Наваждения

Глава 4

Почти для всех обитателей замка появление в нем Гермионы Грейнджер стало подобно глотку свежего воздуха в душной затхлой атмосфере старой школы. Минерва МакГонагалл искренне гордилась своей одаренной ученицей и теперь с удовольствием называла ее коллегой, Флитвику и Стебль были по душе отзывчивость девушки и готовность всегда помочь и выслушать, Невилл Лонгботтом просто радовался приезду ровесницы и по совместительству хорошей подруги.

Для Северуса Снейпа же Гермиона Грейнджер стала самой настоящей занозой в заднице. Большой, невытаскиваемой и ужасно раздражающей.

Она упрямо называла его профессором, а не, как он просил, директором, и в ответ на его замечания невозмутимо пожимала плечами и оправдывалась многолетней привычкой. В конце концов Снейп махнул рукой и почти смирился. Ладно, хрен с ней. Альбуса вон тоже никто директором не называл и ничего, жил себе как-то. А он чем хуже?

Совсем не впечатлившись просьбой его не бесить, Грейнджер начинала ломиться к нему в кабинет обычно с утра, сразу после завтрака. Или перехватывала его на выходе из Большого зала, подсовывала под нос дурацкие бумажки с учебными планами и говорила, говорила. Практически без умолку говорила, черт бы ее побрал.

Снейп устало прикрывал глаза, но вежливо (пусть он и из занюханного Коукворта, но все-таки джентльмен) придерживал для нее дверь кабинета и безропотно читал безжалостно длинные пергаменты. А что делать? Сам виноват, потребовал от девчонки эти идиотские планы, как-то позабыв о том, что та всегда кидалась на новую задачу с энтузиазмом молодого щенка и изяществом взрывопотома.

Критиковать ее работу он любил и делал это с нескрываемым удовольствием.

— Серьезно, мисс Грейнджер? — приподнимал он брови. — Целых два занятия на красных колпаков? Не многовато ли?

— Но профессор Люпин… — возмущенно начинала она, но Снейп бесцеремонно ее прерывал:

— Был не самым лучшим учителем защиты.

Гермиона оскорбленно поджимала губы — она совершенно не разделяла мнение директора, — но спорить с ним не решалась.

— Много красных колпаков на вас напало в дни борьбы с Воландемортом? — насмешливо продолжал Снейп, и Гермиона удрученно вздыхала:

— Ни одного.

— Вот именно, — резюмировал Снейп и бросал ей пергамент обратно. — Доработайте. Лучше уделите больше внимания тем же инферналам.

Гермиона сначала переживала и злилась, потом сообразила, что при своеобразной помощи Снейпа сможет стать одним из самых эффективных учителей защиты, и с удвоенной энергией принялась за работу.

Снейпа ее упорство раздражало безмерно.

После его критических замечаний Грейнджер отправлялась работать, но не в свою комнату или библиотеку и даже не в учительскую, что было бы вполне логично. Вместо этого, одетая лишь в короткий легкий сарафанчик, она выходила на берег Черного озера, трансфигурировала из первого попавшегося камня удобный шезлонг и нежилась в нем под теплым августовским солнышком до самого вечера. Совмещала приятное с полезным, так сказать.

Из окна кабинета Снейпа вид на Черное озеро и загорающую на его берегу Грейнджер открывался просто шикарный. Он видел все до мельчайших подробностей: огромную широкополую шляпу размером с небольшое колесо (в первый же день нос Гермионы сильно обгорел, и больше допускать подобных ошибок она не собиралась), изящные руки, сжимающие не перо, а удобную магловскую ручку, и длиннющие стройные ноги, равномерно покрывающиеся золотистым загаром.

Снейп скрипел зубами, но не смотреть не мог. Он был нормальным мужиком, черт возьми, и к тому же его безотказная бывшая однокурсница решила вернуться к мужу, а новую любовницу он пока не нашел. Снимать копившееся физическое напряжение было не с кем, да и некогда, а потому, как бы ни было от самого себя противно, он раз за разом подходил к высокому стрельчатому окну и глазел на полураздетую Грейнджер, словно мальчишка пятнадцатилетний, тьфу.

Иногда к Гермионе присоединялся и сбежавший из теплиц Лонгботтом. Он также наколдовывал себе шезлонг (не такой красивый и удобный, как у Грейнджер) и снимал рубашку. Когда солнце расходилось совсем не на шутку, Невилл, трудолюбиво пыхтя, мазал плечи девушки какой-то магловской дрянью из яркого тюбика, и Снейп начинал размышлять о том, что скоро, возможно, и этот учитель защиты уйдет в незапланированный декретный отпуск, но мысль эта почему-то уже не радовала.

По вечерам Снейп намеренно прокладывал свой маршрут мимо кухни, так как однажды застал там мисс Грейнджер, вдохновенно вещающую что-то паре домовиков, которые взволнованно хлопали ушами ей в ответ.

В первый раз он не придал значения этой сцене. Мало ли, ну захотелось девочке пирожного, с кем не бывает. Но в следующий раз, проходя мимо, он разобрал обрывки фраз: “…слишком долго были угнетены” и “…имеете те же права, что и волшебники”. Память тут же услужливо подбросила образ дебильного яркого значка с провокационной аббревиатурой ГАВНЭ, и Снейп похолодел от страшной догадки. Только бунта во вверенном ему учреждении не хватало для полного счастья!

Зарычав от гнева, он разогнал внимательно слушающих ораторшу домовиков (их было уже трое) и утащил предводительницу лупоглазых мятежников в свой кабинет, где до ночи читал лекцию о недопустимости ее поведения.

Грейнджер соглашалась, покаянно опускала глаза и кивала, но на следующий же день он снова застал ее у картины с желтой грушей в компании пятерых (!) эльфов.

И потому теперь каждый вечер его путь пролегал мимо кухни, возле которой он зорко высматривал нарушительницу спокойствия всех честных домовиков и его самого до кучи. Гермиона то ли прониклась его словами, то ли просто стала умнее и больше не попадалась (что скорее всего), но беспокоиться Снейп не перестал.

* * *

Как-то ранним субботним утром Хагрид запряг фестралов в старую скрипучую повозку и отправился на вокзал Хогсмида, куда должны были доставить долгожданного дромарога.

Встречать лесничего с новым чудовищем и учебным экспонатом в одном лице выползли все обитатели замка. Лонгботтом и Стебль отряхивали испачканные в земле и, кажется, навозе руки и тихо о чем-то переговаривались. Сивилла Трелони спустилась из своей башни с белым попугаем на плече, которого, несмотря на возражения директора, назвали не гордо Альбусом, а банально — Птенчиком. Прорицательница горделиво поглядывала на свою давнюю заклятую подругу Минерву МакГонагалл и кормила птичку орешками. Минерва поджимала губы и отворачивалась.

Гермиона Грейнджер притащилась со стороны Черного озера. Видимо, она недавно искупалась в его пока еще теплых водах, потому что легкая хлопковая ткань сарафана предательски липла к влажному телу, а в районе груди явственно проступали два темных мокрых круга от чашечек лифчика.

Мрачный, как грозовая туча, Снейп старался не смотреть в ее сторону.

Недавно вернувшийся из отпуска профессор Элмерз, наоборот, не скрываясь, восхищенно на нее таращился.

Наконец показалась повозка, и учителя встрепенулись, дружно двинулись навстречу.

Дромарожик, вопреки тревожным ожиданиям, оказался самым жалким созданием из всех, кого когда-либо видел Снейп.

“Ну что ж, теперь понятно, почему заводчик запросил за него столь ничтожную сумму, — скрипнув зубами, подумал Снейп. — Как он до Хогвартса живым-то добрался, непонятно”.

Серовато-лиловая шерсть его свалялась и местами вытерлась, оставив на боках уродливые проплешины. Щупальцеобразные придатки возле рта свисали уныло и не пытались все вокруг потрогать и попробовать.

Снейп не был силен в магической зоологии, но даже он понимал, что дромарожик явно дышит на ладан. Как бы не загнулся он прямо сейчас, у всех на глазах. Минерва же потом с него живого не слезет со своими упреками и стенаниями по поводу неразумного освоения бюджета.

Хагрид заливался слезами. И, как с удивлением понял Снейп, не от горя и жалости, а все-таки от счастья.

— Это ничего, ничего. Я его вылечу, — хлюпал он носом и порывался пожать руки Снейпу, размашистая подпись которого помогла исполнить его давнюю мечту.

Снейп ловко увернулся от ненужных ему рукопожатий, а Минерва за его спиной издевательски хмыкнула.

— Какой дешевый популизм, Северус, — зло зашептала она ему прямо в ухо.

— Не такой уж дешевый, Минерва, — в тон ей ответил Снейп. — Семьдесят пять галлеонов, помнишь?

Стебль и Лонгботтом потрясенно молчали. Трелони высокомерно взирала на ревущего Хагрида — уж ее-то роскошный попугай не чета этому задохлику. Сволочь Элмерз тихой сапой подобрался к Грейнджер и теперь беззастенчиво заглядывал в вырез ее сарафана с высоты своего немаленького роста. Сама Гермиона хмурилась и кусала губы. Снейп с тоской вспомнил свой ветхий домик в Коукворте, где не было осуждающих взглядов учителей, полудохлого дромарога и мокрой Грейнджер, а были только тишь да гладь, да Мерлинова благодать.

— Коллеги, вам заняться нечем? — рявкнул он наконец, и преподаватели, недовольно ропща, стали расходиться.

Хагрид подхватил на руки дромарожка и, поливая его блеклую шерсть слезами счастья, направился к своей хижине. Снейп выругался и пошел за ним. Нужно было помочь незадачливому лесничему укрепить стенки вольера, который Хагрид весь август возводил для своего нового питомца. Зверь, конечно, выглядел не ахти, да и вел себя соответствующе, но мало ли, все же он был каким-никаким, но дромарогом, и лучше перестраховаться. Высокий класс опасности, растущие рога, все дела.

Гермиона повертела головой в поисках таких же сомневающихся в адекватности руководства союзников, никого не нашла и, глубоко вздохнув, увязалась за лесничим и директором.

— Сэр, неужели вы и правда разрешили Хагриду завести дромарога? — трагически зашептала она, когда догнала-таки длинноногого Снейпа. — Я его очень люблю, но… но это же дромарог! Четвертый класс опасности!

— Мисс Грейнджер, — процедил Снейп сквозь зубы, не сбавляя шага, отчего Гермионе приходилось практически бежать, чтобы не отстать, — вам не кажется, что это совсем не вашего ума дело?

— Но четвертый класс опасности же, — с несчастным видом повторила Гермиона.

— Не суйте свой любопытный нос, куда вас не просят, — спокойно посоветовал Снейп, останавливаясь возле небольшого хлипкого на вид загончика.

Нда-а-а, это вот этим Хагрид треть лета занимался? Да твою же мать! Даже в нынешнем состоянии дромарог легко уковыляет отсюда на своих слабых копытцах, а если его вылечить и откормить?

— Ой-ей, — простонала Грейнджер, проследив за его взглядом. Видимо, такие же мысли одолевали и ее.

На мгновение у Снейпа возникла заманчивая мысль намылить Хагриду шею за такую халатность, но когда он повернулся к хижине и увидел, как лесничий, сидя на крыльце, качает на коленях дрожащего дромарожка и кормит его молоком из большой бутылки, то тут же от нее отказался. Кто бы что ни говорил, но сердце у него было. Заледеневшее и почти ничего не чувствующее, но все же.

— Что вы столбом стоите, Грейнджер? — набросился он на Гермиону, которая с жалостливым выражением лица наблюдала за Хагридом. — Помогайте!