Обширный заговор

18. Победа за счёт поражения

Когда стало ясно, что Генри Дж. Хайд, председатель Судебного комитета Палаты представителей, будет руководить первым за поколение процессом импичмента президента, он получил восторженные приветствия в прессе. Он был “человеком учтивости и характера" (Time), который был “слишком интеллектуально честен, чтобы разбрасываться своим весом по пристрастным причинам" (USA Today). Похвала была вполне заслуженной — и примерно на 10 лет устаревшей. В 1998 году Хайд оставался принципиальным консерватором, но он также был уставшим и больным человеком, которому не хватало энергии, необходимой для управления государством. Его задача состояла в том, чтобы превратить многолетнюю ожесточённую политическую борьбу в предмет гордости для него самого и для Палаты представителей. Трагедия Хайда заключалась в том, что он видел, как это сделать, но у него просто не хватило духу повести за собой других.

Генри Хайд

В 1998 году Хайду было 74 года, он впервые стал конгрессменом, избранным в 1974 году после 8 лет работы в Иллинойсе, когда баланс сместился в пользу демократов. За 20 лет работы в партии меньшинства в Конгрессе он был наиболее известен как противник абортов — автор поправки Хайда, которая запрещала государственное финансирование абортов. Он представлял прочно республиканский пригородный округ Чикаго и в прошлом часто обращался к демократам по таким вопросам, как усыновление и контроль над оружием. Однако в начале 90-х он потерял жену и перенёс серьёзный приступ рака простаты, который оставил болезненное и неудобное наследие в его жизни. Он работал уже не так усердно, как раньше, и терпения у него тоже стало меньше. Во всех отношениях, когда Хайду предстояло заведовать процессом импичмента, его лучшие годы были позади.

Поздней весной Хайд обратился к своему старому другу в качестве главного юрисконсульта, Дэвиду Шипперсу, чикагскому адвокату и бывшему прокурору. Для Хайда он был надёжным и знакомым лицом, но Шипперс как нельзя меньше подходил для такого деликатного политического задания. Как неизменно отмечалось в новостных сообщениях, 68-летний Шипперс был демократом, но это название вводило в заблуждение. Выросший во времена, когда Иллинойс был однопартийным штатом, Шипперс имел своего рода генетическую предрасположенность к Демократической партии, но на самом деле он был яростным консерватором. Шипперс почти не имел юридического опыта за пределами Чикаго, а тем более в Вашингтоне. Его сотрудники почти полностью состояли из бывших прокуроров и следователей из Чикаго, ни один из которых особо не выделялся. В лучших чикагских традициях Шипперс, отец 10 детей, также нанял одного из своих сыновей.

В месяцы, предшествовавшие публикации доклада Старра, Хайд часто говорил, что любой импичмент должен восприниматься как двухпартийный. Тем не менее, в течение этих критических месяцев Хайд не сделал ничего, чтобы связаться с Джоном Коньерсом-младшим, высокопоставленным демократом в комитете, или любым другим демократом. Отчасти Хайд стал жертвой закона о независимых юристах. Поскольку действующий закон предоставлял Старру исключительное право инициировать процедуру импичмента, Хайд мог бы выглядеть чересчур агрессивным, если бы начал какую-либо работу по импичменту самостоятельно. Тем не менее, Хайд многое мог бы сделать, например, попросить Коньерса, чтобы их сотрудники работали вместе над некоторыми вопросами, или распределить количество сотрудников равным образом. Но Хайду не хватало энергии для такого дальновидного мышления. Председатель, по сути, провёл лето в дрейфе, не имея плана, что делать, когда Старр наконец изложил свою точку зрения. В месяцы, предшествовавшие сентябрю, Шипперс проводил большую часть своего времени в Чикаго.

Республиканцы действительно добились одного. В укромном уголке Капитолийского холма Хайд руководил строительством того, что представляло собой небольшую часовню, посвящённую размышлениям о том, следует ли объявить импичмент президенту Клинтону. В обычных обстоятельствах в офисном здании Джеральда Р. Форда работала лишь горстка сотрудников Конгресса и ни одного действительного члена Палаты представителей. До сентября недавно отремонтированное помещение на первом этаже под названием H2-186 пустовало. На входной двери был кодовый замок, а внутри — сигнализация с датчиком движения. Существовало два кода для отключения сигнализации: один для республиканцев большинства в Судебном комитете, а другой для демократов. Этот экуменизм также повлиял на дизайн интерьера: по бокам небольшой административной зоны посередине располагались отдельные кабинеты для каждой стороны. Согласно плану, в этих маленьких комнатах члены Судебного комитета должны были читать и смотреть доклад об импичменте, который Кеннет Старр собирался представить им... когда-нибудь.