Друг № 3

Глава 6. Пожары и Грейнджеры

В воскресенье у Драко случился первый в жизни выходной, и он не знал, куда себя девать. Без работы ему сразу стало одиноко. В кафе он легко забывал, что все еще остается полным придурком, у которого только двое друзей.

Вообще-то его друзья нуждались в некотором пересчете: Мэгги можно было назвать половиной, Бьянку — четвертью, Гермиона Грейнджер сошла бы за одну пятую или около того… (Нет, он о ней даже и не думал, ничего подобного!) Ну, и каждый из постоянных посетителей тоже вносил свою небольшую долю. Так что у него уже было трое друзей. Только вряд ли удалось бы убедить в этом Блейза: чтобы получить третьего, нужны были полсотни человек и счеты.

Он как раз прикидывал, чем бы заняться, когда в камине появилась голова Блейза. Драко хмуро посмотрел на своего бывшего второго друга.

— Привет, Малфой, — заявил тот. — Слышал, ты все еще жив.

Он проигнорировал укол: теперь он был выше подобных глупостей, потому что сразу ясно, кто из них круче.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он вместо этого. — Третьим другом я пока не обзавелся.

— Не могу сказать, что удивлен, но слышал, у тебя появилась работа. Ну и как?

— Неплохо, — признался Драко не без гордости. — Почти подружился с хозяйкой.

— С Мэгги, что ли? Думаешь, это считается? Вы со старушкой повадились в «Дырявый котел»?

— Не надо обзывать Мэгги. И нет, не повадились, поэтому я и сказал «почти».

Блейз приподнял брови. Он не привык, чтобы Драко за кого-то заступался, и тем более, за такую легкую добычу, как дети и старики. Много баллов за них не начислялось, но охота была разрешена.

— Простите, профессор МакГонагалл. Что, снимешь баллы?

— Ты сказал, что будешь мною гордиться, если я обзаведусь другом и найду работу. Не думал, что ты такой придирчивый.

Блейз сдал назад и смягчился.

— Да я пошутил, приятель. Похоже, твои дела пошли на лад.

Он помолчал и добавил с легким отвращением:

— Когда это мы успели превратиться в слюнявых флоббер-червей? Должно быть, воздух влияет: чистый и Панси не отдает.

— Очень может быть.

Странное дело: он скучал по Панси и одновременно радовался, что та уехала. Обычно все обстояло ровно наоборот: он наслаждался ее обществом, желая, чтобы она поскорее ушла. С ней было невозможно расслабиться. Приходилось быть все время настороже, вдумываться в каждое слово и соображать, следует ли слегка обидеться или глубоко оскорбиться. Он ждал ее возвращения и опасался, что она вернется слишком скоро.

— А у тебя как дела? — спросил он после паузы.

— Отлично. Дафна счастлива, потому что я сказал ей, что ты на время от нас отстанешь. Странно только, что Амаранта хочет знать, куда ты делся. Наверно, считает тебя чем-то вроде занозы в заднице и жаждет твоего одобрения, потому что ты не обращаешь на нее внимания. Хороших девочек вечно тянет к плохим мальчикам. Вот только ей всего пять.

— Может, я ей нравлюсь.

— Не может.

— Я же сказал, что больше не буду ей врать. Буду себя хорошо вести.

— Спасибо, не надо. Вдруг ты ей еще больше понравишься? Только представь этот кошмар: мы с Амарантой все время торчим у тебя, Дафна с каждым днем звереет и, в конце концов, решает нас бросить. Тебе это надо, ты, разрушитель чужих семей?

Драко довольно усмехнулся. Несомненно, со временем Дафна оценит, каким вежливым и тактичным он стал, и постепенно отойдет, но пока ему нравилось ее доставать.

— Может, засунешь Амаранту в камин, и мы поговорим? Она будет рада, потому что соскучилась по мне, — тут он напыжился. — Дафна ничего не узнает.

— Я так и собирался.

Блейз воровато поглядел через плечо, и, прежде чем позвать дочь, сурово посмотрел на Драко.

— Ладно, но ты на испытательном сроке. Если вернется в слезах, отзову лицензию крестного.

Драко согласно кивнул. Голова Блейза исчезла из огня, и на ее месте появилась головка маленькой девочки.

— Драко! — закричала она, демонстрируя молочные зубы.

Драко улыбнулся в ответ.

— Привет, Амаранта. Как дела?

— Вчера ходили в театр, и все были смешно одеты, и там были гиппогрифы.

— О чем была пьеса? — спросил он, словно его это интересовало.

Она сморщила носик, пытаясь вспомнить.

— Это было очень давно, и гиппогрифам было нечего есть. Потом одна девочка нарядилась гиппогрифом-мальчиком, и они с хорошенькой тетенькой стали жить-поживать!

— Здорово!

Амаранта, подпрыгивая на месте, пыталась заглянуть ему за спину: ее очень редко отпускали в Манор. Вскоре она сообразила, что имеются занятия поинтереснее, чем стоять на коленях у камина и беседовать с взрослым дядей.

— Ну, я пошла. Пока!

По тому, как двигалась ее голова, он понял, что она машет ему невидимой ручкой. Он помахал в ответ, и головка исчезла, сменившись головой отца.

— Неплохо, — сказал тот. — Выглядит даже счастливее, чем до того, как вы поговорили.

— Что за пьесу вы смотрели?

— Она что, до сих пор о ней не забыла? Мы смотрели «Как вам понравятся эти гиппогрифы». Она никогда не бывала в театре и едва могла усидеть на месте. Я сам не очень-то понял, о чем это: сюжет скачет туда-сюда и неясно, в каком времени происходит действие. Нелепая история, но чего ждать от маггловской пьесы? Думаю, гиппогрифов они всунули в последний момент, чтобы придать ей магический вид.

— Чего ради ты пошел на маггловскую пьесу?

Он не мог понять, зачем такое вообще поставили, но то, что Блейз отправился в театр, совсем сбило его с толку.

— Дафне захотелось развлечься, а больше там смотреть нечего. Ты давно заглядывал в афишу театра Артемиды? Сплошные маггловские пьесы. В книжных лавках — маггловские книги, в приличных ателье — исключительно мантии маггловских фасонов. В общем, кошмар! Я тут купил себе книжку, чтобы понять, из-за чего шум. Называется «Гордость и заводной апельсин из Монте-Кристо». В жизни не читал такой чуши! Страшно подумать, что это было, до того, как по ней прошелся наш редактор.

Стало понятно, почему в шкафу с вновь вышедшими книгами были сплошь незнакомые фамилии. И почему мать в последнее время так странно наряжается. Он-то думал, что в «Вороне» собираются только магглорожденные и чистокровные, которых лишили наследства за отвратительный вкус, но, похоже, дело было в новой моде. Драко явно отстал от жизни.

— Ну-ну. Так от магглов нынче надо быть в восторге?

— Говорю тебе, я сам толком ничего не понимаю. Но музыка у них отличная. Есть такие плоские металлические кружки с дыркой посередине, так вот их слушают.

Блейз произнес это с таким почтением, словно изготовить плоский металлический кружок было невероятным подвигом.

— На Диагон-аллее открылась новая лавка, там их продают. Хозяин сказал, что магглы используют специальные устройства, но для нас придумали простое заклятье. Называются «диски». Я взял один «Пинк Флойд», и еще…

— Ты что, в феллеры подался? Или это какое-то другое зелье? Ты хоть сам себя слышишь?

— Ничего подобного! Я знаю, ты вечно сидишь дома, но даже ты вынужден признать, что с музыкой у нас плохо. Что, тебя от «Сестричек» еще не тошнит? А знаешь, что магглы ездят по всему миру — с их-то примитивными устройствами! — чтобы послушать, как их любимые музыканты исполняют песни, которые они знают наизусть? У них сотни и тысячи музыкантов, и все пишут разную музыку, а потом маленькие маггловские штучки издают всякие звуки. Если подумать, довольно впечатляюще.

— По-моему, просто смешно.

— Малфой, ты безнадежно устарел. Можешь мне поверить, в этой дисковой лавке толпится половина нынешнего Хогвартса. Я слышал, у некоторых школьников бывает по сотне разных дисков.

— Мне все равно, от чего магглы приходят в восторг.

— Никто и не ждет, что ты… Говорю тебе, я сам в восторге! Ладно, мне пора, а то Дафна начнет удивляться, с кем это я так долго разговариваю. Когда Панси вернется, надо бы выбраться выпить.

— Поговорим на следующей неделе.

Голова Блейза исчезла из камина, оставив Драко обдумывать услышанное. Так обычно и бывает, когда человек решил начать новую жизнь и пересматривает то, что считал само собой разумеющимся. Интересно, предки чувствовали себя также, когда в Хогвартсе появились первые магглорожденные?

Иными словами, он ощутил себя старым пердуном, который грозит палочкой мальчишкам, играющим на газоне. Это было неприятно. Он решил, что проведет выходной, исследуя новые тенденции. Все равно заняться ему нечем. Итак, маггловская культура: куда катится мир?

Он отправился камином на Диагон-аллею и стал присматриваться, как одеты прохожие. Вместо пуговиц многие застегивали мантии с помощью тонкой цепочки из маленьких серебряных полосок, что, по мнению Драко, выглядело совершенно по-дурацки. Он обнаружил, что некоторые носят круглые шляпы с вытянутыми надо лбом полями. Тоже дурость. Удивительно, сколько всего можно узнать о мире, если отвести глаза от булыжников у себя под ногами!

Первым делом он отправился во «Флориш и Блоттс», чтобы обзавестись маггловской литературой. В шкафу с новинками стояло множество книг с длинными путаными названиями, похожими на то, о котором говорил Блейз. Наконец он остановился на «451 по Франкенштейну», потому что это была самая тонкая книга. Описание на задней обложке привело его в тупик, но он твердо решил проверить, сможет ли ее осилить. С учетом гигантской самоуверенности и искренней страсти к чтению, он был убежден, что справится куда лучше Блейза. Тот был далеко не дурак, особенно когда речь шла о цифрах и делах, но назвать его книгочеем было трудно.

Следующим на очереди стал его любимый магазин одежды. Дом Бодруа предлагал новейшие парижские фасоны, и большая часть гардероба Драко происходила из их филиала на Диагон-аллее. Мантии были безумно дорогими, сидели идеально, и им не было сносу, особенно с учетом того, что магические моды за последнюю сотню лет не слишком изменились. Драко впервые осознал, что традиционный покрой отличает определенное однообразие, только когда опять оказался у Бодруа.

Торговый зал был отделан заново и поразил Драко сияющей чистотой. Здесь было чище, чем в Святом Мунго! Стены, сделанные из какого-то гладкого, непривычного на ощупь материала, слепили белизной и излучали яркий, режущий свет. Пол был выложен белым мрамором, и Драко мог бы поклясться, что во всем зале нет ни единой тени.

Молодая ведьма, которая вышла ему навстречу, выглядела очень странно. Он никогда не видел ничего подобного. На ней вообще не было мантии! Она вырядилась в белую нижнюю рубашку с длинными рукавами и пуговицами спереди. Рубашка была аккуратно заправлена в тугой кусок черной материи, охватывающий ее от талии до колен. К блестящим черным туфлям под пятками были прикреплены заостренные палочки, а с шеи свисал целый каскад ярко раскрашенных бус. Очень высокая, очень худая, и с первого взгляда ясно, что француженка. Она бросила на него оценивающий взгляд и пришла в недоумение. И понятно, почему: он был в мантии от Бодруа, сшитой на заказ… пять лет назад. Она, должно быть, не могла взять в толк, почему постоянный богатый клиент за пять лет ни разу не удосужился обновить гардероб.