Обширный заговор

10. Секс по обоюдному согласию

Ложь Клинтона своим адвокатам 6 декабря была ещё более необычной в свете того, что произошло в Белом доме ранее в тот день.

Накануне вечером Левински выпросила приглашение на рождественскую вечеринку в Белом доме и видела президента только как гостья. Эта короткая встреча повергла Левински в новый виток отчаяния, и она в очередной раз поклялась покончить с их отношениями раз и навсегда. В субботу утром она решила упаковать все рождественские подарки, которые припасла для Клинтона, и оставить их у Бетти Карри в Белом доме. Итак, около 10:00 Левински появилась у юго-западных ворот Белого дома с антикварным серебряным мундштуком для сигар, кружкой из Starbucks, галстуком, “маленькой коробочкой под названием "объятия и поцелуи"" и антикварной книгой о Теодоре Рузвельте, которую купила на нью-йоркском блошином рынке.

Левински попыталась вызвать Карри, чтобы та забрала подарки, но не получила ответа ни по номеру телефона секретарши, ни на её пейджер. Затем, увидев Маршу Скотт, помощницу президента, которую она считала одним из своих врагов в Белом доме, Левински направилась к северо-западным воротам. Там один из охранников проговорился, что Карри проводит экскурсию по Белому дому для Элеоноры Мондейл, телевизионной корреспондентки и дочери бывшего вице-президента, которая навещала Клинтона в Овальном кабинете. В большом жюри Левински задали вопрос:

— Какова была ваша реакция на это?

— Плохо… Я очень расстроилась. До истерики.

Несмотря на принятое ею в то самое утро решение оставить Клинтона в прошлом, Левински впала в приступ ревности при мысли, что Клинтон сейчас с другой женщиной. Левински помчалась в ближайший бар, позвонила Карри и наорала на неё. Левински подумала, что Карри обманула её, сказав, что Клинтон в этот день встречался с адвокатами по делу Джонс; а оказалось, что он встречается с женщиной, которую она считала соперницей. (Как оказалось, адвокаты просто должны были прибыть в Белый дом чуть позже в тот же день.) В этот момент Карри начала беспокоиться о том, что может оказаться в центре этих интриг, и сказала Монике, что ей самой грозит увольнение. Позже тем же утром Карри позвонила Левински домой и попросила её успокоиться. Моника потребовала поговорить с президентом, который в то время разговаривал с генеральным прокурором. Несколько мгновений спустя Левински перезвонила снова, и Карри наконец соединила её с Клинтоном.

В начале того, что оказалось 56-минутным телефонным разговором между президентом и его бывшей любовницей, Клинтон набросился на неё.

— В моей жизни никто никогда не обращался со мной так плохо, как ты, — вспоминает Левински его слова. — За исключением семьи, друзей и подчинённых, я провёл с тобой больше времени, чем с кем-либо другим в мире. Как ты смеешь устраивать мне подобные сцены? Не твоё дело, с кем я встречаюсь.

(Для протокола, он также отрицал какой-либо роман с Мондейл.

— На самом деле, — вспоминает Левински его возражения, — это я познакомил её с нынешним парнем.)

В конце концов и Клинтон, и Левински немного успокоились, и президент снова пригласил её прийти к нему в тот же день. Итак, во время своей второй поездки в Белый дом за тот день Моника передала ему рождественские подарки, а взамен он пообещал, что у него будет несколько подарков для неё позже в этом месяце. Президент сидел в своём кресле-качалке, поглаживая волосы Моники, которая сидела на полу у его ног. Они, как это часто бывало, поболтали о своём детстве. Хотя теперь она была более или менее настроена на переезд в Нью-Йорк, Моника снова покинула встречу, думая, что их отношения могут возобновиться. Их сексуальные контакты начались 25 месяцев назад; они несколько раз расставались, но в последний раз занимались сексом по телефону всего несколько недель назад, и вот теперь Клинтон опять намекает, что они могут снова быть вместе. Конечно, Левински следовало бы гораздо раньше понять, что их отношения обречены; но в то же время Клинтон продолжал соблазнять её возможностью примирения.

Таким образом, Клинтон и Левински, вероятно, провели вместе около 2 часов, разговаривая по телефону и лично, до 17:00 6 декабря 1997 года. Примерно через 90 минут после того, как Моника выскользнула из Овального кабинета, её место заняли Боб Беннетт с коллегами, которые прибыли со списком свидетелей по делу Полы Джонс. Когда они дошли до имени Моники Левински, президент отверг — высмеял!— мысль о том, что у него был с ней роман.