Джон Картер – марсианин

Однажды жестокий замысел блеснул в моей голове. Я решил сделать сверхчеловеческое усилие и бежать отсюда.

За мыслью моментально последовало действие. Я бросился на пол моей камеры близ стены, в напряженной судорожной позе, как будто умер в припадке конвульсий. Когда сторож наклонится надо мной, мне нужно будет только схватить его рукой за горло и нанести сильный удар концом цепи, которую я крепко зажал в правой руке.

Ближе и ближе подходил приговоренный человек. Теперь я услышал, как он остановился передо мной. Раздалось неясное восклицание, и затем он шагнул ближе. Я почувствовал, как он стал на колени рядом со мной, и крепче сжал цепь. Он нагнулся ко мне совсем близко. Теперь мне нужно было открыть глаза, найти его горло, схватить его и нанести ему один могучий, смертельный удар.

Все произошло так, как я рассчитал. Момент между открытием глаз и падением цепи был так короток, что я не сумел остановиться, хотя в этот краткий миг успел разглядеть, что лицо, так близко склонившееся ко мне, было лицом Карториса…

Боги! Что за лукавая и жестокая судьба придумала этот страшный конец? Что за удивительная цепь событий привела моего мальчика как раз в тот момент, когда я мог убить его? В эту минуту великодушное провидение затмило мой разум, и я упал без сознания на безжизненное тело моего единственного сына.

Придя в себя, я почувствовал, что на лоб мне легла твердая прохладная рука. В течение минуты я не открывал глаз. Я старался собрать обрывки мыслей, скользивших в моем усталом, переутомленном мозгу.

Наконец в сознании всплыла жестокая действительность, и тогда я не посмел открыть своих глаз – из страха увидеть того, кто лежал рядом. Меня удивляло, что кто-то старается привести меня в чувство. Кто это мог быть?

Вероятно, Карторис привел с собой товарища, которого я не заметил. Что же! В конце концов я должен увидеть неизбежное! И я со вздохом открыл глаза.

Надо мной склонился Карторис с большим кровоподтеком на лбу в том месте, где ударила цепь, но живой, слава богу, живой! С ним никого не было. Раскрыв объятия, я заключил в них моего мальчика, изнемогая от счастья, безумного счастья, которое сразу охватило меня.

Того краткого мига, за который я увидел и узнал Карториса, хватило, чтобы ослабить силу удара. Он сказал, что пролежал без сознания некоторое время, но как долго – не знал.

– Но как ты вообще попал сюда? – спросил я, удивленный, что он нашел меня без проводника.

– Благодаря находчивости, с которой ты известил меня через Партака о своем заключении. До того как он пришел за своими доспехами и мечом, мы считали тебя мертвым. Прочтя твое письмо, я сделал, как ты приказал, то есть позволил Партаку выбрать доспехи и потом принес ему драгоценный короткий меч, но как только я выполнил обещание, которое ты, очевидно, дал ему, мои обязательства закончились. Я начал расспрашивать его о твоем местопребывании, но он ни за что не хотел отвечать; он был глубоко верен Зату Аррасу.

Я потребовал указать место твоего заключения, но он продолжал упорствовать, отказываясь сообщать что бы то ни было. В отчаянии я велел отвести его в подвал, где он теперь и находится. Никакие угрозы, никакие подкупы, даже баснословные, его не трогали. Единственный его ответ на все наши домогательства таков: «Когда бы ни умер Партак, сейчас или тысячу лет спустя, никто не сможет сказать, что в долину Дор ушел изменник!»

Наконец Ксодар, который бывает находчив как бес, придумал способ вырвать из него необходимую нам информацию. Он предложил Хору Вастусу надеть вооружение зодангца и дать заковать себя в цепи в камере Партака. Благородный Хор Вастус в течение пятнадцати дней томился в подвале, но не напрасно. Мало-помалу он завоевал доверие и дружбу Партака, и сегодня наконец Партак, думая, что говорит со своим близким другом, объяснил ему, в какой камере ты заключен.

Мы отыскали в архиве планы гелиумских погребов, но найти тебя оказалось все же делом нелегким.

Отверстия, ведущие из колодцев, непосредственно связанных с погребами, расположены под правительственными зданиями и всегда охраняются. Поэтому, когда я спустился к выходу у дворца, который занимает Зат Аррас, я нашел там зодангского солдата, несущего караул. Я там же и оставил его, проходя мимо, но оставил мертвым. А сюда я подоспел как раз вовремя, чтобы быть укокошенным тобою, – заключил он со смехом свой рассказ.

Рассказывая все это, Карторис возился с замком моих кандалов и через минуту с радостным восклицанием сбросил их на пол. Я с облегчением поднялся. Наконец я освободился от ужасного железного кольца, которое натирало мою кожу столько времени.

Мой сын принес и мне длинный меч и кинжал. Вооруженные таким образом, мы пустились в обратный путь к нашему дворцу.

У выхода из колодцев Зата Арраса мы нашли мертвое тело часового. Его еще не обнаружили, и, чтобы отдалить поиски и сбить с толку преследователей, мы унесли тело с собой и скрыли его в маленькой камере главного коридора, выходящего на соседний участок.

Через полчаса мы подошли к шахте, расположенной под нашим собственным дворцом, и вскоре вошли в комнату для совещаний, где застали Кантоса Кана, Хора Вастуса и Ксодара, ожидавших нас с большим нетерпением.

Мы не тратили времени на бесплодные повествования о тюремном заключении. Единственное, что меня интересовало, так это насколько удались планы по подготовке экспедиции, которые мы выработали.

– Их выполнение заняло гораздо больше времени, чем мы ожидали, – ответил Кантос Кан. – Мы были вынуждены соблюдать строжайшую тайну, и это нас страшно стесняло. Шпионы Зата Арраса рассеяны повсюду. Тем не менее, насколько мне известно, до этого негодяя не дошло ничего из наших истинных замыслов. Сегодня на больших доках в Хасторе уже стоит в полной боевой готовности флот из тысячи могущественнейших военных единиц, какие когда-либо ходили вдоль берегов Барсума. Каждое из этих судов снабжено экипажем для плавания как в воздухе Омина, так и в его водах.

На каждом военном корабле имеется пять крейсеров, на десять человек каждый, десять разведочных судов, на пять человек каждое, и сто легких судов для одиночных разведчиков. Всего, таким образом, имеется сто шестнадцать тысяч судов, снабженных как воздушными, так и водяными пропеллерами.

– В Тарке стоит транспорт для зеленых воинов Тарса Таркаса, в составе девятисот больших десантных кораблей и судов, конвоирующих их. Уже семь дней тому назад все было готово, но мы выжидали в надежде, что успеем вовремя тебя освободить и ты возьмешь на себя командование экспедицией. Мы хорошо поступили, мой принц!

– Тарс Таркас, – спросил я, – как примирились люди Тарка с твоим возвращением?

– Они отправили сюда ко мне делегацию из пятидесяти вождей для переговоров, – отвечал Тарс Таркас. – Мы – народ справедливый. Поэтому, когда я рассказал им историю всех событий, они единогласно решили, что поступят со мной так же, как Гелиум поступит с Джоном Картером. По их просьбе я должен был вернуться на свой трон и войти в переговоры с соседними ордами относительно доставки сухопутных войск для нашей экспедиции. Я выполнил мою задачу. Призваны двести тысяч бойцов; они представляют собой тысячу различных общественных единиц из различных племен, кочующих от Северного до Южного полюса.

Сегодня вечером они должны собраться в столице Тарк. Они готовы по моему зову идти в страну перворожденных и биться там, пока я не прикажу им остановиться. Они просят только позволить им захватить с собой добычу и унести ее в собственную страну, когда кончатся бои и грабеж! Я закончил!

– А ты, Хор Вастус? – спросил я. – Каковы твои успехи?

Он ответил мне:

– Миллион бойцов-ветеранов с узких каналов Гелиума посажены на военные корабли и конвойные суда: каждый из них произнес присягу верности и соблюдения тайны. Все они – надежные люди.

– Прекрасно! – вскричал я. – Каждый из вас исполнил свой долг. Не могли бы мы немедленно, еще до восхода солнца, отправиться в Хастор?

– Мы не будем терять времени, принц, – отвечал Кантос Кан. – Население Хастора уже расспрашивает о цели снаряжения столь значительного флота, наполненного бойцами. Меня поражает, что слух об этом не дошел до Зата Арраса! Крейсер ждет тебя на крыше твоего собственного дома. В дорогу!

Залп выстрелов, донесшихся из дворцовых садов, оборвал его речь.

Мы бросились на балкон как раз в тот момент, когда человек двенадцать из моей дворцовой стражи побежали к кустам, преследуя кого-то, спасавшегося бегством. Прямо под нами на багровой лужайке кучка стражников окружала неподвижно распростертое тело.

По моему приказанию тело перенесли в комнату, где мы держали совет. Когда его опустили к нашим ногам, мы увидели, что это был краснокожий молодой человек. Его вооружение было просто, как вооружение рядового солдата или же человека, желавшего скрыть свою личность.

– Еще один из шпионов Зата Арраса, – воскликнул Хор Вастус.

– По-видимому, да! – заметил я и, обращаясь к стражникам, прибавил: – Унесите прочь это тело!

– Постойте, – сказал Ксодар. – Соблаговоли, принц, приказать, чтобы принесли кусок сукна и небольшой сосуд с маслом.

Я кивнул одному из солдат, который вышел из комнаты и тотчас же вернулся с предметами, затребованными Ксодаром. Чернокожий встал на колени возле тела и, обмакнув кусок сукна в масло, слегка потер им лицо убитого. Затем он с улыбкой обернулся ко мне и показал результат своей работы. На лице оказалось пятно кожи – белой, как моя собственная. Тогда Ксодар схватил в руку черные волосы и резким движением сорвал их прочь: под ними был лысый череп!

Стражники и офицеры тесно окружили труп, распростертый на мраморном полу. Не было конца возгласам изумления.

– Это младший жрец! – прошептал Тарс Таркас.

– Боюсь, что гораздо хуже, – возразил Ксодар. – Посмотрите!

С этими словами он вытащил кинжал и вскрыл запертый кошелек, висевший на доспехах мертвого; он извлек оттуда золотой ободок, украшенный большим драгоценным камнем. Это было украшение под стать тому, что я взял у Сатора Трога.

– Это был святой жрец, – сказал Ксодар. – К счастью для нас, ему не удалось уйти.

В эту минуту в комнату вошел взволнованный офицер.

– Принц, имею доложить, что товарищ этого молодца скрылся от нас. Полагаю, что это произошло не без попустительства одного или нескольких людей, приставленных к воротам. Я приказал арестовать их всех.

Ксодар передал ему масло и сукно.

– С помощью этого средства ты сможешь обнаружить шпионов, – сказал он.

Я немедленно распорядился о проведении секретных розысков в городе, где каждый марсианский сановник имеет собственную полицию. Полчаса спустя офицер стражи снова явился с докладом. На этот раз худшие опасения подтвердились: половина стражников у ворот оказалась жрецами, выкрашенными под гелиумцев.

– Идемте! – воскликнул я. – Дорога каждая минута! Идемте сейчас же в Хастор. Если жрецы попытаются задержать нас, это приведет к крушению всех планов и полному расстройству экспедиции.

Десять минут спустя мы неслись в ночной тьме к Хастору, готовясь нанести первый удар для спасения Деи Торис.