Обширный заговор

3. Тусовщица

До того, как Боба Беннетта наняли защищать президента Клинтона по делу Полы Джонс, у него не было собеседования со своим потенциальным клиентом. Скорее всего, с адвокатом беседовала его жена.

Такое разделение труда отражало решающую роль, сыгранную Хиллари Клинтон в длительной осаде президентства мужа. Первая леди сыграла аналогичную роль при найме Дэвида Кендалла, частного юриста, первоначально нанятого для защиты её и мужа в делах, связанных с Уайтуотером. Но Кендалл не верил в проведение пресс-конференций или публичные нападки на врагов Клинтонов, а миссис Клинтон считала, что именно такие агрессивные действия необходимы весной 1994 года.

В свете истории, которую хотела разрулить первая леди, неудивительно, что она обратилась к Беннетту. Ему было 54 года, и он был владельцем одной из самых гламурных и прибыльных юридических контор в стране. Как и многие предприниматели, Беннетт был обязан своим успехом любопытному сочетанию мастерства, своевременности и удачи. В 1970-х и 1980-х годах прокуроры начали рассылать повестки крупным корпорациям в связи с расследованиями мошенничества со стороны оборонных подрядчиков, коррумпированной практики проведения предвыборных кампаний и других сложных правонарушений. До этого времени работа по защите по уголовным делам была чем-то вроде захолустья в юридическом сообществе, территорией ловких и часто подлых людей. Но, как признали Беннетт и несколько других юристов, новые цели прокуроров предполагали гонорары, которые ранее были прерогативой корпоративных юристов с Уолл-стрит. Поскольку он был умён, находчив и счастлив окружить себя лучшими молодыми талантами, а также потому, что его первым и лояльным клиентом была корпорация Boeing, Беннетт извлёк из бума "белых воротничков" больше, чем кто-либо другой.

К середине 90-х Беннетт был старшим партнёром в вашингтонском офисе колоссальной нью-йоркской фирмы "Skadden, Arps, Slate, Meagher & Flom", где брал около 475 долларов в час и приносил домой более 1 млн. долларов в год. Он вырос в Бруклине, будучи старшим братом Уильяма Дж. Беннета, бывшего секретаря департамента образования и производителя лекарств, который был одним из самых ярых критиков Билла Клинтона среди республиканцев. Боб получил образование в юридических школах Джорджтауна и Гарварда и проходил стажировку в прокуратуре Соединённых Штатов в Вашингтоне, прежде чем устроиться в юридическую фирму. В 1990 году Сенатский комитет по этике нанял Беннетта для расследования дела 5 сенаторов, которых обвинили во вмешательстве в дела федеральных регулирующих органов от имени коррумпированного финансиста Чарльза Х. Китинга-младшего. Он развил непревзойдённую юридическую практику инсайдера — немного государственной службы здесь, немного учёности там и множество крупных, не пользующихся дурной славой корпоративных клиентов для оплаты счётов. Возможно, талия Беннетта действительно продолжала расширяться, так что он все больше походил на злодея Домье и никак не мог закончить трапезу, не уронив кусочек еды на один из своих дорогих галстуков. У него была прекрасная жизнь — и он это знал.

Тем не менее, участие жены клиента в защите Клинтона по делу Полы Джонс с самого начала создавало Беннетту сложности. Она хотела бороться, а не мириться. Когда Беннетт, наконец, нашёл время встретиться с клиентом, президент тоже отказался соглашаться на требования истицы, но не потому, что жаждал драки. Клинтон сказал Беннетту и другим, что не хочет соглашаться, потому что не может так поступить с Хиллари. Мировое соглашение предполагало, чтобы Клинтон признал обвинения Джонс, и президент сказал, что не может подвергнуть жену такому унижению. Это нежелание урегулировать конфликт имело драматические и катастрофические последствия для президентства Клинтона, и коренилось оно в сложной динамике отношений между мужем и женой.

Итак Беннетт подчинился приказу и сражался. Он начал с того, что кипел и был одержим... из-за Алана Дершовица. В своих многочисленных выступлениях в ток-шоу профессор Гарвардской школы права высказывал теорию о том, что должен был сделать Клинтон: по мнению Дершовица, президент должен был признать “дефолт" по иску Полы Джонс против него. Другими словами, Клинтону следовало отказаться от самозащиты и позволить судье, ведущему дело, вынести вердикт против него. Тогда единственным вопросом был бы ущерб. Поскольку Джонс не могла доказать, что её уволили, отказали в продвижении по службе или подвергли иной дискриминации, Клинтону пришлось бы заплатить лишь скромную сумму, а возможно, и вообще ничего. Лучше всего, по словам Дершовица, решение заочного суда избавило бы президента от необходимости давать показания или вообще тратить своё драгоценное время на это совершенно лишнее дело.

Теория Дершовица действительно отличалась элегантной простотой. Но также она была совершенно безумной. Пресса изобразила бы президентский "дефолт" в лучшем случае как свидетельство неуважения президента к судебному процессу, а в худшем — как полное признание претензий Джонс. В американской системе, как правило, только разыскиваемые беглецы и правительства-изгои объявляют "дефолт" в суде. Что ещё более важно, "дефолт" не освободил бы президента от дачи показаний. Адвокаты Джонс могли бы и, несомненно, заставили бы Клинтона дать показания по вопросу о возмещении ущерба. Ни один серьёзный юрист или учёный не поддержал Дершовица в его донкихотской идее. И все же Боб Беннетт часами вербовал друзей-юристов, чтобы опровергнуть позицию Дершовица, просил чиновников Белого дома публично защищать его и в целом переживал из-за резких слов, которые сыпались на него из Кембриджа.

Страдания Беннетта вообще не имели смысла — и все же они проистекали именно из той причины, по которой Клинтоны его наняли. Беннетт собрал вокруг себя превосходную команду для подготовки юридической работы — молодых партнёров, таких как Митчелл Эттингер, который мог исследовать факты, и Эми Сабрин, которая могла написать краткие отчёты. Что отличало Беннетта от множества других успешных юристов-защитников "белых воротничков", так это его одержимость общественной, а также юридической защитой. Беннетт обитал в мире Nightline[8] и Rivera Live[9], и именно здесь, по его мнению, дело Полы Джонс будет выиграно или проиграно. Он непрерывно работал с прессой, в эфире и вне его, устраивая помпезные пресс-конференции и сдержанно перешёптываясь. Вскоре после того, как Джонс подала свой иск, Беннетт даже пригласил репортёра из "Нью-Йорк Таймс" Рут Шалит в свой загородный дом в Монтане, сделал там деловой звонок наедине, а затем сообщил журналистке о (непонятном) перевороте, который он только что организовал для клиента.

— Вот что такое добывать разведданные. Вот что значит узнавать людей. Вот что такое проникать в суть дела, — сказал Беннет журналистке. — Это означает иметь в своей голове своего рода электрическую схему того, как работает Вашингтон.

Исходя из личных интересов президента, Клинтоны сделали правильный выбор, выбрав Беннетта, который умело продвигал интересы своего клиента на протяжении более 4 лет. Беннет инстинктивно понимал, что дело Полы Джонс больше связано с политикой, чем с законом, и соответственно защищал его. "Обширный заговор правых" злоупотреблял правовой системой и манипулировал ею, чтобы добраться до Клинтона. Менее заметным, но не менее реальным было то, что союзники Клинтона ответили тем же. С самого начала Беннет использовал язык и методы политики, чтобы одержать верх в деле Полы Джонс. Собственно, это для этого и наняли. Но уловки, демагогия и преувеличения Беннетта — не в меньшей степени, чем у его противников, — также испортили судебный процесс. Поведение Беннетта подпитывало и даже помогало оправдать цинизм общественности по отношению к судам, адвокатам и закону.

Конечно, клиент в этих отношениях (т. е. президент Соединённых Штатов) мог бы удержать Беннетта и настоять на том, чтобы идти по прямой дороге. На самом деле произошло обратное. Адвокату президента пришлось сдерживать стремительный бросок Клинтона в полымя битвы.