Джон Картер – марсианин

5. Я ускользаю

Сола посмотрела прямо в глаза зверюги, произнесла повелительным тоном пару слов, указала на меня и вышла. Мне было очень интересно, что будет делать это кровожадное с виду чудовище, оставленное наедине с таким изысканным мясным блюдом, как я. Опасения оказались напрасными: осмотрев меня весьма внимательно, создание спокойно пересекло комнату по направлению к единственному выходу на улицу и вытянулось у порога.

Это было мое первое знакомство с марсианской сторожевой собакой, но не последнее, поскольку зверь добросовестно охранял меня все время моего плена. Дважды это чудовище спасало мне жизнь.

Я воспользовался отсутствием Солы, чтобы осмотреть комнату, ставшую местом моего заключения. Настенная живопись изображала сцены редкой красоты: горы и реки, озера и моря, луга, деревья и цветы, извилистые проселочные дороги. Все как на Земле, если бы не иная окраска растительности. Работа принадлежала, очевидно, руке большого мастера, так прозрачна была атмосфера, так совершенна техника исполнения. Но нигде я не увидел изображения человека или зверя и не мог судить об этих иных, вероятно вымерших, обитателях Марса.

Пока я размышлял и фантазировал, Сола возвратилась с едой и питьем. Она поставила все на пол возле меня, а сама села поодаль, не сводя с меня внимательного взгляда. Еда состояла из фунта чего-то похожего на сыр, но абсолютно безвкусного. Напиток (очевидно, молоко какого-то животного) был несколько кисловат, но приятен. Впоследствии я очень полюбил его. Только жидкость оказалась не животного происхождения, так как на всем Марсе имелось лишь одно млекопитающее, являвшееся большой редкостью. Добывалась она из большого растения, которое растет практически без воды, но производит значительные запасы этого молока за счет почвы, воздуха и солнечных лучей. Одно такое растение давало от восьми до десяти четвертей молока в день.

Насытившись, я почувствовал себя значительно лучше, но сказывалась усталость. Я растянулся на шелковых тряпках и вскоре заснул. Проспал я довольно долго и проснулся от нестерпимого холода. Кто-то набросил на меня мех, но во сне он соскользнул, и в темноте я никак не мог найти его. Вдруг чья-то рука заботливо укрыла меня мехом. Я подумал, что это Сола, и не ошибся. Из всех зеленых марсиан, с которыми мне пришлось сталкиваться, только в этой девушке я нашел друга. Она неустанно заботилась обо мне, и ее доброе отношение избавило меня от многих страданий.

Как я узнал впоследствии, ночи на Марсе чрезвычайно холодные, а так как здесь нет ни сумерек, ни зари, то перепады температуры всегда очень резки и неприятны. Так же резок и переход от яркого света к полному мраку.

Ночи здесь вообще необычны. Если обе луны Марса появляются ночью на небе, то поверхность планеты ярко освещена. Когда на небе нет ни одной, внизу царит абсолютный мрак. Чрезмерная разреженность атмосферы не пропускает звездный свет на планету.

Луны Марса значительно ближе к нему, чем наша Луна к Земле. Ближайшая находится от Марса всего на расстоянии в пять тысяч миль; наша же Луна отделена от Земли расстоянием в четверть миллиона миль.

Та луна, что поближе к Марсу, полностью обращается вокруг планеты в течение семи с половиной часов. Два-три раза в ночь она эффектно пролетает по небу, подобно огромному метеориту.

Более отдаленная луна обращается вокруг Марса в тридцать с четвертью часов и вместе со своим спутником превращает ночную панораму в великолепное зрелище.

Марсу повезло, что природа так щедро осветила его ночи, так как зеленые марсиане – кочевое племя без особого интеллекта. У них были самые примитивные средства искусственного освещения: факелы и свечи.

Правда, они изобрели необычную масляную лампу, испускающую особый газ и горящую без светильника. Она давала очень яркий, далеко распространяющийся белый свет. Но натуральное масло, требовавшееся для такой лампы, добывалось рудокопами в весьма отдаленных и глухих местах планеты. Поэтому применяли ее очень редко. Марсиане испытывают отвращение ко всякому труду, а думают лишь о том, как убить время. Это и оставило их в полудиком состоянии.

После того как Сола привела в порядок мои покрывала, я вновь заснул уже до утра. Марсианки еще спали, покрытые целыми грудами пестрого шелка и мехов. У порога лежал бессонный сторожевой зверь, вытянувшись так же, как накануне. По-видимому, с тех пор он не пошевелил ни единым мускулом; глаза его были неотрывно устремлены на меня. Любопытно, что он сделает, если я попробую сбежать?

Я всегда был склонен экспериментировать там, где более разумные люди спокойно ожидали бы естественного хода событий. Мне пришла в голову мысль попытаться выйти из комнаты. Я был совершенно убежден, что на улице легко «улечу» от зверя, применив свои прыгательные способности. Он же, со своими короткими лапами, явно не прыгун и даже не скороход.

Медленно я встал на ноги, и в то же мгновение мой часовой сделал то же самое. Я осторожно продвигался к нему, обнаружив, что при помощи качающейся поступи могу сохранять равновесие и идти довольно быстро. Когда я приблизился к чудовищу, оно отодвинулось в сторону, чтобы дать мне пройти. Затем оно пошло за мной, следуя на расстоянии десяти шагов, пока я шагал по пустынным улицам.

«Очевидно, его миссия состоит лишь в моей охране», – подумал я. Но когда мы дошли до окраины города, зверь внезапно прыгнул вперед меня, издавая странные звуки и обнажая свои страшные клыки. Желая немного позабавиться, я подскочил, поднялся высоко над ним и вылетел за пределы города. А он понесся за мной с невероятной скоростью. Я думал, что его короткие ноги не могут иметь ничего общего с быстротой, но оказалось, что борзые собаки по сравнению с ним сонные улитки. Как я узнал потом, это самое быстрое животное на Марсе. Его ценят за сообразительность, преданность и свирепость и используют на охоте и войне.

Вскоре я понял, что мне трудно будет ускользнуть, если продвигаться по прямой, поэтому я стал бросаться в разные стороны, поднимаясь в воздух каждый раз, как только он приближался ко мне. Этот маневр принес мне значительное преимущество перед моим преследователем, и я достиг города намного раньше него. А когда он, совершенно выведенный из себя, догнал было меня, я прыгнул на тридцать футов вверх и вскочил прямо в окно одного из зданий, выходящих в долину.

Я уселся на подоконнике, не заглядывая внутрь здания и не отводя взора от разъяренного животного внизу. Но торжествовать победу было рано: чья-то огромная рука схватила меня сзади за шиворот, с силой втащила в комнату и бросила на пол.

Колоссальное обезьяноподобное существо стояло передо мной. У него была белая кожа и огромный пук щетинистых волос на голове.