Цена доверия. Кн.1. Шаг вперед, два назад

— Я… — золотоволосая красавица замерла на пару минут, размышляя над озвученным предложением, а потом решительно объявила: — Я благодарю вас за приятную компанию. Где, говорите, ваша чайная?

— Кондитерская. Сейчас налево.

Лучи клонившегося к горизонту солнца путались в волосах нисы Вер, золотыми бликами рассыпались по ее локонам, заколотым всего несколькими невидимыми шпильками. Прелестное лицо ее порозовело, глаза с живым интересом рассматривали окружающий мир: цветы, деревья, вывески. Грудь поднималась и опускалась от каждого глубокого вздоха. Миколасу хотелось вздыхать следом за своей спутницей — восторженно и обречённо. Они успели сделать всего несколько десятков шагов — и сказка растаяла. Девушка-мечта встрепенулась, нахмурилась, покачала отрицательно головой, словно саму себя уговаривала о чем-то.

— Нет! Простите, я должна быть в другом месте. И… Я не могу остаться.

Она застыла, все же так и не убрав руку с локтя Миколаса. Лейтенант с жаром воскликнул:

— Останьтесь! Понимаете, я спросил знакомого…простите, что влезаю… Но вы сказали, и я… Просто хотел помочь. Вы были так печальны! Я не смог… То есть я… не я, а друг. Один хороший человек дал мне рекомендацию к доктору из АМХИ.

Бессвязный поток слов наконец закончился. Миколас застыл в ожидании приговора. Она может подумать, что он врёт, а если не врёт, то навязывает свою помощь, или даже просит ответной благосклонности за услугу…

Тонкие пальцы до боли сжали его локоть.

— Это правда? Правда? Кто? Где? Когда?

Кондитерская была забыта. Нет, Миколас не вправе сетовать, ведь надежда, осветившая лицо девушки, стоила многого. И всё-таки ему хотелось быть рядом с ней как можно дольше. Можно ли сие желание считать преступным?

— Доктор Шаль. Он работает в АМХИ. Я передал ему рекомендации, на днях должно прийти записка о времени приема. То есть человек, который мне помог, обещал, что примут в ближайшие дни.

Злата схватила его ладонь обеими руками.

— Так пойдёмте же скорее! Вы мне обязаны все рассказать! Все! В подробностях! Где ваша лавка?

— На той стороне улицы.

Девушка потащила его вперёд, на ходу расспрашивая о его помощнике, о письме, о докторе. Лейтенанту даже стало стыдно, что он ничего не узнал об этом доне Шаль. Но Злата не унималась, все спрашивала, спрашивала, и Миколас вдруг перестал заикаться, подбирать слова, и начал говорить. Обо всем. Какой сид Гарне хороший, как он учил его фехтовать и драться, что он многим помогал и вот даже знается с таким известным доктором, что мама ему благодарна, ведь он спас их от тижийцев (почти всех), что однажды офицерские слуги устроили соревнование по киданию хозяйских сапог, и… Злата удивлялась, сострадала, охала, смеялась. И Миколас вспоминал все больше и больше забавных случаев, чтобы снова и снова слышать ее тихий мелодичный смех. Казалось, мир вокруг них растворился, исчез, замер, есть только два человека и непринуждённая беседа, выходящая, пожалуй, за рамки приличий, но затрагивающая самые потаённые струны души. И он, и она забылись в этом разговоре…

Они вернулись в реальность, когда солнце скрылось за крышами домов.

— Канцлер — сила! — слишком громко воскликнул один из студентов, сидевших за соседним столиком, и очарование неспешной, искренней, пусть и порой бессвязной, болтовни рассыпалось вокруг них звуками, запахами и красками, вдруг ворвавшимся в их сознание. Они тут же заметили, что уже темнеет, Злата смущённо отодвинула недопитый чай, поморщилась от шума, создаваемого неуёмной компанией молодых людей, Миколас расчихался от запаха огонь-приправы — непременного атрибута гиленской выпечки.

— Пора, — без особого энтузиазма сообщила ниса Вер.

— Пора, — согласился лейтенант, вставая. — Могу я вас проводить?

Она кивнула, немного неуверенно, но все же согласно. Они вдвоем вышли из кондитерской и неспешно зашагали в сторону Красивого квартала. Молча. Иногда разве что Злата подсказывала, куда идти. Окна домов ловили прощальные солнечные отблески, лёгкий ветер играл с золотыми локонами то улыбающейся, то хмурящейся девушки.

У небольшого по меркам аристократов двухэтажного дома с кустами цветов за оградой, ниса остановилась.

— Если вдруг правда получиться добиться у доктора приема, пришлите записку на этот адрес.

— Я лучше зайду. Все расскажу и…

— Не надо!

Она перебила его резко, но тут же мягким тоном добавила:

— Прошу, лучше запиской.

Миколас кивнул, соглашаясь.

— Как скажете.

— Пусть даже это лишь пустая надежда… Спасибо вам! Спасибо! Не знаю, чем я могу вас отблагодарить!

— Улыбнитесь.

Злата застыла, губы ее нервно дернулись.

— Нет-нет, это не приказ! Просто у вас замечательная улыбка, такая живая, но спокойная, тихая. Добрая. Я был бы счастлив видеть ее на вашем лице чаще. Настоящую, конечно же, не показную. То, что я смог вас сегодня порадовать, уже само по себе награда.

И Злата вдруг улыбнулась ему в ответ.

— Спасибо. Прощайте.

— До встречи.

Окрылённый событиями дня, лейтенант, напевая новомодный романс, отправился домой, на служебную квартиру. Совершенно не замечая никого вокруг, в том числе самоходный экипаж, неподвижно стоявший в конце улицы. Девушка же скрылась в доме. На ее лице все ещё играла улыбка.

Шляпка была вручена служанке, мешочек с серебряной пепельницей оставлен на столе в гостиной. Злата нис Вер медленными, тяжёлыми шагами поднималась по лестнице на второй этаж. Лицо ее менялось. Лёгкая наивная улыбка поблекла, ее заменило холодное, мрачное выражение лица. И с каждой ступенькой оно становилось все мрачнее и мрачнее.

____________

*Истриб — очень крупная хищная степная птица из семейства ястребиных с алым или ржавым оперением. Появление этой птицы символизирует беду. (В древности степняки держали их в качестве охотников на людей)