Наваждения

Глава 29

— Нет, Северус, ты не просто ошибся, — вздохнула Минерва, у которой действительно от облегчения, что конфликт между этими двумя, кажется, близится наконец к логическому завершению, резко закололо сердце. — Ты, как говорят сейчас наши ученики, облажался по полной.

— Да, — не стал спорить Снейп, потому что и сам думал о том же.

— И теперь тебе нужно как можно скорее все исправить! — наставительно сказала МакГонагалл.

— Нужно, — снова легко согласился директор и, вдруг о чем-то вспомнив, нахмурился, взглянул на женщину с надеждой: — Только как?

— Вот об этом не спрашивай. Я в этих делах профан полный, — тут же открестилась Минерва, но потом добавила грозно: — Верни ее, Северус! Иди проси прощения, бей себя в грудь, посыпай голову пеплом, в общем, делай, что хочешь, но верни. Ей без тебя так же плохо, как и тебе без нее. А я все-таки старая больная женщина, ты же помнишь? У меня не хватает сил смотреть еще и на ваши страдания.

И, произнеся эту напутственную речь, Минерва величественно выплыла из кабинета, оставив Снейпа в полнейшем непонимании, что ему, собственно, делать-то дальше?

Нет, что придется-таки падать в ноги и просить прощения — это безусловно, это даже не обсуждается. Тут ему не отвертеться. Не то чтобы он против (признавать свои ошибки Снейп хоть и не любил, но умел), гораздо больше его волновало, как поведет себя Гермиона. Лили вот, например, не нашла в себе силы простить его за брошенные в приступе злости и ярости гадкие слова, а Гермиону он не только словами обидел, но и причинил боль физическую. Сможет ли она простить? Не утратили ли силу за прошедшие в разлуке недели ее слова о том, что она всегда его примет и не откажется от всего из-за дурацкой гордости?

Ну, думай-не думай, гадай-не гадай, а ответ он сможет узнать только после того, как задаст вопрос.

— Ох, мальчик мой, я всегда говорил, что твое недоверие к людям когда-нибудь тебя погубит, — произнес Дамблдор с искренним сочувствием в голосе, и Снейп от этого очередного ненужного ему участия заскрипел зубами. Опять начинается! А что эти самые люди сделали, чтобы заслужить его доверие, что? Пинали его, как собаку бездомную, из угла в угол? Двадцать лет бегать от одного хозяина к другому, попутно выполняя их мерзотные поручения — это тебе не в теплом замке сидеть, задорно хрустя лимонными дольками, так что пошел ты, Альбус, со своими дебильными комментариями знаешь куда!

— Обязательно купи ей цветы, Северус, — продолжал выдавать непрошенные советы ничегошеньки не понимающий в женщинах Дамблдор. — Или конфеты.

А вот тут он, конечно, профи, не придерешься! Тоннами их сжирал, советчик хренов!

Даже всегда дружившая с Дамблдором Дайлис Дервент демонстративно закатила глаза и закашлялась, и Снейп отчетливо услышал в этом отрывистом лающем кашле «Мерлин, ну и дурак!».

— Устрой для нее романтический ужин при свечах, — внес рациональное предложение профессор Диппет, по слухам, в свое время вскруживший голову не одной женщине именно своим галантным отношением и умением красиво ухаживать.

Северус представил себя застывшим в неприятной неловкости напротив такой же смущенной Гермионы и внутренне содрогнулся. А других способов помириться с женщиной, которую обидел, нет?

— Или пригласи ее прогуляться под луной! — всплеснула руками романтичная Евпраксия Моул, мечтательно улыбаясь. — Сейчас такие свежие прохладные ночи, а прогулки перед сном чрезвычайно полезны для здоровья.

Снейп, вспомнив, чем закончилась их прошлая вынужденная прогулка под луной, невольно усмехнулся. Нет, против такого способа примирения он точно не возражает. Интересно, если пригласить Гермиону пособирать с ним соцветия заунывников в Запретном лесу, это будет считаться романтической прогулкой?

— Просто увези ее отсюда! — раздался из заполненной черным дымом сферы хриплый голос Жюстины. — Вам двоим уже которую неделю весь Хогвартс косточки перемывает. Тебе-то не привыкать, а ей каково? Дай нашей девочке отдохнуть от любопытных взглядов.

И как бы ни был сейчас зол Северус на злосчастный портрет, он не мог не признать, что совет ее оказался самым дельным. Понять мотив странного поведения Жюстины можно было даже не пытаться. То лжет, подставляя вроде как свою единственную в замке подругу, то признается во лжи, но ни капли не раскаиваясь в содеянном, то кулаками, между прочим, уважаемым всеми людям грозит и неприличные жесты показывает — да, кукушку у красотки из портрета рвет капитально.

— Сам разберусь, — буркнул Снейп недовольно, разумеется, не собираясь благодарить вредную Жюстину за прекрасную идею. Сам он, скорее всего, смог бы додуматься только до того, чтобы ввалиться к ней в комнату, заявить, что был не прав и потребовать обещанного ею прощения.

И словно бы подтверждая правильность его намерений, огромный неестественно бирюзовый (магией его выкрасили, что ли?) попугай Доминика Тафт-Уоллеса влетел в кабинет директора. Грузно шлепнувшись на усыпанный книгами и перьями стол, он с самым презрительным видом, на который только был способен, выплюнул пергамент прямо ему в руки.

В письме художник долго восторгался проделками Жюстины в замке, осторожно намекал, что слышит о ней не впервые, и в конце концов приглашал Снейпа в гости, чтобы рассказать ему о загадочном портрете лично, а потом заодно — «Почему бы и нет, Северус, ведь ты теперь снова директор!» — продолжить работу над портретом.

— Тьфу ты! — в сердцах воскликнул Снейп, вспомнив, насколько утомительно и скучно было стоять неподвижно часами, пока художник не торопясь делает наброски. Чем их вообще колдографии не устраивают? Ну что за архаизм?

Но отказываться от приглашения Снейп, естественно, не стал. Во-первых, глупо будет упустить возможность разузнать побольше о портрете, ну а от работы натурщиком он как-нибудь да увернется, а во-вторых, вот куда можно ненавязчиво так вытащить Грейнджер! И если просто от предложения провести выходные вместе где-нибудь подальше от замка она в порыве обострения обиды может и отказаться, то от возможности провести свое расследование — точно нет. В любое, даже самое неприятное дело, поданное под соусом «А давайте-ка разгадаем очередную загадку, мисс Грейнджер!», она вцепится тут же и не поморщится, в этом мужчина не сомневался. Еще бы, после их-то приключений с Поттером и Уизли, из которых он лично ребят не раз и даже не два вытаскивал.

Черкнув на первом попавшемся обрывке пергамента наглое «Буду не один», Снейп выдал бирюзовому попугаю печенье, подождал, пока тот неспешно его прожует, и потом выпихнул ленивую птичку в окно. А сам не мешкая приступил к реализации плана по возвращению мисс Грейнджер в его жизнь.

Еженедельный педсовет, проходивший обычно по пятницам и включающий в себя капитальный разбор полетов, учителя не слишком любили. Даже в самом воздухе ощущается дух свободы и безмятежности наступающих выходных, а ты сиди тут и отчитывайся перед строгим директором о честно отработанной неделе. И потому все преподаватели немного удивились, когда Снейп быстро — можно сказать, даже молниеносно, ведь на все про все ушло не более десяти минут — пробежавшись по текущим проблемам и успеваемости, объявил коллегам, что собрание окончено и они могут быть свободны.

Не веря своему счастью и удивленно переглядываясь, учителя заспешили к двери (мало ли, а то вдруг сейчас передумает), когда в кабинете раздалось тихое:

— Мисс Грейнджер, задержитесь, пожалуйста.

После этих слов директора преподаватели развили прямо-таки космическую скорость и даже создали на выходе небольшой затор. Никому не хотелось стать невольным свидетелем очередных разборок между этими двумя.

После того как пробка все-таки рассосалась, в кабинете остались только насупленная и заранее на всякий случай доставшая палочку Гермиона, настороженный Снейп и тихонько посапывающий в своем портрете любопытный хитрец Дамблдор. Остальные бывшие директора тактично удалились, а Жюстину Северус еще до собрания предусмотрительно окружил новой сферой, абсолютно непрозрачной и звуконепроницаемой. А то вдруг еще вздумает вмешаться в разговор, с нее станется!

— Чего тебе, Северус? Снова хочешь залезть мне в голову? — воинственно начала Гермиона, поднимая палочку вверх, а Снейп, невзирая на угрожающе уткнувшийся ему в грудь кончик древка, заметно приободрился. Ведь девушка только что назвала его по имени, а не официально директором, а это все равно что публично объявить, что она готова к переговорам.

— Нет, не хочу, — твердо сказал он. — Прочитай это, — и Снейп просто сунул ей в руки письмо художника, почему-то мигом позабыв многократно отрепетированную речь, включающую в себя такие слова как «Я был не прав» и «Прости меня».

Гермиона развернула пергамент, прочитала, нахмурилась.

— А я здесь при чем? — не поняла она. — Это ты одержим идеей выяснить, откуда портрет появился в замке, мне же все…

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — быстро перебил он девушку, вдруг осознав, что махать перед ее обиженным носом очередным приключением, словно ярким фантиком, бессмысленно, не поведется. Вероятно, от сумасшедших авантюр Грейнджер все-таки устала еще во время своей учебы в школе. Еще бы, с такими-то непоседливыми друзьями!

— С тобой? — широко открыла глаза Гермиона, потом ненадолго задумалась, закусила губу. — Ты уверен?

— Иначе не звал бы, — вздернул бровь Снейп.

— И ты не свяжешь меня и не залезешь насильно в голову в каком-нибудь старом заброшенном доме? — уточнила Гермиона скорее для того, чтобы просто что-то сказать и не молчать, пока понимание того, что Северус Снейп, кажется, сейчас все-таки первым делает шаг к примирению, медленно, но верно укреплялось в ней.

— Не свяжу. Не залезу, — твердо сказал Снейп, умолчав, однако, о доме, потому что как раз таки дом, хоть и старый, но точно не заброшенный, в его планах фигурировал.

— Эм-м-м, — замычала Гермиона, не зная, куда деть глаза, потому что после долгих дней разлуки очень от него отвыкла. — Тогда ладно. — И тут же забросала его вопросами: — Когда мы поедем к этому художнику? И куда? И как? На Ночном рыцаре?

— Сегодня вечером. В Корнуолл. Трансгрессируем. Точно не на Ночном рыцаре, терпеть его не могу, — усмехнулся Снейп, с радостью отмечаю, что впервые за последнее время девушка наконец расслабилась в его присутствии. — В восемь в моем кабинете.

Гермиона кивнула и поспешно направилась к двери: было уже двадцать минут седьмого, и время безжалостно поджимало. Потом, вдруг вспомнив о чем-то, обернулась.

— Северус, но в Хогвартсе же нельзя трансгрессировать!

— Я — директор, — тихо рассмеялся Снейп, вспомнив ее забавную привычку цитировать «Историю Хогвартса» к месту и не к месту. — Мне можно.

* * *

Обуреваемая страшным нетерпением Гермиона вбежала в свою комнату и тут же развила бурную деятельность.

Из недр шкафа были вытащены и разложены на кровати все немногочисленные платья, которые еще осенью ее уговорила купить мудрая и в отличие от нее в моде разбирающаяся Джинни Поттер.

Белье и туфли также были безжалостно изъяты из ящиков и подвергнуты критическому осмотру совсем не доверяющей себе в таком деликатном вопросе, как выбор наряда, Гермионы. Сейчас бы сюда Жюстину, э-э-эх! Вот кто просто обожал рассматривать и обсуждать ее шмотки.