная тревога Вениамина Петровича за судьбу сослуживцев. Если, не дай бог, умирал кто-то, он первым являлся на похороны. В газетах искал некрологи и спешил на панихиды незнакомых людей, где убивался и рыдал так, что его принимали чуть ли не за покойного! И никто не знал, что чужое горе оборачивалось жгучей радостью. После промывания соленой слезой жемчужина становилась крупнее!

Когда левый глаз практически перестал видеть, Вениамин Петрович пришел к ювелиру, развязал глаз и бережно опустил на стол голову:

— Сколько дадите?

Старичок долго причмокивал:

— В жизни не видел ничего подобного. Здесь не меньше десяти тысяч долларов! Поздравляю!

Бунькин вышел от ювелира начинающим миллионером. Повязку швырнул в урну.

С утра в учреждении никакой работы не было. Очередь выстроилась смотреть на богатство Бунькина. И разговоры были о том, как везет некоторым.

Вениамин Петрович нехотя показывал жемчужину при дневном свете и для сравнения — при электрическом.

Его угощали, приглашали в гости, показывали друзьям и родственникам.

Естественно, ни за что не расплачивался: «Запишите на мой счет!» — и шире открывал левый глаз, откуда струился невиданный свет.

Бунькин стал нравиться женщинам. И молодым тоже. Они находили его неотразимым, похожим на какого-то киноартиста. А некоторые так прямо и называли его за глаза Бельмондо.

Вениамин Петрович был начеку и никому не отдавал руку, сердце и глаз.

Жить стало интересно. Одно беспокоило Бунькина — второй глаз. В нем абсолютно ничего не было. Белок, зрачок — все!

Вениамин Петрович стал чаще гулять. Особенно в ветреную погоду. Ночью. Выбирал закоулки позапущеннее, бережно прикрывал левый глаз, широко открывал правый, но, как на грех, ничего путного не попадалось!

Однажды, когда погода была такая, что хороший хозяин собаку не выгонит, Вениамин Петрович оделся потеплее и, с третьей попытки распахнув дверь, вылетел на улицу. Его закружило, понесло, обо что-то ударило, ткнуло в урну. Бунькин дождался, когда ветер затих, и, цепляясь за стены, добрался до дома.

В правом глазу что-то приятно беспокоило. Вениамин Петрович бросился к зеркалу и замер. В правом глазу, в уголке, что-то сверкнуло! Сомнений быть не могло — там начала созревать новая жемчужина!

Вторая жемчужина росла еще быстрее, чем первая. Скоро Бунькин почти ничего не видел. Его все время сопровождали какие-то люди. Выводили гулять, усаживали ест, укладывали спать, на ночь читали курс иностранных валют.

И настал день, когда Вениамин Петрович понял, что принадлежит к избранному кругу очень богатых людей. Судя по тому, что окончательно перестал видеть, — вторим жемчужина достигла нормальной величины!

Дальше тянуть не было смысла — пора начинать новую жизнь.

— Предлагают последнюю модель «Ягуара». Цвет «коррида».

— Это как выглядит?

— Бычья кровь!

— Кровь… помню, помню. Беру!

В элитном журнале прочли объявление: «Продается вилла в Испании. Два бассейна. Десять комнат. Площадка дли гольфа. До моря рукой подать!»

— Рукой подать, в каком смысле?

— Если подать рукой, она окажется в море. С утра до вечера прибой — ш-ш-ш!

— Говорите: ш-ш-ш?! Неплохо бы! — Вениамин Петрович улыбался. — «Ш-ш-ш». Это то, что надо. Берем.

Ему позвонили:

— Есть женщина немыслимой красоты, пока что ничья. Берете?

— А какая она из себя?

— Фигура точеная! Ноги длиннющие. Бюст. Два бедра. Глаза — изумруды, волосы золото…

— Золото какой пробы?

— Самой той!

— Делайте ей предложение.

…Осталась формальность — отоварить жемчужины.

Вениамин Петрович лег на операцию к лучшему хирургу и просил об одном: «Черт с ним, со зрением! Главное — не повредить жемчуг!»

Через два часа операция кончилась. Бунькину вручили небольшую коробочку. На черном бархате грелись в свете люстры два роскошных чуда природы. Вениамин Петрович отчетливо видел их двумя глазами:

«Лучше быть зрячим и богатым, чем бедным и слепым! Ура! Гуляют все!»

Друзья на машине домчали к подвальчику ювелира. Оказалось, старичок накануне скончался.

Под музыку с песнями покатили к магазину «Покупка драгоценностей у населения».

Вениамин Петрович распахнул дверь, выложил на прилавок сокровище и заржал: «Примите у населения!»

Приемщик с коробочкой ушел в заднее помещение. Минут через десять вернулся с милиционером:

— Извините, жемчужины обе фальшивые. Ловкая, но подделка.

У Бунькина потемнело в глазах:

— Вы соображаете, что несете?! Милицию вызову!

— Я здесь, — милиционер поправил кобуру, — Гражданин, забирайте свои финтифлюшки! Уходите, пока не арестовали!

Вениамин Петрович выбрался на улицу. Ни машины, ни друзей, никого.

Бунькин смотрел на слепящее солнце, синее небо и плакал бесполезными отныне слезами.