Записки старого хрыча(зачеркнуто) врача

Лето 1978-го мы провели на даче в Подмосковье, в Ильинке.

Это удачное во всех смыслах место нашли моя жена и ее сестра, поехавшие на поиски места летнего отдыха детей практически сразу после Нового года. Нашли большой пустой и, как им показалось, тихий дом. Его хозяйка, женщина лет пятидесяти пяти, выглядела приветливой и добродушной. Договорившись с ней о том, что они снимут на лето полдома, и дав задаток, Наташа с Ирой, довольные, вернулись в Москву. Приехав, рассказали, что дача очень просторна, масса места, тихо и пустынно. Летом там будем жить практически только мы.

Как водится, в начале июня мы переехали на дачу. Попутно оказалось, что моя теща также намерена время от времени проживать на этой даче, а пока суть да дело — привезти на дачу престарелую няню, которая за долгие годы совместной жизни практически стала членом нашей семьи. Няня была стара, сенильна и отличалась нравом тяжелым и склочным. В день переезда, когда мы все, растянувшись цепью, перетаскивали наши пожитки, трехлетний Юра был приставлен ухаживать за девятимесячным двоюродным братом. Когда кто-то из взрослых решил проверить, чем, собственно, заняты дети, он с удивлением обнаружил двоюродного брата Тёму, с аппетитом жующего одуванчик.

–

Откуда у Тёмы одуванчик?

–

Я дал, — простодушно сказал Юра. — А можно Тёме еще?

Переехав, мы обнаружили, что вторая половина дома населена несколько гуще, чем это показалось вначале. Кроме старой хозяйки там проживали: две ее дочери, одна замужняя, с мужем — «завязавшим» алкоголиком, вторая дочь, разведенная, с приходящим кавалером — инвалидом по психическому заболеванию и, алкоголиком, только не «завязавшим», а исправно пьющим, и их трое детей от этих двух женщин: все девочки в возрасте до десяти лет, причем одна из них — слабослышащая и умственно отсталая.

И еще на даче жили животные — две собаки, две кошки и канарейка, да и мы приехали на дачу с собакой — безродной рыжей сукой Тяпой. Сплошная активная биомасса!

Словом, на даче было шумно, временами — очень. Плакали дети, лаяли собаки, к общему шуму присоединялся дурной мяв кошек, дефективная девочка Геля в середине ночи орала на маминого ухажера Витю: «Вита-а-а!! Пяный пришел, пыво пыл, иди отсюда!» Мама Гели, чтобы укрепить пыл кавалера, потихоньку таскала для него продукты из нашего холодильника.

По ночам какое-то животное за стеной, кряхтя и царапаясь, начинало лезть вверх по стене. Когда оно уж слишком надоедало, надо было с силой ударить по стене и это «что-то» замолкало. По характеру это невидимое существо было довольно застенчивым — постучишь ему, оно и перестанет.

Хозяева наши, широко открыв дверь совместной кухни, постоянно ели борщ: на завтрак, обед и ужин. Во время еды обычно кто-то из детей — чаще других старшая девочка, пионерка и отличница, — сидел на ночном горшке рядом с обеденным столом.

Еще одним необычным качеством наших хозяев было умелое пользование полотенцами, по полному так сказать, циклу — сначала полотенце использовалось для лица и тела, потом, когда оно становилось погрязнее, то же самое полотенце переводили на другую должность — оно становилось кухонным. Испачканное кухонное полотенце становилось половой тряпкой. Половая же тряпка стиралась и вновь возрождалась полотенцем — личным. Очень практично и экологично!

Муж старшей дочери хозяйки раньше много пил, а потом, при каких-то забытых мной обстоятельствах, получил бревном по голове, заработал сильное сотрясение мозга и каждый грамм алкоголя вызывал у него сильнейшие головные боли. А раньше ежедневно выпивал бутылку водки, закусывая тортом, за что и заработал кличку «сладкий алкаш». Ему бы памятник этому бревну поставить…

Когда в один прекрасный момент на даче появился безумный фокстерьер Филя, биомасса превысила свой критический уровень и начала уничтожать сама себя. Кошка сожрала канарейку, Филя задрал кошку, а у нашей Тяпы случилась течка. В связи с течкой окрестные собаки запрудили наш двор и поутру трудно было прорваться через их стаю и дойти до калитки. Одним из кобелей — соискателей Тяпиной благосклонности был неотразимый собачий красавец-мужчина, высотой сантиметров пятнадцать и длиною в метр. Помесь таксы с чем-то — одним словом, мутант, ночной кошмар. При ходьбе он кокетливо отбрасывал переднюю правую лапу в сторону. Судьба его трагична — однажды, увязавшись за моей женой, он уехал с ней на электричке, добрался до Москвы и там сгинул…

Как-то раз кобели сцепились в яростный клубок, и этот клубок покатился на маленького Юрку. Кто-то из взрослых оперативно выбежал с тазиком, полным воды, и отчего-то не плеснул на собак водой, а метнул в них полный тазик. Собаки, облитые водой, разбежались. Сам же тазик попал в няню.

От всех этих переживаний меня потянуло на стихи. Всего стихотворения я не помню, но финал драмы, описанный в стихах, в памяти остался:

«Жрала друг друга биомасса, являя всем свой скверный нрав».