Обширный заговор

16. Слухи из “восемнадцатых рук"

5 февраля газета "Вашингтон Пост" сообщила о срыве переговоров между Гинзбургом и прокурорами в статье, озаглавленной "СТАРР ОТВЕРГАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЛЕВИНСКИ ОБ ИММУНИТЕТЕ". Статья в газете, написанная Сьюзан Шмидт и Питером Бейкером, показала, как бессмысленная агрессивность адвокатов Старра отразилась и на их стратегии взаимодействия со СМИ. Статья начиналась с точного сообщения о том, что “Независимый юрист Кеннет У. Старр вчера отклонил предложенное соглашение о сотрудничестве с адвокатами Моники С. Левински". Затем репортёры продолжили повторять несколько ложных сообщений, которыми их снабдила команда Старра. Безусловно, репортёры и редакторы Post не намеренно вводили в заблуждение своих читателей; они просто доверяли неправильным источникам. (Адвокат Левински Нейт Спейтс с удивлением вспоминал, как после его ежедневного телефонного разговора с Джеки Беннеттом Шмидт из The Post звонила ему и неизменно повторяла то, что только что сказал ему Беннетт.)

Большая часть статьи касалась рукописного заявления Левински, которое Гинзбург представил в попытке заключить сделку об иммунитете. “Источники" сообщили Шмидт и Бейкеру, что “письменное заявление Левински было недостаточно убедительным, чтобы лечь в основу соглашения, поскольку содержало несоответствия". Это было ложью. Заявление, которое позже было обнародовано Старром, не имело существенных недостатков подобного рода. “В своём заявлении, — говорилось далее в статье, — источники сообщили, что Левински утверждала, что её, например, не убеждали лгать адвокатам Джонс, но сказали, что ей было велено рассказать определённую версию событий — ту, которой на самом деле не было". Это была фантазия. В заявлении ничего подобного не говорилось.

Далее в статье описывались знаменитые "тезисы", которые, по крайней мере в прессе, долгое время воспринимались как основа уголовного дела против кого-то из близких к Клинтону и, возможно, против самого президента. “Люди, которые разговаривали с Трипп, — писали Шмидт и Бейкер, — сказали, что… в "тезисах" обсуждается, как Трипп должна отрицать любую осведомлённость, что у Левински были какие-либо сексуальные отношения с президентом". На самом деле, в "тезисах", которые также были опубликованы позже, вообще ничего не говорилось о том, как Трипп должна давать показания о Левински. Наконец, статья подняла слух о свидании в кинотеатре. “Офис Старра на этой неделе допросил юриста департамента юстиции, который сказал коллегам, что ему известно об агенте, который, по сообщениям, сказал, что охранял дверь кинотеатра Белого дома прошлым летом, когда Клинтон находился внутри наедине с любовницей", — говорится в статье Post.

Вся эта дезинформация имела чёткую цель — убедить официальный Вашингтон и саму Левински в том, что у Старра есть веские аргументы. По крайней мере, репортёры казались убеждёнными. “Решение Старра отклонить предложение может отражать уверенность в остальной части дела, которое он ведёт, — написали Шмидт и Бейкер. — В последние дни его офис переехал, чтобы найти свидетелей, которые, возможно, видели Клинтона и Левински вместе, включая камердинеров Белого дома и агентов секретной службы". Но эти утечки в конечном счёте нанесли бы ущерб Старру, когда его доказательства не оправдали скрытых обещаний, содержащихся в новостных сюжетах, подобных этому. Письменное заявление Левински было как внутренне последовательным, так и оправдывающим Клинтона по вопросу воспрепятствования правосудию; в "тезисах" Трипп не заставляли ни о чем лгать, тем более о президенте и стажёрке; не было свидетелей президентских ласк ни в кинотеатре, ни где-либо ещё.

Несмотря на тон новостных сообщений, подобных этому, неспособность заключить соглашение об иммунитете с бывшей стажёркой поставила прокуроров Старра, а не команду Левински, перед реальными проблемами. Все расследование Офиса независимых юристов было основано на предпосылке, что Клинтон и Левински имели сексуальные отношения друг с другом. Чтобы выдвинуть любое из возможных обвинений против президента, включая лжесвидетельство и воспрепятствование правосудию, следователи Старра сначала должны были установить, что секс имел место.

Было достаточно необычно возбуждать уголовное дело на основание сексуальных отношениях по обоюдному согласию между двумя взрослыми. Но здесь обвинителям пришлось доказывать сексуальную связь без показаний кого-либо из её участников. По состоянию на начало февраля, из-за срыва переговоров с Гинзбургом, Левински не собиралась в ближайшее время давать никаких показаний. Никто в офисе Старра также не питал особых надежд на то, что Клинтон в ближайшем будущем выступит в качестве свидетеля. Характерно, что силы Клинтона прояснили эту позицию провокационным, презрительным образом.

2 февраля Биттман написал первое из серии писем адвокату Клинтона Дэвиду Кендаллу, “приглашая" президента дать показания перед большим жюри. Слово было выбрано с особой осторожностью. На данном этапе Старр не хотел разжигать конституционную конфронтацию из-за нерешённого вопроса о том, может ли президент быть официально вызван повесткой в суд большого жюри. Зная, что письма Биттмана не имеют юридической силы повестки в суд, Кендалл в ответ обвёл его вокруг пальца. В течение нескольких месяцев Биттман и Кендалл обменивались письмами о возможных показаниях Клинтона, их переписка представляла собой симфонию пассивной агрессии с обеих сторон. Кендалл тщательно избегал говорить что-либо, что могло быть истолковано как то, что Клинтон воспользовался Пятой поправкой[30], что стало бы для него политической катастрофой. Но он также не говорил "да".

Вместо этого адвокат защиты отправлял Биттману ответы, которые излучали презрение его клиента к Старру. “Я не смог ответить на ваше приглашение от 4 февраля к пятничному сроку, указанному в вашем письме, потому что занимался борьбой с предвзятыми и ложными утечками информации о вашем расследовании, — писал Кендалл в одном из таких писем. — Однако в сложившихся обстоятельствах принять это приглашение невозможно. Ситуация в Ираке продолжает оставаться опасно нестабильной, и это требует от президента много времени и внимания". Биттман продолжал преследовать Кендалла (“Ситуация в Ираке, к счастью, улучшилась", — однажды отметил прокурор), но Кендалл всегда находил новые причины для отказа. Несмотря на своё раннее обещание сотрудничать со следствием — “скорее больше, чем меньше, скорее раньше, чем позже", как сказал Клинтон на церемонии фотографирования с Арафатом, — президент не собирался помогать Старру вести дело за него.