Наваждения

— Разве так можно? — не сдержавшись, вмешался в разговор Гарри. — Разве можно заколдовывать крестраж?

— А я почем знаю? — огрызнулся Амикус. — Что мне рассказали, то вам и передаю. У Снейпа вон спроси, он у нас темный маг.

Снейп послал Гарри тяжелый взгляд, обещающий все кары земные и небесные, и тот понял, что у него есть все шансы не досчитаться некоторых очень важных частей тела, рискни он все-таки задать такой вопрос.

— Если он так любил ее, зачем это сделал? — нетерпеливо спросил Снейп. — Почему не захотел возродить ее для себя?

— Наверное, все же не совсем дурак он был, — отрезал Амикус. — Ты же общался с ней. Страшно вредная баба эта Жюстина. Даже в виде портрета, а представляешь, какой она в реальности была?

Снейп кивнул, соглашаясь. И то верно.

Директор успел пообщаться с портретом и примерно представлял себе, какой она была при жизни, а вот у отважного, но не слишком сообразительного Гарри Поттера воодушевленно загорелись глаза. Сколько бы ни твердил он жене и друзьям, что приключений, пережитых в ранней юности, ему на годы вперед хватит, но неиссякаемый дух авантюризма, несомненно, унаследованный от бесшабашного отца, неудержимо рвался наружу.

— Ритуал, Амикус! — рявкнул Снейп, уже начиная терять терпение. Тяжелое предчувствие, крайне редко подводившее его, настойчиво тянуло обратно в Хогвартс, к своим коллегам, к ученикам, к Гермионе… Он и так почти полдня потерял сначала в Министерстве, теперь вот в болтовне с ублюдочным Кэрроу, в то время как непредсказуемая Жюстина бегала непонятно где, по каким-то неизвестным ему стенам замка.

— А он прост, Северус, — ухмыльнулся Кэрроу так ехидно, что Снейп сразу же понял, что ни хрена он все-таки не прост. — Крестраж, исполнитель, зелье. Ну и еще парочка дополнительных условий. — Амикус помолчал таинственно, повздыхал, поводил заплывшими глазками по темным углам камеры, а потом выдал торжествующе: — Дружба, жертва и любовь!

— Чего? — не понял Гарри. — Какая дружба? Какая любовь? Что за бред? Почему обязательно жертва?

— А вы вспомните, в какое время она жила. Тогда некоторые волшебники еще вовсю практиковали подобное, — довольно улыбаясь, поведал Амикус.

«Некоторые волшебники не брезгуют подобным и по сей день», — подумал Снейп, вспомнив любимые развлечения сегодняшних обитателей Азкабана.

— Колдун тот сделал все возможное, чтобы абы кто не смог вернуть Жюстину, — продолжал Кэрроу.

— В смысле? — нахмурился Гарри, в памяти которого вдруг яркой вспышкой всплыла сцена на кладбище Литтл-Хэнглтона. Насколько он помнил по рассказам Римуса или тем же воспоминаниям Снейпа, Хвост не обладал сколько-нибудь впечатляющими талантами ни в зельеварении, ни в защите от темных искусств, однако сумел провести ритуал и вернуть Воландеморта к жизни. Вряд ли процесс этот настолько сложный, как пытается убедить их Кэрроу.

— Возродить эту стерву сможет только человек, который по-настоящему, без всяких там внушений, ее любит, и только принеся в жертву человека, который считает ее другом. Как вы понимаете, и с тем, и с другим у Жюстины не очень ладится.

— Ничего себе! — выпучил глаза Гарри.

А Снейп, даже не попрощавшись с бывшими друзьями-Пожирателями и не дожидаясь своего удивленного сопровождающего, вдруг резко развернулся на каблуках и практически побежал к выходу.

Потому что, вдруг вспомнив, как Роберт Элмерз в произошедшей сразу после разоблачения портрета личной беседе уверял его в том, что общался с Жюстиной только ради сближения с ее кудрявой соседкой, но при этом не сводил тоскливого взгляда устремленных на узницу глаз, Снейп все понял. Роберт любил Жюстину! Именно Жюстину, а не Гермиону!

И это было очень-очень плохо!

Неужели эта любовь к коварному избалованному портрету настолько сильна, что Элмерз ради нее решится на столь страшный поступок? И кого из трех (по крайней мере, известных ему) подруг Жюстины в Хогвартсе он выберет? Роуз Монтгомери, с которой та сыграла злую шутку, заставив ее влюбиться в совершенно неподходящего ей парня, Сивиллу Трелони, которую убеждала выйти замуж за заключенного Пожирателя смерти, или Гермиону Грейнджер, которая не далее как этой ночью сама призналась ему в том, что скучает по бывшей взбалмошной своей соседке?

* * *

Озвученная еще утром надежда быстренько найти Жюстину и вернуться с Северусом обратно в Корнуолл развеялась, как дым, после осмотра первой же башни. Немногочисленные местные портреты были порядком встревожены, кто-то даже напуган, но совершенно точно ни один из них не укрывал у себя беглянку.

Побродив по башням, осмотрев их крохотные комнатки и на всякий случай потыкав палочкой в темные углы (аж целых три! Северус специально ее сюда отправил, вот точно специально!), Гермиона откровенно заскучала.

— Давай еще в подземелья спустимся, — задорно сверкая глазами, предложила она Лонгботтому. — Там поищем.

— Гермиона, ты же слышала, что сказал директор. Только башни и только вдвоем, — непререкаемым тоном ответил Невилл, которому вид аж подпрыгивающей от нетерпения подруги ужасно не понравился.

— Ой, да мало ли что он там сказал, — пробормотала Гермиона и уверенно зашагала вниз по лестнице. — Что он нам сделает?

— Тебе-то, может, и ничего, — отрезал Невилл, решительно преграждая ей дорогу. — А вот мне придется несладко.

Аргумент показался весомым, и Гермиона резко остановилась, задумалась. Невилл прав, конечно. Это она могла поднять настроение Северусу и заставить его забыть о своих косяках самым тривиальным способом, а вот Невиллу и правда несдобровать, если директор узнает, что он его ослушался. Бедный Лонгботтом и так по сей день в присутствии бывшего своего нелюбимого учителя, а ныне начальника, старался лишний раз не отсвечивать и по возможности даже не разговаривать, поэтому незачем его так подставлять.

— Ладно, — проворчала Гермиона неохотно. — Пойду к себе. Буду изображать из себя пай-девочку.

— Я провожу, — тут же вызвался Невилл, шагая рядом.

— Мне не пять лет, Невилл, — рассердилась Гермиона. — И я вполне в состоянии сама дойти до своей комнаты.

— Я знаю, — спокойно улыбнулся Лонгботтом, и девушке вдруг резко стало стыдно за вспышку гнева по отношению к своему мягкому верному другу. — Но директор Снейп просил не оставлять тебя одну.

— И с каких это пор директор Снейп стал распоряжаться моей жизнью? — возмутилась Гермиона, впрочем, совершенно беззлобно.

— Наверное, с тех самых, как ты стала с ним спать, — просто ответил Невилл, но все же немного покраснел.

— Ой, да ну тебя, — Гермиона шутливо пихнула парня локтем в бок и весело расхохоталась.

Лонгботтом тут же поддержал подругу, и к ее комнате они подошли в очень приподнятом настроении.

И оба очень удивились, увидев подпирающего стенку коридора Роберта Элмерза, который по идее сейчас должен был заниматься организацией похорон любимой бабушки.

— Роберт! — воскликнула удивленная Гермиона. — Ты уже вернулся?

— Да, — каким-то не своим голосом проскрипел Элмерз и направил палочку в их сторону.

Гермиона не успела даже испугаться, когда прозвучало громкое «Остолбеней Дуо», и серый каменный пол стал стремительно приближаться к ее лицу.