Наваждения

Глава 37

— А потом я заметил, что из носа мисс Грейнджер течет кровь, и понял, что что-то здесь не так. Да и к тому же все знают, что у мисс Грейнджер со Снейпом шуры-му… ой! — осекся Генри Пембертон и с опаской покосился на директора. — В общем, все знают, что несвободна она. А тут этот козел тащит ее куда-то! Ну, я и пошел за ними. А потом Элмерз вошел в комнату и захлопнул дверь перед самым моим носом. Я уже думал звать на помощь, но Шляпа подсказала мне, что есть еще один вход, потайной, и помогла мне его найти. А когда этот урод попытался зарезать мисс Грейнджер, Шляпа вдруг стала такой тяжелой, что я аж присел. Я засунул в нее руку и ка-а-ак достану меч! Самый настоящий меч Гриффиндора, представляете! — И Пембретон счастливо рассмеялся.

Этой ночью в Больничном крыле было даже оживленнее, чем после матча извечных соперников Слизерин-Гриффиндор.

Северус Снейп, сидя верхом на стуле, шипел и матерился сквозь зубы, пока мадам Помфри обрабатывала его обожженную спину. Ядовитое зелье расплавило три слоя ткани и прикипело к коже. Было больно, очень больно, но это было такой ерундой по сравнению с тем, что живая, пусть и не слишком невредимая, Гермиона (Поппи пришлось вправить ей нос и срастить сломанные ребра) стоит рядом и неотрывно смотрит на него своими сияющими карими глазами.

— Ну, тут я понял, что пора выходить, — продолжал чуть ли не подпрыгивающий от возбуждения Пембертон. — Как же здорово, что меч явился мне! Получается, я — самый настоящий гриффиндорец, понимаете?!

— В этом, мистер Пембертон, мы никогда не сомневались, — желчно заметил Снейп, морщась от боли: мадам Помфри как раз аккуратно срезала с его спины затвердевшую крупную каплю зелья.

— Останутся шрамы, Северус, — предупредила она деловито, но Снейп просто отмахнулся от нее. Одним больше, одним меньше — какая теперь, к черту, разница?

— Я думал, у меня не хватит духу проткнуть ее, — докладывал Генри, взгромоздившись на стул, чтобы его было лучше видно, и неистово размахивая руками. — Она хоть и портрет, но все равно как живая. Но директор Снейп закричал на меня, и я смог! Смог! Я уничтожил крестраж! Я почти как Гарри Поттер! Да ребята попадают, когда я им… — восторженно вскричал он и тут же замолчал, заметив настороженные взгляды Гарри и профессора МакГонагалл. — Я хочу сказать, попадали бы, если бы я им рассказал, вот, — поспешно исправился он.

Снейп усмехнулся. Известие о том, что коллеги и молодой аврор Поттер задумали скрыть от общественности очередной неприятный факт его биографии и списать все на несчастный случай, признаться, не слишком его впечатлило. Он прекрасно понимал, что в любом случае его оправдали бы и отпустили с миром, а что до нового неотмываемого пятна на его репутации… ой, да наплевать на него! Другое дело, что эта ложь значительно упростит его дальнейшую жизнь: не нужно будет, дожидаясь суда, сидеть в Азкабане, встречаться со следователями, отвечать на их бесконечные вопросы. Он уже проходил эту процедуру однажды, и ему не понравилось. Так что сейчас Снейп был рад перескочить через нее и заняться более приятными вещами. Его взгляд упал на тонкую изящную руку Гермионы, вцепившуюся мертвой хваткой в его предплечье. Да, вот за это он действительно был благодарен и Поттеру, и МакГонагалл, и этому невыносимому засранцу Пембертону. Кстати!

— Мистер Пембертон, — негромко окликнул он мальчишку, который как раз собирался заходить на второй круг своего рассказа, — я освобождаю вас от отработок у Филча до… — Снейп запнулся, вздохнул. Ай, ладно, хрен с ним! — …до конца вашей учебы в Хогвартсе.

Ахнули все. Даже мадам Помфри от удивления дернула палочкой и ненароком задела неповрежденную зельем кожу, причинив новую острую боль.

— Черт!

— Ох, прости, прости, — засуетилась Поппи, быстро накладывая обезболивающее и охлаждающее заклинания.

Генри Пембертон счел за лучшее убраться из Больничного крыла, пока директор не передумал. Шустренько спрыгнув со стула, он пожал руку Гарри Поттеру, попрощался со всеми присутствующими кивком головы и выбежал в коридор.

Но там его осенила поистине гениальная мысль, и он решил — чем черт не шутит? — попробовать воплотить ее в жизнь. Вернулся обратно, всунул голову в приоткрытую дверь и поинтересовался застенчиво:

— Директор Снейп, а вы имели в виду уже назначенные мне отработки? Или новые тоже можно будет не отрабатывать?

— Мистер Пембертон! — возмущенно вскричала МакГонагалл, а Гарри закашлялся, скрывая душивший его смех.

Гермиона, Невилл и мадам Помфри прятали улыбки, Снейп зловеще молчал, и Генри понял, что тут он перегнул палку.

— Ну ладно, я пойду, — махнул рукой он и скрылся за дверью.

Снейп проводил парня задумчивым взглядом, размышляя о том, что, даже разнеси он весь Хогвартс по кирпичику, и это ему сошло бы с рук: настолько он сейчас был благодарен бедовому гриффиндорцу. Страшно подумать, что произошло бы, если бы Пембертон не выскочил вовремя из-за того гобелена с мечом наперевес.

— Так, Северус, — мадам Помфри покрыла восстанавливающим зельем половину его многострадальной спины, ловко наложила повязку, — вроде, все. Завтра-послезавтра раны затянутся, но вот шрамы…

— Черт с ними, — быстро перебил ее Снейп, с помощью Гермионы натягивая на себя рубашку. Она вообще, после того как медиковедьма залечила ее ребра, не отходила от него ни на шаг. Сжимала его руку, сочувственно гладила по плечу, когда было особенно больно, смотрела только на него, нагло нарушая их общую негласную договоренность не афишировать их отношения. Впрочем, чего уж там, сколько ни скрывайся, а вся школа давно уже в курсе, что у них с Грейнджер… как их там? Ах да, шуры-муры!

Не обращая внимания на находившихся в Больничном крыле потерпевших и им сочувствующих, Гермиона застегнула пуговицы его рубашки (на спине круглела здоровенная дыра от зелья, но не идти же через весь замок полуголым) и теперь мечтала поскорее остаться с Северусом только вдвоем. Однако у строгой мадам Помфри было свое мнение на этот счет.

— Гермиона, тебе все-таки лучше остаться здесь на ночь, — тревожно сдвинув брови, сказал она. — Хочу понаблюдать за твоим состоянием.

Гермиона ойкнула, глаза ее испуганно заметались по лицам друзей и любимого, и все копившееся в течение дня и страшной ночи напряжение вырвалось наконец наружу приступом неконтролируемой истерики.

— Нет, я не хочу! — замотала головой она, крепко и даже больно вцепившись в руку стоявшего рядом Снейпа. — Я не останусь тут! Я хочу домой! — слезы полились по еще грязным после происшествия в подвале щекам, стало немножечко даже стыдно за свой срыв, но справиться со своими эмоциями Гермиона сейчас не могла. — Северус, забери меня домой! Я хочу домой!

— Тихо, тихо, — позабыв или просто забив на обращенные к ним любопытные взгляды коллег и всенародного героя, Снейп обнял ее, прижал к себе.

— Я хочу домой! Забери меня домой! — продолжала реветь Гермиона совсем как маленькая напуганная девочка, и Снейп не выдержал.

— Все, мы идем домой, — твердо сказал он, отмахиваясь от возражений мадам Помфри. — Сам присмотрю за ней, — и быстро вывел дрожащую и всхлипывающую девушку из палаты.

Минерва МакГонагалл проводила их задумчивым взглядом.

— Кажется, Филиус был все-таки прав, — с досадой пробормотала она себе под нос. — Придется платить.

Мадам Помфри и Гарри Поттер переглянулись, синхронно пожали плечами, а Невилл Лонгботтом понимающе улыбнулся.

* * *

Снейп не совсем понял, что конкретно имела в виду Гермиона, когда просила отвести ее домой, но, поколебавшись немного, все же свернул к подземельям. Девушка безропотно последовала за ним.

Оказавшись в своих апартаментах, он сразу же затащил Гермиону в ванную. Нос и ребра мадам Помфри вылечила, но окровавленной одеждой, конечно, заниматься не стала, переключившись на других пострадавших. И сейчас мужчина осторожно, боясь причинить боль, освободил девушку от тонкого шерстяного, безнадежно испорченного, платья, снял колготки, трусики. В действиях этих не было ни капли эротизма — это сейчас было ни к чему — только забота и сострадание. С некоторым трудом усадив Гермиону в ванную — она все еще всхлипывала и отчаянно цеплялась за него — он смыл пыль подземелья и кровь с ее тела. Жаль, что воспоминания об ужасной ночи так просто не смоешь, но ничего, все переживется, перемелется, забудется. Ты справишься, девочка. А он в свою очередь всегда будет рядом и сделает все от него зависящее, чтобы подобное никогда не повторилось.

После водных процедур Снейп перенес Гермиону в спальню, натянул на нее старую удобную, забытую еще до их ссоры футболку, уложил в кровать, укутал в одеяло.

— Спи, — велел он и потом еще долго сидел рядом, сжимая ее руку, не пытаясь даже высушить мокрые рукава рубашки. Просто смотрел, как постепенно встревоженное выражение лица сменяется спокойным, умиротворенным, как разглаживается обиженная складочка у рта, как замедляется дыхание…

И только после того, как Гермиона точно уснула, Снейпа наконец накрыло.

Горло сдавило так сильно, что стало невозможно нормально дышать, в глазах потемнело то ли от нехватки кислорода, то ли от запоздалой реакции на произошедшее, руки задрожали мелко, как у алкоголика с многолетним стажем употребления, у которого отобрали бутылку.

Мысль, страшная, пугающая до чертиков, о том, что случилось бы, не успей Пемберетон вытащить меч Гриффиндора, била под дых, вызывала неприятную тошноту.

Снейп осторожно дотронулся до ее разметавшихся по подушке волос, вышел из комнаты и, чтобы хоть немного притупить мерзкое состояние, налил себе выпить.

Огневиски, повинуясь трясущимся как в лихорадке рукам, немного выплеснулся из стакана прямо на пол и совсем не успокоил разыгравшиеся нервы усталого директора. С тихим стоном он опустился в кресло и закрыл лицо руками.

* * *

Гермиона проснулась спустя пару часов и, не обнаружив Северуса в постели рядом с собой, отправилась на поиски.

Снейп нашелся в гостиной. Он сидел в старом, немного потрепанном, но удобном кресле, пил огневиски и смотрел в потухший камин невидящим взглядом.

Гермиона молча забрала у него стакан, залпом выпила оставшийся глоток крепкого напитка и уселась к сурово молчавшему мужчине на колени. Обняла, уткнулась носом в его шею, с наслаждением вдыхая горьковатый дурманящий запах трав.

Снейп, помня о еще недавно сломанных ребрах, осторожно приобнял ее в ответ.

— Как твоя спина? — тихо спросила она, легонько касаясь бинтов, видневшихся из прожженной рубашки.

— Заживет, — неопределенно ответил Снейп, которого собственные раны волновали куда меньше, чем уже залеченный доброй мадам Помфри порез на шее Гермионы. — А твои ребра?

— Все в порядке. Больше не болят, — уверила его девушка и для убедительности подвигала плечами вперед-назад.

Снейп наблюдал за ней очень серьезно, без тени улыбки, и Гермиона, до которой еще не совсем дошло, что все самое страшное позади, забеспокоилась.

— Северус, что с тобой? — робко спросила она, положив ладонь ему на грудь. — Жюстины нет, Роберт мертв, все закон…