Все норманны в Восточной Европе в XI веке. Между Скандинавией и Гардарикой

Глава 20. Норги (Гарда Кетиль = Кинтал) в Новгороде, Булгаре, Дербенте (ок. 1016–1044 гг.)

Средь ликованья темно-синих вод

Безбрежна мысль, свободен душ полет

Над пенной, бесконечною волной —

Вот царство наше, вот наш дом родной! Байрон. «Корсар»

Гарда Кетиль (Garða Ketill) – исландский наемник в войске князя Ярослава Хромого примерно с 1016 по 1044 гг. Человек не знатного происхождения. Со временем выдвинулся в лидеры варяжской дружины благодаря усердию и природным способностям. Родился ок. 1000 г., умер примерно в 1065 г.

В «Саге об Эймунде» (или «Пряди об Эймунде Хрингссоне»), описывающей события периода гражданской войны по смерти Владимира Древлянского (1016–1021 гг.), Гарда Кетиль называется одним из основных сподвижников варяжских воевод Эймунда и Рагнара, хотя подробностей здесь не слишком много.

«Однажды рано утром Эймунд позвал к себе Рагнара, родича своего, десять других мужей, велел оседлать коней, и выехали они из города двенадцать вместе, и больше ничего с ними не было. Все другие остались. Бьёрн звался исландец, который поехал с ними, и Гарда Кетиль, и муж, который звался Аксель, и двое Тордов. Эймунд и его товарищи взяли с собой еще одного коня и на нем везли свое боевое снаряжение и припасы»[147].

Дальнейшие события, связанные с Гарда Кетилем, известны из «Саги об Ингваре Путешественнике». Не зная настоящей истории Ингвара, автор саги построил ее сюжет посредством объединения двух других не дошедших до нас саг: о Свейне Гардском и Гарда Кетиле. Упоминания Гарад Кетиля в тексте довольно частые, но отрывистые и сбивчивые. Можно только понять, что именно он возглавлял вторую часть Похода 1032 г. вниз по Волге к Железным воротам (Дербенту), а также принимал участие в Походе на Византию 1043 г.

Поход Владимира Ярославича (Вальдамара Эйлифссона) на Византию 1043 г. подробно разобран в другой главе книги. Об участии в нем Гарда Кетиля, предположительно возглавлявшего отряд варяжских наемников, говорит неоднократное упоминание Вальдемара (Владимира Ярославича) в «Саге об Ингваре Путешественнике».

«Они отплыли домой, и было у них двенадцать кораблей. Через некоторое время они поспорили о том, куда плыть дальше, и разделились из-за того, что ни один из них не хотел следовать за другим. Кетиль знал правильный путь и добрался до Гардов, а Вальдимар на одном корабле доплыл до Маклагарда [Константинополя]»[148].

Поход по Волге 1032 г. в русских источниках упоминается очень кратко:

«В лето 6540 (1032). Ярославъ городи нача ставити по Рси. И тогда же Оулебъ иде на Железная Врата из Новагорода, и опять мало их прииде»[149].

«Въ лето 6540 (1032) великии князь Ярославъ поча городы ставити по Рси, и тогда же Улепъ изыде изъ Новагорода на железная врата, и опять мало ихъ прииде»[150].

Первую часть похода возглавлял, видимо, новгородский воевода Ульв Рёнгвальдссон (Улеб русских летописей). Исходной целью экспедиции был захват Булгарии, правители которой всячески старались помешать торговле новгородцев на Нижней Волге. После решения основной задачи был сформирован небольшой флот, который под командованием Гарда Кетиля проследовал вниз по Волге в Каспийское море и далее вплоть до Дербента (Железных ворот). Перед ними была поставлена уже другая задача: провести разведку политической обстановки в Прикаспии и уточнить безопасные торговые маршруты. Сага говорит об этом в иносказательной форме:

«Однажды он услышал, что с востока по Гардарики текут три реки, и средняя – самая большая из них [здесь: Волга]. Ингвар [здесь: Гарда Кетиль] стал ездить по Аустррики и спрашивать, не знает ли кто-нибудь, откуда течет эта река [видимо, ошибка саги, истоки всех крупный рек в Восточной Европе хорошо изветны; должно быть: «куда течет эта река»], но никто не мог ответить ему. Тогда Ингвар собрался в поход из Гардарики, чтобы узнать длину этой реки»[151].

После якобы имевшей место смерти Ингвара Путешественника автор саги оправдывает старшинство над норманнами Гарда Кетиля следующими предсмертными словами самого Инвара: «Я занемог и думаю, что скоро умру и получу то, что заслужил. (…) Но прежде всего я прошу вас хранить согласие. Если между вами возникнет спор, куда вам плыть, положитесь на Кетиля, потому что у него самая хорошая память»[152].

Драккар на гобелене из Байо, XI в.

Путешествие отряда Гарда Кетиля по Волге в одном месте прерывается весьма примечательным событием: встречей с амазонками (предположительно в районе Самарской Луки).

«Тут они увидели, что к лагерю приближаются много женщин. Женщины заигрывали с ними. Ингвар приказал остерегаться их пуще ядовитых змей. Но когда наступил вечер и люди Ингвара собрались спать, женщины пришли к ним в палатки, а самая знатная легла на ложе рядом с Ингваром. Ингвар рассердился, вынул висевший на поясе в ножнах нож и ударил ее в женское естество. Увидев, как он поступил, его люди стали гнать от себя этих нечестивых женщин. Однако некоторые не устояли перед ласками и дьявольскими чарами и оставили их возле себя. Радость от вина и серебра померкла и обернулась горем, когда Ингвар узнал об этом, потому что утром, пересчитав людей, они увидели, что восемнадцать воинов лежат мертвые. Ингвар велел их похоронить. После этого Ингвар со своим войском поспешно собрался в путь. Они повернули назад и плыли днем и ночью, нигде не останавливаясь. На них напал страшный мор, самые лучшие воины погибли, и умерло больше, чем осталось в живых»[153].

В первом варианте саги вместо имени Ингвар стояло, видимо, Анунд (сын Эмунда Злого). С таким вариантом саги ознакомился в свое время Адам Бременский. Напомним, что по негласным законам того времени, имя Анунд (Anundr от ano «предок» + vindr «кривой, неправильный») использовалось ранее по отношению ко всем норманнам, родившимся в смешанном браке или за пределами Скандинавии (Ингвар родился, предположительно в Полоцке).

«Между тем шведов, которые изгнали своего епископа, постигла Божья кара. Сначала королевский сын по имени Анунд [имеется в виду Ингвар; на самом деле Гарда Кетиль], отправленный отцом [Эмундом Злым] для расширения границ империи, добравшись до “Края женщин”, которых мы считаем амазонками, погиб вместе со всем своим войском от яда, подмешанного теми в водные источники»[154].

События, связанные со второй частью похода 1032 г. в пределах Каспийского моря, известны в сообщении анонимного трактата (XI в.) «История Ширвана и Дербента», где изложены в двух разных местах:

1. «Глава: О царях Ширвана и ал-Абваба. Подотдел А. О царях Ширвана, каждый из которых назывался Шарваншахом. § 15.

Ему наследовал его сын Минучихр б. Йазид, который в 420/1029 году начал войну с жителями ал-Баба [Дербента] из-за поместья Муджак-абад, принадлежащего к Мускату. Он нанес поражение, и в 421/1030 году народ ал-Баба [Дербента] напал на [владения] Ширваншаха и разрушил много населенных мест на его территории. Позже в том же году русы вступили в Ширван [согласно В. Ф. Минорскому, на 38 судах т. е. ок. 1500 чел.; или существенно меньше, учитывая постигшую их болезнь], и Ширваншах Минучихр встретил их около Бакуйа [Баку]. Много ширванцев было убито, и в том же потерял жизнь Ахмад б. Хасскин, один из знатных лиц. Затем русы поднялись до реки Курр [по реке Кура]. Чтобы остановить их продвижение, Минучихр преградил ар-Расс [Аракс; место слияния Аракса и Куры], но они потопили многих из мусульман. Позже правитель Джанзы [Ганджи] Муса б. Фадл [пригласил] их высадиться, дал им много денег и повел на Байлакан, жители которого восстали против него. С помощью русов он овладел Байлаканом и схватил и убил своего брата Аскарийа. Затем русы ушли из Аррана в Рум [Византию; видимо, вверх по Куре в Западный Кавказ, находившийся под влиянием Византии], а оттуда вернулись в свою страну. В 423/1032 году сарирцы и аланы, заключив соглашение, совместно напали на Ширван и взяли силой Йазидийа. Там и в других местах Ширвана они убили свыше 10 тыс. человек и оставались с стране 10 дней, копая землю и извлекая деньги и имущество, которое жители там спрятали. Когда их руки наполнились мусульманским добром, они направились в свою страну, но, едва они дошли до Деревянных [шахаб] Ворот, как люди пограничных областей ал-Баба [Дербента] напали на них, преградили дороги и ущелья и многих убили из них: эта была резня, подобной которой никогда не упоминалось. Они отняли у них все мусульманское имущество, живое и неодушевленное, которое они увезли из Ширвана. Спасся только маленький отряд, включая правителя аланов. В 424/1033 году властитель аланов вернулся снова, чтобы отомстить ал-Бабу [Дербенту], но и на этот раз с божьей помощью был разбит»[155].

2. «Глава: О царях Ширвана и ал-Абваба. Подотдел Б. О Бану-Хашим, правителях Баб ал-Абваба, Маската и пограничных областей, иначе называемых Маракиз (“центры”). § 38.

В 423/1032 году эмир Мансур с газиями исламских “центров” [провинций Дербента] совершил большой поход. Дело было в том, что русы напали на владения Ширвана, разрушили и ограбили их, убили, а также полонили множество людей. Когда они возвращались с награбленным добром и пленными, газии ал-Баба [дербентцы] и пограничных областей с эмиром Мансуром во главе, заняв теснины и дороги, предали их мечу, так что спаслись немногие. Газии отняли у них всю военную добычу, живую и неодушевленную, которую те захватили в Ширване. [После этого] русы и аланы вознамерились отомстить. Они собрались вместе и выступили в направлении ал-Баба [Дербента] и приграничных областей. Прежде всего в 424/1033 году они двинулись на ал-Карах, где была только маленькая кучка [воинов] с Хусравом и ал-Хайсамом б. Маймуном ал-Ба'и, раисом дубильщиков. [Последний] с помощью карахцев сразился с [ними], и господь даровал победу мусульманам, которые перебили множество аланов и русов. Властитель аланов был силой отражен от ворот Караха, и навсегда были прекращены притязания неверных на эти исламские “центры” [провинции]»[156].

Сравнение приведенных текстов показывает, что вторая (дербентская) запись (подотдел Б, § 38) не является первоисточником и построена на основе первой (ширванской) записи (подотдел А, § 15). Своей целью она имела прославление местного эмира Мансура, которому попытались приписать «подвиги» дербентцев, кратко упомянутые в первой (ширванской) записи. Подобный вариант обрастания событий подробностями, которых на самом деле не было, можно встретить в кавказских и особенно часто в южных источниках. Что касается нападения на высокогорный Карах в 1033 г. русов и аланов, то оно изначально сомнительно, учитывая то обстоятельство, что русы и норманны предпочитали передвигаться в ладьях вдоль морского побережья или по судоходным рекам.

Хотя первая (ширванская) запись гораздо правдоподобней второй (дербентской) записи, здесь также не все выглядит достоверным. Подозрение вызывает прежде всего приписка в конце о разгроме нападавших (аланов и сарирцев) на обратном пути жителями пограничных провинций Дербента. В кавказских источниках сообщение о разгроме нападавших по возвращении некой третьей стороной дополняет описание практически любого успешного вражеского нападения. Это, видимо, особенность менталитета: местным летописцам не давала покоя мысль о том, что противник цел и невредим, пирует где-то у себя дома, наслаждаясь добытыми богатствами. Отсутствие подробностей в изложении якобы имевшего место возвращения противника в следующем году ради мести говорит о том, что и это событие тоже выдумано.