Наваждения

Глава 7

Гермиона, конечно, объяснила все друзьям. И про экспериментального клоуна рассказала, и отсеченные деревянные пальцы в качестве доказательства предъявила, стараясь не смотреть на приунывшего Джорджа, и мальчики даже ей поверили. Мальчики, но не Джинни, которая была все-таки очень умной и проницательной девушкой.

После того как друзья вдоволь нагулялись и наобщались, Джинни утащила ее за дальний столик в «Трех метлах» под предлогом поболтать о своем, о женском, и без лишних предисловий перешла прямо к делу:

— Слушай, Гермиона, мальчикам ты, конечно, можешь лапшу на уши навешать, и они даже поверят, но я-то не они. Знаешь, как все это выглядело? Так, будто вы со Снейпом целовались в той кладовке. Ну, или собирались целоваться. Это правда?

И она буквально впилась в подругу въедливым пронизывающим насквозь взглядом, стараясь не упустить ни тени смены эмоций на ее лице.

Гермиона беззаботно пожала плечами. Изворачиваться и отпираться она и не собиралась. Да что толку: Джинни знает ее, как облупленную, все равно обо всем сама догадается.

— Насчет Снейпа не уверена, — спокойно сказала она, сдувая пенку со сливочного пива, — но я — да, я собиралась его поцеловать. И обязательно сделала бы это, если бы вы, четыре поросенка, не ворвались к нам так не вовремя.

Джинни выпучила глаза, закашлялась. Пиво попало в горло и нос, и Гермиона с полминуты усердно стучала подругу по спине.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Джинни, когда опасность захлебнуться пенным напитком миновала. — Или заболела? — и она стала заботливо ощупывать лоб Гермионы.

Убедившись, что высокой температуры у подруги нет, и та несет полный бред, находясь в здравом уме и трезвой памяти или наоборот, Джинни трагически громко зашептала:

— Ты точно сошла с ума, Гермиона! Это же Снейп! Злобный мстительный ублюдок Снейп. Забыла, как он над нами в школе издевался?

— Не забыла, — улыбнулась Гермиона. — Но сейчас, когда я тоже учитель, очень даже его понимаю. Некоторых учеников хочется приложить хорошенько лбом об стол, до того они противные. А он, видишь, держал себя в руках и просто баллы снимал.

— Просто снимал баллы, говоришь? — тупо повторила Джинни, до конца так и не веря в то, что подруга увлеклась своим бывшим учителем. — А ты помнишь, что он на двадцать лет тебя старше?

— Ну и ладно, — невозмутимо ответила Гермиона. — Так даже интереснее.

— Интереснее? — простонала Джинни и снова ощупала лоб. На этот раз свой. — А у вас там других интересных мужчин нет, что ли? Элмерз вот, например! Я видела его сегодня в «Дэрвиш и Бэнгз», он бесподобен!

Гермиона скорчила пренебрежительную гримасу и отрицательно помотала головой.

— Ну, или Невилл, в конце концов, — с несчастным видом закончила свой короткий список Джинни. — Он так возмужал в последнее время.

Гермиона весело фыркнула.

Странная все-таки эта Джинни — сравнивает загадочного и умного, как сто чертей, Северуса Снейпа с унылым скучным Элмерзом или с просто Невиллом.

— Ты, конечно, всегда была сумасшедшей, — сокрушенно вздохнув, признала Джинни, — но чтобы настолько… Да! — вдруг заметно оживилась она. — Если у тебя что-нибудь с ним получится, ты же все-все мне расскажешь, правда? Я имею в виду секс, а не то, как вы за ручки держитесь и о зельях болтаете.

— Я-то, возможно, и расскажу, но тебе придется встать в очередь, — хихикнула Гермиона и рассказала Джинни о своей распутной нарисованной соседке в раме.

Джинни охала, ахала, восхищалась и сетовала, что таких соседок не было во время их учебы.

— Глядишь, чему полезному бы научила, — подмигнула Джинни и заразительно расхохоталась.

* * *

Пытаться поцеловать Северуса Снейпа в темном углу — занятие архисложное, ведь для начала его еще нужно было туда как-то загнать. А Снейп, недаром, что бывший шпион и в принципе не пальцем деланный, ни в какие углы загоняться не желал, поэтому неудивительно, что у Гермионы ничего не получилось.

Для начала она тем же вечером после инцидента в магазинчике Уизли попыталась взять штурмом его кабинет с целью вернуть запасную палочку, ну, а там как пойдет. Штурм прошел удачно, и в кабинет удалось пробиться, но вот вытащить Снейпа из-за дурацкого огромного стола, чтобы снова прижать к двери или той же стене и начать благодарить, не получилось — директор сидел в кресле, как приклеенный, и глаз своих черных на посетительницу не поднял.

Гермиона пару минут попереминалась с ноги на ногу, повздыхала, задала пару нисколько не интересующих ее вопросов, и, в конце концов, плюнула и ушла. Ну в самом-то деле, не на колени же к нему лезть! Еще проклянет, с него станется.

Тем временем отшелестел золотой листвой сентябрь, и теперь Хогвартс заливал холодными дождями переменчивый октябрь, а Гермионе так ни разу и не удалось остаться с неуловимым Снейпом наедине.

Джинни прониклась наконец ее идеей влюбить в себя директора и как могла помогала бесполезными советами и еженедельными походами по магазинам, в которых уговаривала подругу купить самые откровенные наряды из всех представленных. Гермиона внимательно выслушивала советы, в магазине неподдельно ужасалась и цене платья, и его совершенно неподобающей длине, даже как-то раз купила одно и надела на ужин, но получила результат, совсем ее не удовлетворивший.

Снейп в ее сторону взглянул лишь раз и стал даже мрачнее, чем был до этого. Зато от навязчивых ухаживаний за ней Роберта Элмерза пришлось отбиваться чуть ли не силой. Жюстина умудрилась подсмотреть эту неприятную сцену из чужого портрета и потом два дня на нее дулась. Пришлось задабривать обидчивую соседку покупкой нового постера актера-блондина, имя которого Гермиона все время забывала.

Если не считать страданий по Снейпу, жить и работать в замке Гермионе нравилось. Коллеги ее уважали, ученики любили, Жюстина по вечерам веселила пошлыми рассказами о своем бурном прошлом — все здесь было хорошо. Все, кроме того, что чертов Северус Снейп не обращает на нее никакого внимания.

Он сухо здоровался по утрам за завтраком, отвечая на бесконечные расспросы, холодно глядел куда-то сквозь нее, коротким кивком головы прощался после ужина и даже не персонально с ней, а со всеми присутствующими. Для Гермионы он стал неприступной крепостью, которую хотелось немедленно атаковать, покорить и объявить своей территорией.

Снейп быть покоренным явно не желал и при случайных встречах стремительно проходил мимо. Гермионе только и оставалось, что посылать ему вслед тоскливо-возмущенные взгляды.

А так в Хогвартсе было непривычно спокойно. Даже неутомимый Генри Пембертон немного притих, хотя, скорее всего, дело было все же в том, что за каждый, даже самый пустяковый, проступок профессор МакГонагалл назначала ему по три отработки у Филча. То ли такая несправедливость Пембертона сильно демотивировала, то ли он просто затаился перед большой бурей, но учителя временно выдохнули.

Но, как все хорошее, это подозрительное затишье не могло продолжаться вечно.

Как-то во время ужина, когда ученики, весело стуча ложками, поглощали свой десерт, а усталые учителя негромко переговаривались и втайне мечтали оказаться наконец в тишине собственных спален, произошло нечто, из ряда вон выходящее.

Одна из учениц за столом Когтеврана, семикурсница Роуз Монтгомери, отхлебнула из своего кубка тыквенный сок, а после закатила глаза и потеряла сознание.

Когда спустя пару минут она пришла в себя, то первым делом раскидала в стороны столпившихся вокруг нее испуганных учителей и одноклассников. Крошка Флитвик, истошно крича, полетел в сторону гриффиндорского стола, где его ловко поймали пара крепких старшекурсников. Минерва МакГонагалл от резкого толчка девушки упала бы на пол, но ее вовремя подхватил директор. Гермиону неведомая сила закрутила волчком и врезала в профессора Элмерза, который незамедлительно воспользовался ситуацией и, защищая, прижал девушку к своей широкой груди.

Ошарашенные люди перешептывались и пятились назад, образовывая большой круг, внутри которого бесновалась несчастная мисс Монтгомери.

Это было поистине ужасающее зрелище: молодая девушка, от юной красоты которой сейчас не осталось и следа, визжала, выла, раскидывала тарелки и кубки, звала кого-то страшным утробным голосом и рвала на себе волосы. Когда из ее рта пошла густая белая пена, Роберт Элмерз не выдержал.

— Нужно ее обездвижить, — уверенно начал он, пытаясь перекричать бьющуюся в конвульсиях Роуз. — Ступе…

— Нет! — вскричали одновременно Снейп и подоспевшая мадам Помфри.

Директор молниеносно выхватил свою палочку и успел-таки отбить заклинание в сторону маячившего неподалеку Пивза. Наблюдавший за страданиями когтевранки полтергейст кувыркался в воздухе и хохотал, поэтому теперь, словив заклятие, замер с открытым ртом на искаженном неуместной радостью лице.

Разъяренный Снейп порывался проклясть идиота Элмерза за проявившееся так некстати рвение, ну или хотя бы уволить, но не менее злая мадам Помфри уже отчитывала его, как мальчишку:

— Зачем вы лезете не в свое дело? Неужели не знаете, что при припадке человека нельзя обездвиживать? Вы чуть ее не убили, профессор Элмерз!

Побледневший Элмерз пытался что-то несвязно мямлить в свое оправдание, но никто его уже не слушал, не до того было.

Роуз Монтгомери, вскрикнув напоследок особенно пронзительно, снова потеряла сознание, и все кинулись к ней.

— Лонгботтом, несите ее в Больничное крыло! — четко и громко распоряжался директор. Жилка на его виске бешено пульсировала, но сам он был довольно сдержан. — Кто-то должен остаться здесь и организовать старост, чтобы те увели детей в гостиные факультетов. Мисс Грейнджер… — начал он, но, натолкнувшись на ее полный возмущения взгляд, в котором клокотало и рвалось наружу яростное «Вы не посмеете оставить меня в стороне!», запнулся. — Хм-м-м… Профессор Элмерз, — резко передумал он, — вы отвечаете за детей. Остальные — в Больничное крыло!

Сам он ненадолго задержался в Большом зале, расспрашивая одноклассниц Роуз, из какого кубка та пила. После того как искомый сосуд был найден и идентифицирован, директор быстрым шагом направился в лазарет.

В Больничном крыле семикурснице уже оказали первую помощь — банально и по-магловски обездвижили ее кожаными ремнями и влили успокоительное зелье, которое почти не дало эффекта. Роуз выла и отчаянно металась на кровати, пытаясь сбросить с себя удерживающие ее путы.

Учителя столпились рядом, не понимая, что происходит, и не зная, чем помочь. Их полные разной степени ужаса взгляды с надеждой обратились к вошедшему директору.

— Гораций, — без лишних предисловий Снейп сунул кубок с остатками зелья под нос Слизнорту, — посмотрите на это? Есть догадки?

Слизнорт осторожно взял кубок, повертел в руках, наблюдая за стекающими по стенкам оранжевыми капельками, понюхал и скорчил недоуменную гримасу.

— Вроде, обычный сок, — неуверенно пробормотал он. — Мне кажется, ее все же прокляли.

Снейп, даже не пытаясь скрыть раздражения, возвел глаза к потолку, зло искривил тонкие губы. Гермиона давно заметила, что он недолюбливает старого зельевара, и сейчас его неприязнь слишком явно рвалась наружу.