Цена доверия. Кн.1. Шаг вперед, два назад

Женщины ушли собираться на прогулку, мужчины переместились в гостиную. Вадим прихватил с собой из столовой графин вина и пару бокалов.

— Ты доволен? — в лоб спросил аристократ друга, разливая напиток.

— Чем?

— Кем. Невестой.

Невзор решил быть честным. Женщин он обсуждать не любил, но тут дело касалось не столько женщины, сколько его будущего положения.

— Не знаю. Я как-то о женитьбе уже и не задумывался, а тут вдруг — нате! Надо привыкнуть к этой мысли.

— К мысли или к невесте?

— И к тому, и к другому! — засмеялся Невзор. — А ты женится не надумал? Твой отец, наверно, жаждет внуков.

Вен Борз помрачнел.

— Чтобы передать им наследство в обход меня? Не сомневаюсь, ждет-не дождется. Но я под его дудку плясать не собираюсь. Если и женюсь, то не раньше сорока. И обязательно на какой-нибудь безродной уродине. Чтоб его от одного вида ее тошнило. Подожду, пока ее обрюхатит чересчур резвый конюх или садовник, и отправлю к папеньке — пусть любуется в ожидании наследника. — Вадим задумчиво замер, а затем щёлкнул пальцами. — Ага! Надо нанять слугами тижийцев! Или шиданцев! Вот папаша обрадуется раскосому наследнику!

Невзор покачал головой.

— Мне иногда кажется, что тебе 13, а не 30.

— Усыновишь?

— Кажется, я сделал это десять лет назад.

— Одиннадцать. Это было одиннадцать лет назад.

Вадим вдруг перестал кривляться. Покрутил на пальце перстень, потом резко вскочил, заозирался.

— Есть чистый нож?

— Зачем?

— Да, действительно: зачем?

Аристократ упал обратно на стул. Невзор присмотрелся к другу.

— Вадим, все в порядке?

Да. Так иногда бывает: накатывает вдруг прошлое, воспоминания сворачиваются на шее удавкой, и душат, душат, пока ты не встрепенешься, смахивая обрывки фраз, мыслей и видений энной давности. И они валятся под ноги — эти осколки прошлого, острые, яркие, горячие, слепят, обжигают, колят напоминанием душу.

"Мой сын не сдался бы живым в плен грубым варварам, порезавшим на куски его дядю и деда!"

"Это не он, Ават! Не он! Ты же обещал!!!"

"Рад представиться. А вы? Борз? Неужели у вена есть признанный внебрачный сын? Ах, тот самый. Простите, не признал…"

Так бывает. Какая, право, все это ерунда!

— Все в порядке, Зор. — Вадим хитро прищурился. — Но ты так и не ответил, что думаешь о невесте.

— Думаю… — протянул Невзор. — Об этой женщине сложно не думать…

— Правда? — удивился друг. — А мне хозяйка показалась неказистенькой.

— А мне она показалась… — строго начал сид Гарне, но сбился и тихо добавил: —…раненой. Помнишь Ярослава? Мальчишку из артиллерийского училища? Она мне напомнила его. Когда он очнулся и увидел, что доктор отрезал ему ногу. А ещё — тебя. — Вадим вздрогнул. — Когда мы пересеклись в госпитале. У тебя лицо…

Аристократ зло усмехнулся, перебил:

— Так значит ты её просто пожалел? Из-за кривого плечика? Или с тобой поделились душещипательной историей о подлом первом муже?

Генерал поморщился.

— Вот любишь ты все очернять! Ничем она со мной не делилась и не на что не жаловалась. Просто… она иногда так смотрит… и… я прикоснуться к ней боюсь. Кажется, она или тигрицей зарычит и зубами вопьется мне в руку, или заплачет.

— Первое вероятнее. Хотя второе женщины используют чаще.

Невзор посмотрел на друга недовольно. Тот приподнял скептически бровь:

— Твоя матушка тому пример.

— Не трогай ее, пожалуйста.

— Ну да, ну да. Она бедная, несчастная женщина, которую ты оставил в одиночестве и т. д. и т. п… Я помню эту трагическую исповедь. И как тебя угораздило с такой желельной натурой убить столько народа?

— Ты хотел сказать жалельной?

— Нет, это от слова "желе".

Невзор устало прикрыл глаза.

— Тебе не надоело, словно ребенку, играть словами, умудряясь при этом ещё и делать ошибки?

— Нет. Дамы, знаешь ли, находят остроумие очаровательным, даже если остроумием фраза и не пахнет.

— Ты общаешься с неправильными дамами.

— Ладно, теперь буду разговаривать исключительно с твоей невестой.

— Не надо! — голос Невзора стал холоднее. — Вадим, я терпеливо отношусь к твоим шуткам, к твоему стилю поведения, но эта женщина ничем не заслужила грубых насмешек! Если так хочется поточить зубы — точи об меня. Матушку и Либену не надо трогать!

Вен Борз поднял руки, словно решил сдаться в плен.

— Ну, раз ты так на это реагируешь, что мне остаётся? Только быть паинькой. Кстати, а что тут за девушка в белом мелькала среди деревьев, когда я подъезжал к дому?

Невзору не хотелось отвечать на этот вопрос. И не только потому что ответа он не знал.

— Наверно, кто-то из прислуги ходил. Может, жена садовника.

— Нет, — Вадим задумчиво покрутил в руках бокал с вином. — Жены садовников так не двигаются. Я краем глаза уловил ее побег, но все же точно могу сказать: это довольно юная бестия! Явно младше нас! И таких плавных движений я ещё ни у одной танцовщицы не видел!

— Я ее не знаю, — признался Невзор. — А ты, хочешь, ищи.

— Уж я поищу! — полушутя-полусерьезно пообещал вен Борз, беря бокал.

Невзор предпочел перевести тему на другое. Но в глубине души затаилось что-то липкое, недоверчивое.

Так всё же кто та девушка? И почему Либена, напоминающая ему натянутую до предела струну, нервно застывшую на грани разрыва, ему соврала? Что тому виной? Страх? Или грех?