Голубка Атамана

Давид внимательно слушал меня, не сводя глаз с моего лица. Такой пронзительный прямой взгляд немного смущал, потому что я чувствовала себя сейчас обнаженной перед этим мужчиной.

— Странная вещь получается, — Давид покрутил в руке несчастную картошину. — Мне почему-то с тобой так спокойно. Но в следующий момент ты можешь заставить меня взорваться.

— Удивительно, но про тебя я могу сказать то же самое, — я улыбнулась.

После душа я вошла на кухню и почувствовала невероятно аппетитные ароматы запеченной рыбы и вареного картофеля. Давид уже заканчивал с салатом, аккуратно нарезая сладкий красный перец.

— Я могу задать тебе несколько вопросов? — я уселась за стол и провела пальцами по влажным распущенным волосам.

— Задавай, — не отрывая взгляда от нарезки овоща, ответил Давид.

— Ты всем малознакомым девушкам готовишь обеды?

— Только тебе.

— Почему?

— Хочется. Не знаю как правильно и по нормальному, но делаю как умею. Есть в тебе что-то такое, с чем я раньше не сталкивался. Ты мне просто небезразлична.

Я затаила дыхание, наивно надеясь, что Давид продолжит, но он замолчал, занимаясь готовкой.

— Что с баром? — будничным тоном спросил Давид, когда мы начали обедать.

— Пока ничего.

Давид поджал на секунду губы, но ничего не ответил. Я уловила тень его недовольства.

— Что ты любишь? — вдруг спросил он, аккуратно разрезав свой кусок рыбы.

— В каком смысле? — успеть за сменой мысли или настроения Давида я пока что никак не могла.

— В прямом. Что ты любишь? Что тебе нравится? Ответь первое, что придет в голову.

— Ты, — выпалила я.

Неловко стало просто кошмар. Но лучше быть честной с самой собой и с человеком, чем мучиться догадками.

Давид опустил вилку и посмотрел на меня, откинувшись на спинку стула. Он не был удивлен моим ответом. Думаю, его больше поразило то, что я ответила прямо. Хотя, возможно, Давид вообще имел в виду что-то другое. Ну, к примеру, что я отвечу, как люблю шоколад какой-нибудь или еще какую-нибудь другую ерунду.

— Тебя ведут эмоции, чувства. Не холодная расчётливая логика, — констатировал Давид.

— Такой уж я человек, — без тени стыда ответила я.

— Дай немного времени, — попросил Давид.

— Зачем? Для чего?

— Просто дай, — он немного нахмурился, будто задумался о чем-то. — Но всё-таки, что ты любишь? Какую-то еду или какие-то определённые вещи?

— Молочный шоколад и апельсины. Знаешь, я себя так чувствую, будто заполняю анкету в дневнике дружбы. Такие тетрадки. У нас у девочек в школе были.

— Ну а как иначе узнать человека, если напрямую не спросить о том, что он любит? — Давид посмотрел на свой смарт, что всё это время лежал на столе. — Мне пора.

— Снова пропадешь на целую неделю? — не удержалась я, когда мы вышли в коридор.

— Я полностью не управляю своей свободой. Мой номер уже вбит в твой телефон.

— Когда ты…? Когда ты успел?

— Ты была занята, а телефон остался на кухне. Мой тебе совет — поставь какой-нибудь пароль. На всякий случай, — Давид обулся, выпрямился и надел куртку.

— Хорошо. Будет сделано, — кивнула я.

— Так-то уже значительно лучше. Как-нибудь обязательно займусь с тобой твоей этой йогой, если ты будешь не против.

— Я руками и ногами только «за», — я улыбнулась.

— Будь осторожна. Дверцу я починил. Еще один маленький совет — не храни фигурную отвертку за холодильником. Не практично постоянно ее оттуда доставать.

Давид несколько секунд просто смотрел на меня, а я никак не могла унять свое бешено колотящееся сердце. В груди вдруг так горячо и тесно стало.

— Нам просто нужно больше времени, — как-то задумчиво отозвался Давид и едва коснувшись костяшками пальцев моей щеки, развернулся и ушел в ту часть своей жизни, о которой я совсем ничего не знала.

В ту часть, в которую меня намерено никто не собирался впускать. Что же такого она в себе скрывала, что путь к ней был для меня заказан?