Цена доверия. Кн.1. Шаг вперед, два назад

2

Приказ передали под вечер, когда половина неба уже окрасилась в розовый цвет. Невзор сид Гарне как раз дописывал очередной отчет об обеспечении гарнизона столицы зимней формой. Точнее об отсутствии таковой. Огромный кабинет, уже два дня как лишившийся большого дивана на позолоченных ножках, кофейного столика и прочих подобных вещей, был теперь заставлен пыльными массивными шкафами, медленно наполняющимися различными документами. Сам новый начальник сидел на простом стуле без подлокотников за большим столом из ирденского дерева, заваленным бумагами. Стол сиду Гарне тоже не нравился своей роскошью и аляповатостью, но он по крайней мере выполнял свою основную функцию. В отличие от хрустальных этажерок, столиков из акаримского цветного стекла и прочего барахла, оставшегося в кабинете от предшественника сида и не имевшего для интенданта столицы совершенно никакой практической пользы.

Когда дверь скрипнула, открываясь без предварительного стука, офицер недовольно поморщился, но никак не прокомментировал бесцеремонное вторжение непрошенного посетителя.

— Как-то у тебя тут скучно! — нагло заявил вошедший — высокий мужчина средних лет с завитыми по последней моде золотыми локонами. Бледное продолговатое лицо его одновременно выражало и презрение ко всему окружающему, и вечную скуку. — У Гроша кабинет интереснее выглядел. Аламейские шкуры, диванчики на низких ножках… хоть оргию устраивай, право слово! А у тебя одни шкафы. Девок в них что ли прятать?

Сид Гарне аккуратно вывел последнее слово и отложил бумагу на край стола, давая чернилам время подсохнуть.

— Что тебя сюда привело, Вадим?

Вадим вен Борз устроился на стуле: попытался было на нем царственно развалиться, не преуспел в этом и, горько вздохнув, сел прямо, закинув ногу на ногу.

— Пришел тебя проведать. Почти декада прошла, как ты вступил в должность. Тебя уже должны были сожрать за то, с каким рвением ты взялся за инвентаризацию разграбленных складов. А ты еще жив. Это странно.

Невзор посмотрел на друга осуждающе.

— Вад, это ненормально видеть во всем подвох, а во всех окружающих людях — врагов.

— Ненормально быть таким лопоухим доверчивым дураком, как ты! — с некоторой злостью ответил аристократ, постукивая пальцем по столешнице. — Хммм… действительно, ирденское. Не подделка. И где только почтенный Грош достал такую дорогую вещь, а? С жалованья копил, наверно. Как думаешь?

Офицер посмотрел на разодетого в дорогие аламейские ткани аристократа с печалью. Вадима от этого взгляда передернуло.

— Нет, ну я такого идиота еще не встречал! — воскликнул он недовольно. — Нет бы врезать другу по наглой роже, он его жалеет! Знаешь, иногда мне очень хочется набить тебе морду!

Сид Гарне вздохнул.

— Вад, что мешает тебе это сделать? И выбирай, пожалуйста, выражения поприличнее! Ты же не пьяный сапожник!

— А ты не невинная девица, — ответил Вадим. — Чтобы краснеть от каждого моего слова. А целый генерал со всеми вытекающими.

— Стоит отметить, с невинными девицами ты разговариваешь так же. Вспомни прием у вен Фарта. Бедная Алина упала в обморок после той твоей шутки про поручика.

Аристократ небрежно отмахнулся от весьма глупых, по его мнению, обвинений.

— Юные девицы вечно падают на кого-нибудь мимо проходящего, словно перезрелые вишни. А перезрелые девицы падают уже не на, а под кого-нибудь. Ха! А звучит, да? Ну? Как тебе мой новый каламбур?

Офицер не разделил веселье друга, только посмотрел на него с отеческим недовольством. Вадим предпочел сменить тему разговора.

— Там в приемной твой Миколас топчется. Впускать?

Невзор тяжело вздохнул, словно смирился с неизбежным.

— И ты об этом молчишь? — недовольно спросил он, тем не менее заранее прощая другу эту вольность, как и многие другие проказы: бывшие и будущие.

— Ну должен же я молчать хоть когда-нибудь? — лукаво прищурился вен Борз. Затем мужчина поднял со стола деревянную статуэтку Чести и бросил ее в дверь. Та тут же отворилась.

— Миколас дон Оддин прибыл с приказом от имени Великого Господаря!

В комнату чеканным шагом вошел высокий юноша в форме столичного гарнизона. Темно-русые волосы его были собраны в аккуратный короткий хвост, над левой бровью белел маленький почти незаметный шрам. На рукаве блестела треугольная лейтенантская нашивка.

Невзор встал, прислонил обе ладони к груди, скрещивая кисти рук.

— Слава Великому Господарю!

— Слава Серземелью! — ответил юноша, повторяя жест офицера. Учитывая, что в руках он держал запечатанный пакет, смотрелось это несколько комично. Вен Борз многозначительно хмыкнул, Невзор, не обратив на это никакого внимания, сел.

— Миколас, почему сразу не доложил о себе?

Юноша бросил настороженный взгляд на гостя и покраснел.

— Генерал, я…

— Мы с ним в дверях столкнулись, — перебил секретаря аристократ. — И я попросил мальчика не торопиться и зайти, когда услышит стук в дверь.

Сид Гарне недовольно посмотрел сначала на валяющуюся на полу статуэтку Чести, затем — на лейтенанта. Тот бросился к двери, подобрал предмет искусства и вернул на положенное место — между Доблестью и Милосердием.

— Миколас, разве твой начальник — уважаемый вен Борз? Если тебе передали срочный пакет, ты должен немедленно отдать его лично мне в руки, а не ждать разрешения от постороннего лица!

Юноша покрылся красными пятнами и вытянулся в струнку.

— Разрешите доложить?

— Разрешаю.

— Распоряжение от канцлера! Приказано отдать лично вам в руки!

Подчиненный шагнул вперед и протянул генералу документы. Пока друг расправлялся с бумагами, аристократ взял одну из девяти деревянных статуэток, расставленных на столе в особом порядке.

— Не ругай юношу, Зор. Ты знаешь, меня сложно переспорить. "Упрям, словно ослиное стадо!" — так, кажется, ты меня охарактеризовал на второй день нашего тесного общения? Не думаю, что то, что прочтение сего документа было отсрочено на пару минут, играет особую роль. Ты просто узнаешь плохую весть чуть позже.

— Почему плохую? — удивился генерал словам друга.

— Ну, считай меня провидцем.

— Провидцев не существует.

— Зато существуют умные люди, хотя бы изредка пользующиеся своей головой по ее прямому назначению.

— Для завивания волос? — уточнил Невзор и достал из пакета приказ. По мере прочтения лицо его, и без того не обладающее ни каплей красоты, становилось еще более грубым и мрачным. Мужчина недовольно поджал тонкие обветренные губы, прищурился, словно смотрел не на бездушную бумагу, а на дезертира-предателя, и наконец почесал кончик длинного носа — знак крайней озабоченности и недовольства.

— Ты угадал, — сказал он хмуро, не отрывая взгляда от бумаги. — Завтра после обеда я должен прибыть к канцлеру с отчетом о проделанной работе. Для того, чтобы передать должность другому претенденту и получить новое задание исключительной государственной важности.

Вадим рассмеялся.

— Что ж, поздравляю: под твоим напором они не продержались и двух недель. У твоего предшественника очень сильные покровители, а ты полез разбираться, почему склады тебе переданы практически пустыми, так что этого следовало ожидать. Что будешь делать?

Невзор пожал плечами.

— А что мне остается? Я солдат. Куда пошлют, туда и поеду.

— И все?

Вадим смотрел на друга с прищуром, словно пытался разглядеть в нем нечто малозаметное. То, что постороннему видно не сразу, но тот, кто знает, где искать — рано или поздно узрит искомое.

Невзор приподнял левый уголок губ.

— Оставлю Миколаса в интендантстве. Приставлю к начальнику хозяйственной службы, мы когда-то служили вместе на восточной границе, он человек хоть и не особо умный, но верный Господарю.

Вадим покрутил в руках статуэтку и вернул ее наконец на место.

— Знаешь, меня всегда волновало, почему в центре стоит Честь? И чья, собственно говоря, честь имеется ввиду? Оставишь Миколаса… Совершенно случайно, да? Без поручений?

Лейтенант во все глаза уставился на начальника.

— С поручением, — признался офицер. — С очень важным и очень тайным поручением.

Аристократ усмехнулся. Миколас нахмурился, он не понимал сути начинающейся игры. Генерал с ненавистью посмотрел на выведенные казенными фиолетовыми чернилами скупые строки приказа.