Обширный заговор

* * *

Единственным человеком, который чувствовал себя хуже, чем Исикофф после своего отстранения, был Стив Джонс. Именно Стив гораздо больше, чем Пола, подталкивал её к конфронтации с президентом. Теперь, как оказалось, статья Исикоффа может никогда не появиться в печати. Поэтому Стив тоже решил сделать первые шаги к цели, которая была у него с самого начала — создать проблемы президенту и заработать на этом денег.

В начале апреля Джонсу позвонил телевизионный продюсер по имени Патрик Матришиана, который специализировался на документальных фильмах о заговорах. Его компания "Jeremiah Films" выпускала фильмы о знакомых навязчивых идеях крайне правых, включая креационизм, предполагаемые сокрытия информации о военнопленных, все ещё находящихся во Вьетнаме, и ужасах движений за права геев и защиту окружающей среды. (Один из его полнометражных фильмов, "Крах: грядущий финансовый кризис Америки", вышел в “христианской версии" и “нерелигиозной версии".) Режиссёр предложил Джонсу 1000 долларов за интервью с ним и Полой, и 9 апреля Матришиана установил камеру на балконе многоквартирного дома Джонсов в Лонг-Бич.

В итоге несколько фрагментов из этих интервью попали в чрезвычайно успешный документальный фильм под названием "Хроники Клинтона", который был распространён организацией Джерри Фолуэлла. Под звуковую дорожку со зловещей музыкой на заднем плане авторы фильма обвинили президента в торговле наркотиками, заговоре с целью убийства врагов и, внезапно, в сексуальных домогательствах к Поле Джонс. (Было продано около 150 тыс. копий фильма.) Краткие фрагменты, использованные в документальном фильме, однако, не соответствуют полному интервью Матришианы, проведённому в тот ветреный апрельский день. Необработанная видеозапись интервью так и не была обнародована, но адвокаты Клинтона затребовали её в ходе судебного процесса Джонс.

— Вы уже включили запись? – спрашивает Джонс, когда камера включается.

Она приколола к волосам огромный фиолетовый бант в тщетной попытке укротить вьющуюся гриву, которая ниспадала почти до талии и часто падала на лицо. Она нервничала и хихикала, и каждый раз, когда произносила реплику, смотрела на Стива, сидевшего вне зоны досягаемости камеры, в поисках поддержки и совета.

— 8 мая 1991 года, — говорит Пола, — меня пригласили посидеть за стойкой администратора на губернаторском балу по управлению качеством.

То есть, на конференции... — она закатила глаза, заметив ошибку. Со временем, однако, она взяла ритм и начала рассказывать то, что становилось знакомой историей.

Когда она дошла до того момента, когда они с губернатором оказались вместе в гостиничном номере, она уверенно заговорила об одном предмете.

— Прежде чем я успела опомниться, он предложил мне "поцеловать его там" — именно это выражение он использовал. И я сказала: "Я не такая".

Со временем Джонс приводила множество версий этой встречи. Детали часто менялись: кто что сказал, когда, где сидел Клинтон, как они двигались по комнате — но единственное, что никогда не менялось, это реакция Полы на домогательства Клинтона: “Я не такая". (Она повторила это три раза в интервью Матришиане.) В этой реплике была острота, потому что она часто смотрела на Стива, когда произносила её. В каком-то смысле Стив именно этого и хотел от всей истории. Он сказал мне об этом, когда мы разговаривали в первый раз несколько лет спустя.

— Видите ли, я знаю, что Пола говорит правду о том, что произошло, потому что она не сделает того, о чем он её просил, — сказал он мне. — Не хочу, чтобы вы меня жалели, но она просто не станет этого делать.

Продолжая свой рассказ на камеру, Пола говорит:

— Я пошла по коридору к двери и обернулась — я была очень, очень зла — и спросила его: Хиллари когда-нибудь ему так делала?

Пола, возможно, почувствовала себя захваченной поддержкой Матришианы и мужа, потому что эта реплика о Хиллари больше никогда не всплывает в её рассказах о встрече с Клинтоном.

— Я спустилась на лифте, вернулась к своей регистрационной стойке и рассказала Пэм, что со мной произошло.

Затем Пола делает паузу с недоуменным выражением на лице и поворачивается к мужу.

— Разве не так все было? – спрашивает она.

Излишне говорить, что Матришиана позже вырезал этот момент при монтаже. И все же, почему Пола спрашивала Стива о том, что произошло между ней и Клинтоном?

Мгновение спустя Пола описывала влияние этого инцидента на свой брак:

— Муж очень возмущён тем, что случилось со мной, очень-очень зол на президента за то, что произошло, — она смотрит на Стива. — Что с тобой тогда случилось, дорогой? Это вывело тебя из себя. Я это знаю.

Пола смеётся, а затем её лицо темнеет, и она опускает голову.

— Боже, да, — тихо говорит она.

Пола, наконец, рассказала всю свою историю, и Матришиана попросил Стива подойти к ней и поцеловать. После 6 таких дублей Стив начинает говорить в камеру. Он выглядит почти как карикатура на актёра-методиста — выпячивает подбородок, глубоко дышит, прикладывает руку к переносице, собираясь с духом во время долгих пауз. Его выступление граничило бы с комизмом, если бы не исходившая от него ярость.

— Я бы хотел сделать несколько шагов вперёд, — начинает Стив. – Я считаю, что Билл Клинтон извращенец. Думаю, ему нужна глубокая психологическая помощь, правда нужна... Меня действительно раздражает, что у нас в Белом доме сидит этот уклонист-извращенец. Мне искренне жаль его семью. Каждый раз, когда вижу Клинтона, то представляю его со спущенными штанами перед моей женой, и, о Боже, это приводит меня в бешенство.

Однако в этот день у Стива была другая мишень для гнева — газета, которая замалчивала историю его жены.

— Я думаю, что редакторы "Вашингтон Пост"... находятся под левой ногой Билла Клинтона. Вот где они, и время от времени они вытаскивают руку из-под ноги и смачивают её слюной. Вот что я чувствую по этому поводу.

Однако слова муж Полы относятся не ко всем в "Вашингтон Пост".

— Когда мы были в Вашингтоне, Пола, я и Дэнни Трейлор, адвокат Полы, мы сели и около 3 часов беседовали с Майком Исикоффом, — рассказывает Стив. — Пола предоставила эксклюзивный материал для "Вашингтон Пост" и Майка Исикоффа... И Майк рассказал Поле, что с его стороны он верит Поле и считает, что эту историю следует рассказать.