Первый кубанский («Ледяной») поход

Смотр командующего армией

14 апреля. На площади станицы Успенской выстроилась 1-я пехотная бригада в полной походно-боевой готовности, со всеми ее обозами. Генерал Марков быстро обходит части. Его движения и распоряжения выдавали какое-то в нем волнение. Оно понятно: он не только должен представить командующему свою бригаду, но он хочет, чтобы она глубоко почувствовала в нем своего вождя, достойного восприемника власти от генерала Корнилова, вождя, которому он сам «верит больше, чем самому себе».

Раздались команды. Генерал Деникин со штабом, под сенью развевающегося Национального флага, объехал фронт бригады, здороваясь с каждой ее частью. Искренне и громко отвечали ему. Окончив объезд, генерал Деникин перед фронтом громким голосом обратился к войскам:

– Земной поклон вам, русские чудо-богатыри! Вы совершили один из величайших походов русской армии. Родина не забудет вас!

Далее он сказал, что та борьба, которую начала Добровольческая армия, борьба за освобождение Родины, получает свое развитие и расширяется. Армия показала пример. На Дону вспыхнуло большое восстание, а она скоро выступит на помощь донским казакам. Могучим «Ура!» ответила бригада на слова генерала Деникина.

После этого она прошла перед командующим церемониальным маршем, который всем решительно: восторженным выражением на лицах, твердым и бодрым шагом, дружными и громкими ответами – показал веру в успех борьбы и верность своему командующему. Настроение у всех исключительно высокое. Даже кубанские казаки, только что влитые в части, которым до этого обстановка казалась мрачной и мало утешительной, так как на стороне красных «была сила, нас сколько?» – и те повеселели.

– Теперь небось пробьемся, – стали говорить они.

Общий подъем духа увеличился, когда кое-кто у штаба армии лично видел и разговаривал с приехавшими для связи с Дона казаками.

15 апреля. Назначено выступление. Пехота на повозках. «На Дон», – решили все. Но чтобы попасть туда, необходимо пересечь железную дорогу из Тихорецкой на Царицын. Сомнений не было – бой неизбежен.

После полудня 1-я бригада тронулась в авангарде в северном направлении. Наступила ночь, а авангард без остановок продолжал ехать по каким-то незначительным дорогам и без дорог. Наконец спешился, пошел на начинавшийся впереди пожар и остановился, немного не доходя до него. Горел большой хутор во всю свою длину, может быть с версту. По равномерности огня было ясно – хутор подожжен красными. Вскоре полки бригады разошлись: Офицерский полк пошел вправо, вдоль горевшего хутора, обошел его и углубился во тьму ночи. Впереди раздались выстрелы. Полк остановился и перед рассветом, 16 апреля, перешел в наступление. Легко сбив слабые силы красных, он перешел железную дорогу и оказался перед новой позицией их, занимаемой уже большими силами, и притом расположенной так, что для атаки ему нужно всем своим фронтом повернуть градусов на 45 вправо. И вот в то время, когда полк заходил своим левым флангом под сильным обстрелом, 4-я его рота, шедшая за правым флангом, едва перейдя железную дорогу, подверглась нападению справа и в тыл бронепоезда красных: два орудия и его пулеметы строчили по ней с дистанции 300–400 шагов. К этому обстрелу присоединился еще и обстрел красной батареи с фронта.

Роте и всему полку казалось, что они попали в окружение. Но бронепоезд стрелял не долго: огонь орудия 1-й батареи заставил его быстро и далеко отойти на восток. А тем временем полк уже шел в атаку.

Красные были сбиты с позиции, и полк ворвался в село Горькая Балка. Пленных не брали, так как на окраине села были зверски убиты казаки, бывшие в разъезде от армии и захваченные красными. Большой отряд красных, бывший здесь, разбитый наголову, бежал в полном беспорядке. Армия быстро перешла железную дорогу между станциями Белоглинская и Ея. Это был 4-й переход ею железной дороги после Екатеринодара.

Не задерживаясь в селе, армия пошла в станицу Плосскую, имея теперь в арьергарде Офицерский полк, куда и пришла вечером. До 70 верст прошла армия за время немногим больше суток, проведя весьма серьезный бой. Все – и люди и кони – были измотаны до крайности. Особенно тяжело пришлось конным частям, ведшим не только бой, но и разведку на все стороны. Все уснули быстро мертвым сном. Станица Плосская оказалась не только первой станицей Кубани, в которую вошла в начале похода Добровольческая армия, она оказалась и последней, из которой вышла армия в конце похода.

17 апреля, после полудня, армия тронулась по старому для нее пути, в село Лежанка Ставропольской губернии, ей памятное по бою 21 февраля. На этот раз село встретило ее без всякого сопротивления и с населением, уже не бросившим свои дома. Более того – выдававшим укрывавшихся большевиков и даже давшего, хотя и ничтожное, пополнение добровольцами.

Очень просилась в армию быть сестрой милосердия молодая девушка. Генерал Марков принял ее, но с условием: «У меня ухаживать за больными, а не за здоровыми».

18 апреля. Офицерский полк занимал восточную часть села, выставив незначительное охранение. Далеко впереди находилась завеса кавалерийских разъездов. Неожиданного наступления красных не могло быть, что давало всем возможность полного отдыха. Генерал Марков обошел свои части, был весел и бодр. На вопрос о дальнейших действиях ответил незнанием. «Отдыхайте, пока есть полная возможность!» На вопрос: «Простоим ли мы здесь Святую Пасху?» – заявил, что, может быть, и простоим, и ничего не возразил против желания приступить к приготовлениям достойной встречи великого праздника.

Настроение у всех было великолепным: выбрались из окружения, соединились с восставшими донцами, армия пополнилась кубанцами, и даже генералом Покровским сформирован конный отряд в составе нескольких сотен. Все говорило о перемене настроения среди крестьян Ставропольской губернии в пользу армии. Не охладили настроение и слышимые далекие артиллерийские выстрелы и вечером отданный приказ – выставить усиленное охранение с пулеметами.