Отбор женихов для папиной дочки

20

АМАН.

Сжимая в объятиях своё наваждение, всё сильнее впечатывая в свой торс, я плыл, сгорая в безудержном желании. Где-то на краю сознания билась мысль: «Что я делаю? Мне нельзя её целовать!» Но страстный отклик Ари не позволял от неё отстраниться и прервать восхитительную ласку. Возбуждение дрожью прокатывалось по позвоночнику и сотрясало тело.

Наслаждаясь вкусом податливых губ, я всё больше терял связь с реальностью, пьянея от робких, чувственных стонов. Скользнув поцелуями на доверчиво подставленную мне изящную шею, мягко прихватил зубами нежную кожу, получив в награду тихое «Амааан». Боже, как же эротично звучит мое имя, с придыханием пропетое мелодичным голосом моей сладкой птички.

Раздавшееся ржание пегаса... нет, не отрезвило – частично вернуло способность мыслить. «Нельзя!» полыхнуло яркой вспышкой, и, стиснув руки в кулаки, я всё же отступил от Аурелии. Сделать это оказалось не так-то просто – разгорячённая ласками девушка потянулась следом, с затуманенным взглядом обвивая шею, всем телом прижимаясь ко мне.

– Стой, малышка, мы должны это прекратить, – попытался я её вразумить.

– Кому должны? Я не хочу останавливаться, – прошептала она, приникая к моим губам поцелуем.

– Твою ж... Ари, нет! – выдохнул я со стоном и, обхватив её плечи, отстранил от себя демоницу.

– Да!

Она дёрнулась, вырываясь, и только сейчас, глядя в горящие нездоровым блеском глаза, я понял: что-то не так! Скользнув внимательным взглядом по точёной фигурке, зацепился за приколотый к груди цветок. Выругавшись, резко дёрнул, отцепляя его от платья, и, бросив под ноги, с яростью втоптал в землю.

– Откуда у тебя эта дрянь?! – требовательно встряхнул я малышку.

– Коллин подарил, – ответила она, не прекращая попыток освободиться из захвата, чтобы вновь накинуться на меня с поцелуями.

Ну, конечно, как же я сразу не понял? Кто как не этот гадёныш додумался бы всучить девушке афродизиак? Столько лет прошло, а он всё такой же засранец. Посмотрев на одурманенную Аурелию, я усмехнулся. Даже забавно, что вампирёныш наступил на те же грабли. Селения, после того как он накачал ее эльфийским возбудителем, пошла к Люциусу, а надышавшаяся афродизиака Ари прибежала ко мне.

Подхватив малышку на руки, я открыл портал в её спальню. Наконец дорвавшись до моего тела, она покрывала поцелуями шею. Добравшись до уха, обвела его контур острым язычком и втянула мочку в рот, слегка прикусив. Застонав, опрокинул Аурелию на кровать и упал следом, утянутый крепко вцепившейся в меня демоницей. Шипя ругательства, я с трудом выпутался из её объятий, поднимаясь на ноги.

– Не уходи… – прошептала она, садясь и стягивая верхнюю часть сарафана.

Впившись взглядом в обнажённую высокую грудь с напряжёнными вершинками бордовых сосков, я забыл как дышать, не в силах оторваться от этого зрелища. Заклинание глубокого сна само сорвалось с моих губ и сражённая им девушка упала на подушку, сладко засопев.

Я замер, любуясь своим наваждением и собирая в кулак всю силу воли, чтобы уйти, не прикоснувшись к призывно торчащим горошинкам. Не смог! Шагнув к Ари, провёл по манящей ягодке подушечкой большого пальца, слегка дрожащего от зашкаливающего возбуждения. Шумно втянув воздух, приподнял расслабленное тело и вернул сарафан на место, пряча от собственного взгляда полную девичью грудь.

Уложив Аурелию обратно, склонился и, прижавшись своим лбом к её, пробормотал:

– Ну почему ты такая сладкая и желанная, птичка? Я схожу с ума от того, как сильно тебя хочу!

На прощание приникнув к её губам мягким поцелуем, поднялся, открывая портал прямо в свою ванную. Быстро раздевшись, встал под упругие ледяные струи и прикрыл глаза. Зря я это сделал – перед мысленным взором сразу же предстала Аурелия с обнажённой грудью, шепчущая «Не уходи…» Ладони и губы всё ещё пылали после прикосновений к нежному телу, словно до сих пор ощущая бархатистую кожу малышки.

Да уж, такими темпами я не только не успокоюсь, а ещё больше себя заведу. Хотя куда ещё больше-то? Опустил глаза на подрагивающий от напряжения член и криво усмехнулся. Довела, птичка, в четыреста восемьдесят пять лет я задумался: «А не вспомнить ли юность?»

Помотал головой, прогоняя дурацкую мысль, и, осознав, что холодный душ не помогает, выключив воду, потянулся за полотенцем. Вытираясь, я вдруг отчётливо понял, кто поможет мне выпустить пар.

Одевшись, для начала переместился в сад и поднял с земли помятый цветок, сразу же открывая портал в коридор крыла, выделенного для участников отбора. Узнав у занимавшегося расселением слуги, где комната Коллина, решительно постучал в дверь. Отодвинув со своего пути открывшего мне демона, прошёл в гостиную.

Сидящий в кресле повелитель вампиров при моём появлении не спеша поднялся и, лениво растягивая слова, спросил:

– Чем обязан, господин Айсенем?

Продемонстрировав ему цветок, я поинтересовался:

– Узнаешь?

Распухшая физиономия побледнела. Ну теперь хоть ясно, кто его так уделал – опыляющие эти цветы пчёлы жутко ядовиты. Заметив, как вампирёныш нервно сглотнул, холодно отчеканил:

– Ты же понимаешь, что я тебе за Ари шею сверну?

– Чего ты так бесишься? Она всего лишь твоя внучка и вправе сама решать, с кем ей быть! – заявил этот придурок, придя в себя.

– Аурелия мне не внучка! – рявкнул я, зверея, сам окончательно осознав, что никаких родственных связей с демоницей у меня нет.

– Хорошо пристроился, Люциус для него сын, а его дочь, значит, никто.

Глумливая ухмылка стала последней каплей. Рванув к Эрансу, я с размаха впечатал кулак ему в нос, сбивая с ног. Тут же сев на поверженного противника, обхватил его челюсть пальцами, с силой сжимая, вынуждая открыть рот. Затолкав грязный цветок в клыкастую пасть, с яростью выдохнул:

– Если ты ещё раз попытаешься провернуть нечто подобное, я всё же выполню данное двадцать пять лет назад обещание. Тогда жена тебе уже не понадобится, ибо порадовать её тебе будет нечем.

Приподняв вампира за грудки, со всей дури брякнул его головой об пол. Встал, отряхнул брюки и, бросив брезгливый взгляд на сжавшегося Коллина, покинул апартаменты, мельком отметив довольную улыбку демона. Видать, вампирёныш и его успел достать.