Мариэтта

Алла Максимова

(Тбилиси)

Меня зовут Алла, 10 лет назад я приехала в Москву из Петербурга и почти сразу стала работать на «Эхе Москвы». Я отвечала в том числе и за блоги, они тогда только появились: и жанр, и даже само слово. Я немного пользовалась своим положением, чтобы предложить писать для «Эха» колонки-блоги людям, с которыми в другой ситуации я бы, конечно, никогда не познакомилась.

В общем, я позвонила Мариэтте Омаровне.

<…> Все тексты я немного «выпрашивала»: звонила, мы с М.О. обсуждали темы и поводы по телефону. Тогда, а тем более сейчас (перечитывала нашу переписку) меня особенно поражало ее внимание ко мне, тогда 23-летней – а однажды она вообще позвонила мне ровно в мой 24-й день рождения. Я в те дни читала «Егора», мы обсуждали сначала новостную повестку, коротко, а следом подробно мои впечатления от книги, по просьбе М.О.

Обрывки писем:

«Дорогая Алла,

спасибо за письмо!

Честно скажу – буду ждать и дальнейших Ваших впечатлений, они мне очень важны».

«Дорогая Алла, сообщите, пожалуйста, о получении-ВПЕЧАТЛЕНИИ.

Не знаю – в масть ли… Сама-то я уверена, что пишу нужное…»

«Большое спасибо за сообщение и ОБОДРЕНИЕ!

Я рада, если по Вашим меркам это – мощно.

Я удивилась, честно говоря, что мало помоев, и даже – благодарят…

…Всегда верила, что все – не зря…

Ваша (целиком и полностью Вами – в моей сегодняшней сверхзанятости спровоцированная на текст)

МЧ»

* <Маше Чудаковой> Шесть лет назад я переехала в Тбилиси. Спустя несколько лет один мой хороший друг прислал мне по почте книгу вашего папы «Ложится мгла на старые ступени». Я прочла ее здесь, в Грузии, впервые. Книга меня настолько поразила, ну… об этом даже и писать неловко, как будто неправильно (все будет не то). Она, книга, и сейчас со мной. Во время пандемии, когда Грузия больше года жила в полностью закрытых границах и я пережила здесь довольно непростой период, перечитывала книгу фрагментами почти каждый день: то одно, то другое. Особенно почему-то спасали эпизоды про верблюдов и псов. Но и все – про деда. Главу «Натуральное хозяйство XX века» выучила почти наизусть.

Обо всем этом хотела и стеснялась написать Мариэтте Омаровне. У меня и черновик письма сохранился. А еще словарь слов, которые я выписывала из книги и которые узнала впервые. Эти слова – они как мои секретные камушки, катала их за щекой до посинения.

Не написала, потому что боялась отвлечь, написать не то, не так. Недостаточно вглубь, что ли.

Разрешите вас обнять, больше не знаю способа передать то, что чувствую в эти дни.