Джон Картер – марсианин

Осторожно пробирались мы через комнату, обходя группы спящих. Бенсы жадно поводили ноздрями при виде соблазнительной добычи, в таком изобилии лежащей перед ними.

Мы прошли ряд похожих комнат. В некоторых пленники и звери томились в оковах.

– Почему не видно ни одного жреца? – спросил я Тувию.

– Они редко спускаются ночью в подземные коридоры. Бенсы бродят здесь на свободе; жрецы их боятся. Они боятся всех обитателей этого мрачного мира, которых сами же вскормили. Иногда пленники восстают и убивают мучителей. Жрец никогда не может быть уверен, что из какого-нибудь темного угла не выпрыгнет убийца.

Днем другое дело. Коридоры и комнаты переполнены стражей, которая ходит взад и вперед. Из верхних храмов сотнями приходят рабы в кладовые и склады. Всюду кипит жизнь. Ты этого не видел сегодня, потому что я вела вас кружным путем. Однако и теперь нам может повстречаться жрец, иногда они заходят сюда и после заката солнца. Поэтому-то я и продвигаюсь с такой осторожностью.

Но мы благополучно достигли верхних этажей, и Тувия остановила нас перед невысоким, но крутым подъемом.

– Над нами, – сказала она, – дверь во внутренние сады. Отсюда до внешних укреплений на протяжении четырех миль нам грозят бесчисленные опасности. Стража охраняет дворы, храмы, сады. Каждый дюйм укреплений находится под наблюдением часового.

Я не мог понять, для чего жрецам нужна эта огромная вооруженная охрана, если их крепость и так окружена тайной и суеверием и ни один человек Барсума не осмелился бы приблизиться. Я спросил Тувию, каких врагов опасаются жрецы в своей неприступной твердыне.

Мы стояли у двери.

– Они боятся черных пиратов Барсума, – сказала она. – Да защитят от них наши предки!

Дверь открылась. Холодный воздух ночи дунул нам в лицо.

Огромные бенсы, почуяв непривычные запахи, с глухим рычанием бросились мимо нас в сад.

Внезапно с крыши храма раздался громкий тревожный окрик. Он был подхвачен и передавался от поста к посту, пока не замер вдали.

Меч великого тарка выпал из ножен. Тувия, вздрогнув от страха, прижалась ко мне.