Друг № 3

Глава 7. Депрессанты

В понедельник Гермиона принесла Драко не две, а три книги: «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, «Франкенштейна» Мэри Шелли и «Превращение» Франца Кафки. Он отметил, что, в отличие от настоящих книг, которые он привык читать, эти были тоненькие. Сначала он решил, что осилит все три за один вечер. Может, магглам особо нечего сказать, или они используют меньше слов или что-то в этом роде? Но, прочитав Брэдбери, он переменил мнение. Ему понадобилось четыре часа, после чего он аккуратно закрыл книгу, положил на колени и долго сидел, глядя прямо перед собой.

Оказалось, что магглам есть, что сказать, и при этом они не отвлекаются на подробные описания парадных мантий, бальных залов и мерцающего света свечей. Он привык к тому, что изысканно разукрашенная проза смягчает удар, но маггловские авторы были безжалостны. Им было все равно, плачет ли он, злится так, что не может смотреть на страницы, или испытывает настолько сильные чувства, что вынужден отложить книгу и уставиться в стену, гадая, зачем вообще нужны стены в таком мире, как этот. Он никогда особо не задумывался, каково это — жить без магии, когда, если что-то пошло не так, никто не явится, чтобы взмахнуть палочкой и все уладить.

Если Гермиона Грейнджер выросла, читая эти жуткие книги, он мог понять, почему она с такой страстью кидалась на любое дело. Драко полагал, что уж он-то отлично разбирается, что такое страх, но теперь ему казалось, он не знает ничего. С детства он боялся простых и понятных вещей: смерти, отца, Волдеморта и неудачи. Именно в таком порядке. Малфоев обвиняли в трусости, но он всегда думал, что на самом деле это не трусость, а трезвый расчет. С другой стороны, волшебников было не так просто прикончить: когда не было войн, убийства случались очень редко, и при нынешнем состоянии магической медицины Драко мог уверенно рассчитывать дожить до ста пятидесяти лет.

Странно, что такие живучие люди прилагали столько усилий, чтобы отсрочить неизбежное. Магглы каким-то образом сумели усвоить драгоценную мудрость, которая так долго не давалась колдунам: смерть — это не враг. Конечно, Дамблдор и еще парочка полоумных стариков пытались это объяснить, но тогда Драко им не верил: само собой, смерть — это худшее, что может случиться. Это же смерть.

В маггловских книгах смерть случалась с людьми наряду с прочими бедами, и они должны были с ней мириться, потому что нужно было заботиться о более важных вещах. Гермиона объяснила, что в книге описаны события, которых на самом деле не было, но он знал, что часть ее — правда. У магглов были специальные машины, чтобы убивать друг друга, и их было так много, что за всеми невозможно было уследить.

Поэтому самый злобный, преступный и тупой маггл мог творить, что угодно, и большую часть времени это сходило с рук. Драко никогда не сознавал в полной мере, какую защищенную вел жизнь благодаря магии. В этом была своего рода ирония, учитывая, что подростком ему довелось участвовать в войне. Мир оказался намного больше, чем он воображал.

Он так и не нашел сил приняться за следующую книгу. Вместо этого он лег в кровать, и понадобилась вечность, чтобы заснуть.

* * *

На работе Драко первым делом заварил себе крепкого кофе, добавив туда изрядную порцию Бодроперцового зелья. Он перенапрягся, размышляя над моральными проблемами, и теперь его мозг без предупреждения отправился в отпуск (если не считать предупреждением коротенькую запись на внутренней стороне черепа насчет Ямайки и рома). Когда он походкой инфери с темными кругами под глазами вошел в зал, Бьянка решила, что он заболел, и пыталась отправить домой.

Он с трудом справлялся с наплывом посетителей после трудового дня, и, возможно, был излишне резок с парой пожилых ведьм, но все окупилось, когда появилась Гермиона. Он вручил ей прочитанную книгу, и она улыбнулась:

— Ты быстро. Ну как, тебе понравилось?

— В жизни не испытывал такой тоски, — ответил он, а он знал, что такое тоска.

Ее улыбка померкла.

— Значит, остальные тебе тоже не понравятся.

— Я не говорил, что мне не понравилось. О чем она?

— А ты как думаешь? — спросила она, приподняв брови.

Ему не хотелось признаваться, что он не понимает, и он решил ответить наугад:

— Ну, наверно автор предупреждает людей, что будет, если они перестанут думать сами и будут слепо исполнять приказы. Это гораздо лучше, чем магическое издание. По крайней мере, ясно, что к чему.

— Ты прав, — кивнула она в ответ. — А еще это книга про культуру американских магглов, но ты про нее ничего не знаешь. Автора огорчало, что люди перестали читать книги. У магглов появилось телевидение и другие развлечения, поэтому они почти не читают.

— Это печально.

— Брэдбери того же мнения.

Она открыла рот, чтобы продолжить, но Драко ее перебил.

— Не вздумай накидываться на меня на этот раз, потому что я как раз собирался спросить, что тебе подать.

У нее была привычка улыбаться в самый неподходящий момент, когда нормальный человек начал бы орать, но поскольку для него по-прежнему оставалось величайшей тайной, почему она вообще с ним разговаривает, он не был склонен вникать в мелкие загадки.

— Я хочу ванильный латте.

Он сделал кофе и поместил на поверхности стакана пузырь в виде книги. Он очень старался, так что когда жидкость колыхалась, страницы переворачивались.

Гермиона не сказала ни слова, но по ее лицу он понял, что она впечатлена. Она протянула ему деньги и сделала глоток.

— Хорошо.

— Знаю.

Она повернулась, чтобы уйти, но он ее остановил:

— Погоди— А счастливые книжки у магглов бывают?

Он сообразил, как глупо это прозвучало, только когда сказал.

Но она восприняла вопрос всерьез.

— Бывают, но с ходу я не вспомню. Хорошие книги обычно невеселые, потому что их задача — чтобы люди обратили внимание на то, что действительно важно.

— Если вспомнишь, приноси.

— Ладно.

Она помахала ему на прощание, но поскольку он такого не ожидал, то не ответил.

* * *

Дома он смотрел на две оставшиеся мрачные маггловские книги, но чувствовал, что пока не готов их читать. От скуки он решил на следующий день перед работой заглянуть в лавку на Диагон-аллее, где торговали маггловской музыкой. Каждый день он проходил мимо, и нельзя сказать, что заведение не бросалось в глаза: над входом плавали в воздухе ярко-раскрашенные металлические шары и кольца, а изнутри доносилась громкая музыка. Переливающаяся всеми цветами радуги вывеска сообщала, что лавка называется «Подвал».

Внутри подавляло изобилие выбора. Узкая, длинная комната была заставлена рядами крохотных блестящих коробочек. Драко понятия не имел, что в них. Названия типа «Рок», «Техно», «Ритм-энд-блюз» или «Хэви Метал» ровно ничего ему не говорили. В половине случаев они даже не напоминали слова. В проходах стояли люди в черных наушниках, шнурами прикрепленных к коробочкам на витринах. Глаза у многих были закрыты, и он не мог понять, чем они занимаются. Он бесцельно бродил вдоль первого ряда, рассматривая странные рисунки на обложках. Он сообразил, что надпись «Компакт-диски» имеет отношение к музыке, но не мог понять, какое. Он взял один из дисков, прочитал названия песен и положил обратно.

— Вам помочь? — окликнул голос слева. Он повернулся и обнаружил колдуна средних лет с длинными спутанными волосами, в рваной «футболке» и выцветших «джинсах». На руках у колдуна были странные отметины.

— Мне кажется, я вас где-то видел, — сказал Драко.

На жестком лице колдуна проступила улыбка.

— Я — Донован Тремлетт. Раньше играл в «Вещих сестричках».

Драко был потрясен. Донован Тремлетт больше десяти лет занимал высшие позиции в магических чартах. Вся юность Драко прошла под написанные им песни.

— Я ваш старый поклонник, — сказал он, протягивая руку для приветствия. Может быть, он задержал чужую ладонь чуть дольше, чем следовало, но это же был Донован Тремлетт. Он жалел, что не может забыться до такой степени, чтобы попросить автограф: фамильная гордость некстати напомнила о себе.

— Почему вы больше не играете?

Тремлетт бросил взгляд по сторонам, чтобы проверить, не нуждается ли кто в помощи. Никто не нуждался.

— Раз вы такой старый поклонник, вам рассказать в подробностях?

Драко торопливо кивнул.

— Ладно. Родители у меня магглы, и я вырос в музыкальном магазине. Потом получил письмо из Хогвартса и узнал, какое дерьмо слушают в магическом мире. Меня чуть не стошнило, честно! Я потолковал кое с кем в школе, нашел тех, кто любит музыку, и так образовался наш ансамбль. Я сыграл им маггловскую музыку, и они пришли в восторг. Мы начали подражать магглам и приобрели безумную популярность, потому что никто ничего подобного не слышал. Но годы шли, и мне все меньше нравилось то, что играем мы, и совсем не нравилось то, что играют все остальные. На весь волшебный мир приходилось три ансамбля, и нельзя сказать, чтобы мы надрывались изо всех сил.

Драко не подозревал, что Тремлетт — магглорожденный. Это, безусловно, проливало новый свет на томительные вечера, проведенные в хогвартской спальне, когда они под музыку «Вещих сестричек» возмущались, как это Грейнджер посмела обойти его на Рунах.

— Я бы в жизни не выбрался из этой колеи. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В смысле Волдеморт — тут Драко сморгнул — распорядился начать регистрацию магглорожденных. Само собой, я не собирался подчиняться этому долбаному психу, прости за откровенность, поэтому отправился назад в маггловский Дублин. Стал там играть с маггловскими ансамблями, освоил кое-какие новые приемы и вернулся только в прошлом году. И, к своему изумлению, обнаружил, что все из кожи вон лезут, чтобы подражать магглам.

Он потряс головой и рассмеялся отрывистым лающим смехом.

— Ну, я задумался, как сделать, чтобы проигрывать диски с помощью магии, а потом открыл эту лавку. Очень скоро ко мне зачастили магглорожденные со своими дисками, потому что хотели, чтобы их любимая музыка тоже была в продаже. С «Сестричками» я тоже играю, если они присылают сову и просят по-настоящему убедительно, но лавка для меня — главное. И если честно, — тут он обвел комнату рукой, — эта музыка лучше, чем все, что я написал за свою жизнь.

— Мне ваша музыка очень нравится, — сказал Драко, и Тремлетт снова рассмеялся.

— Не думай, что я не оценил комплимент. Очень даже оценил. Но это потому, что ты ничего больше не слышал. Тебе помочь?

Драко кивнул.

— Я сделал несколько подборок специально для таких, как ты, кто раньше не сталкивался с маггловской музыкой, потому что поначалу может быть сложновато. Вон на той стойке, — он указал на витрину справа от Драко, — есть неплохой выбор. Советую начать с рока.

Драко подошел к полке и стал рассматривать диски. Вместо рисунка на обложке был только список песен. Он взял подборку с более или менее жизнерадостными названиями в надежде, что магглы умеют не только вгонять в тоску, но и веселить. Тремлетт предложил ему принести список любимых песен, чтобы посоветовать, что еще можно приобрести, и Драко двинулся вниз по улице к «Ворону».