Наваждения

Глава 10

Снейп не ошибся — приготовленное им из столь сомнительных ингредиентов зелье помогло мисс Монтгомери.

Как только последняя капля светло-золотистой жидкости пролилась в горло, девушка обмякла, перестала стонать и мгновенно заснула самым обычным сном, а учителя наконец облегченно выдохнули.

Нейт Одли, лишившись самого большого количества баллов за всю историю существования факультета Слизерин и получив взамен возможность каждый вечер до конца года лицезреть физиономию Филча, неохотно отпустил руку Роуз и поплелся в свои подземелья.

— И все же кто мог подсказать Нейту рецепт этого зелья? — задумалась вслух Гермиона. — Если записей о нем нигде нет, маловероятно, что он на него наткнулся, допустим, в библиотеке.

Шагающий рядом Снейп недовольно на нее покосился. Он вызвался проводить девушку до ее комнаты, чтобы лично убедиться в том, «что за вами, мисс Грейнджер, закрылась наконец дверь, и я спокойно могу пойти спать».

— Неужели он нашел где-то пергамент с рецептом и сдуру решил его опробовать? — не унималась Гермиона, и Снейп сдался.

— Не было никакого пергамента, мисс Грейнджер, — тихо сказал он. — Про зелье ему рассказали, — и, поймав недоуменный взгляд девушки, пояснил: — Легиллименция.

Грейнджер потрясенно ахнула, а Снейп в раздражении закатил глаза. Ну, сейчас точно начнет кудахтать, как честная гриффиндорская клуша.

— Профессор Снейп, но это же противозаконно, — возмущенно зашипела она, вцепившись в рукав его мантии. — Нельзя применять к ученикам такие методы дознания!

— Можно, если об этом никто не узнает, — пожал плечами Снейп, не испытывая ни малейших угрызений совести и незаметно поглядывая на ее руку на своей — тонкое изящное запястье, длинные красивые пальцы с аккуратными ноготками смотрелись так неестественно прекрасно на черноте его мантии. — Я применял легиллименцию к Поттеру, почему вы не возмущались тогда?

— То было совсем другое! Вы же учили Гарри! — отрезала Гермиона и еще крепче сжала его руку, и снова Снейп промолчал, настороженно ощущая горячую тяжесть ее руки даже под тремя слоями разнофактурных тканей.

— И что вы увидели в его мыслях? — вдруг жадно спросила Гермиона, а Снейп едва не рассмеялся вслух. Высокие гриффиндорские принципы не устояли перед банальным женским любопытством.

— Ничего особенного, — спокойно ответил Снейп. — Ни пергаментов, ни книг. Только приглушенный женский голос, доносившийся как будто издалека. Такое бывает с детскими воспоминаниями. Человек вспоминает их внезапно, часто в виде отдельных картинок или пары слов, или даже интонации говорившего. Наверняка какая-нибудь свихнувшаяся чистокровная прабабка, вроде миссис Блэк, пела ему на ночь рецепт вместо колыбельной.

— Думаете? — с сомнением протянула, не прочь подискутировать на эту тему, но они уже подошли к ее комнате.

Снейп отодрал ее руку от своей мантии и, попрощавшись сухим кивком головы, быстро ушел прочь.

— Ну вот, — расстроенно пробормотала Гермиона в тишину ночного коридора. — А я хотела предложить вам чай…

* * *

Залетевший в Большой зал крупный филин редкого угольно-черного окраса закружил прямо над спокойно завтракавшей Гермионой. Затем он плюхнулся прямо в тарелку с омлетом, который девушка не успела даже попробовать, и злобно заухал.

Гермиона сунула ему в клюв печенье и отвязала письмо от протянутой лапки. Сердце в груди отчаянно застучало при виде знакомого угловатого почерка на конверте.

— Это что, Виктор Крам тебе написал? — совсем нетактично удивился Роберт Элмерз чуть ли не на весь Большой зал.

Ну, может, и не на весь. Ученики, сидевшие за дальними концами длинных столов, так и продолжали весело громыхать ложками и бросаться друг в друга кусочками хлеба, но зато студенты, находившиеся поближе, явно навострили уши, услышав знаменитое имя.

А уж про преподавателей и говорить нечего — они отложили свои чашки и дружно воззрились на нее. Все, кроме Снейпа, разумеется. Тот продолжал безразлично пить свой утренний кофе, устремив невидящий взгляд в каменную стену.

Ну и придурок же этот Элмерз!

Гермиона возмущенно на него уставилась, но тот и бровью не повел.

— Это тот самый Виктор Крам? Игрок в квиддич? — продолжил допрашивать девушку Элмерз, фанатично сверкая голубыми глазами. — Болгарский ловец?

— Да-да, все да, только тише, пожалуйста, — умоляюще зашептала Гермиона, но было уже поздно.

Учителя встрепенулись, приободрились, приготовились слушать и комментировать.

— А почему он тебе пишет? — не унимался Элмерз.

Нет, он действительно все-таки идиот!

— Потому что в школе мы с ним встречались, — со вздохом призналась Гермиона и сунула в рот кусок сыра. Может, от нее наконец отстанут, если увидят, что она пытается тут завтракать вообще-то.

— Ух ты! Да ладно! — открыл рот Элмерз и от избытка чувств хлопнул ладонью по столу.

Приборы радостно и мелодично зазвенели, привлекая еще больше внимания к насупленной Гермионе и письму в ее руке.

— Помню я, как вы танцевали на Святочной балу, — встряла в разговор профессор Стебль. — Вы были такой красивой парой! — и она мечтательно вздохнула.

Гермионе вдруг очень захотелось побиться лбом об стол.

— А что он пишет? — заинтересовалась и Роланда Хуч. — Может, какие-то новости о предстоящем чемпионате?

Гермиона повертела по сторонам головой, увидела обращенные к ней любопытствующие нетерпеливые взгляды и решила все-таки открыть письмо здесь. А что? Может, он сообщает, что год назад женился и вот как раз вчера стал отцом близнецов, будущих чемпионов по квиддичу? Почему бы и нет?

Гермиона решительно взломала печать, достала пергамент и быстро пробежала глазами по строчкам. Ан нет. Ни одного упоминания ни о жене, ни о детях…

Письмо было написано на безупречном английском, но, читая его, Гермиона мысленно представляла, как произнес бы эти слова Виктор.

«Дорогая Гермивонна (конечно, там было написано «Гермиона»),

мы так давно с тобой не виделись, и я ужасно соскучился.

В эти выходные я буду по делам в Лондоне и очень хочу с тобой встретиться. В субботу в семь вечера в «Драконе и гоблине» тебя устроит? Передай ответ с Бериславом, он подождет».

Филин нетерпеливо ухнул, как бы намекая, что он-то, конечно, подождет, но имейте совесть тоже.

Первым желанием Гермионы было сослаться на неотложные дела и все-таки отказаться, но, взглянув на невозмутимый, будто высеченный из камня, профиль Снейпа, она внезапно призадумалась. А что, если…

— Ну что? Про чемпионат есть новости? — напомнила Хуч.

— А? Что? Нет! — пришла в себя Гермиона. — Просто хочет встретиться.

Роланда Хуч тут же потеряла интерес к беседе и вернулась к своему бекону.

Роберт Элмерз заметно приуныл. Будь он хоть сто раз высоким голубоглазым красавчиком, но с лучшим ловцом мира ему, конечно, не сравниться.

МакГонагалл и Флитвик обменялись странными взглядами.

На бледном безучастном лице Снейпа не дрогнул ни единый мускул.

— Никогда не нравился мне этот Крам, — заявил вдруг Флитвик, нервно стуча по чашке длинным, немного загнутым внутрь ногтем. — Мрачный он какой-то.

Гермиона с трудом подавила смешок.

Судя по всем ее немногочисленным (трем) влюбленностям, ей-то как раз нравились такие мрачные замкнутые типы, вроде Крама и Снейпа. Как в их число смешливый добрый Рон затесался, вообще непонятно. Два — один в пользу хмурых.

— Не слушай Филиуса, Гермиона, — сурово возразила Минерва МакГонагалл и, кажется, пнула под столом коллегу ногой. Или это ей показалось? — Конечно, сходи! Зачем тебе сидеть в свой выходной в замке в окружении стариков?

Снейп со стуком отставил чашку в сторону, недовольно поморщился. А может, ей опять показалось?

«И схожу! Подумаешь! — решилась вдруг Гермиона и сердито покосилась на директора. — Что мне терять-то?»

— Схожу! — уверенно заявила уже вслух Гермиона и быстро, пока не передумала, нацарапала ответ на обратной стороне пергамента, а после привязала его к протянутой птичьей лапке Берислава. Тот неторопливо дожевал печенье и, расправив крылья, вылетел из зала.

* * *

Свидание с Виктором Крамом скорее всего и удалось бы, если бы не одно НО. Противное неприятное, но очень весомое НО: весь вечер Гермиона думала о другом мужчине.

Может, дело было в том, что Виктор внешне немного похож на Северуса Снейпа: тоже высокий, темноглазый, с выдающимся носом, мрачный опять же.

А может, в том, что уже в дверях замка Гермиона, нарядная и даже немного накрашенная, столкнулась с директором, и тот учтиво пожелал ей приятно провести время. Для него это было более чем странно, и перестать о нем думать во время свидания с другим девушка так и не смогла.

Виктор был очень мил: встретил ее у ресторана, подарил букет красных роз (Гермиона тут же укололась колючим шипом) и весь вечер, не сводя с нее восхищенных темных глаз, говорил НЕ о квиддиче. А для ловца болгарской сборной это практически подвиг. Тот же Рон бы так не смог.

Почему же тогда она (дура!) думает о другом и жалеет о том, что вообще сюда пришла?

После вкуснейшего ужина Виктор предложил прогуляться по Косому переулку, и Гермиона, поколебавшись пару секунд, все же согласилась. Как-то неловко было уходить так сразу.

Они бродили по извилистой, заполненной волшебниками улочке, разглядывали яркие витрины, и в один момент Виктор сжал ее руку и больше не отпускал, а Гермиона не нашла в себе смелости отнять ее. Два бокала вина, выпитых ею за ужином, сделали свое дело: девушка раскраснелась и благосклонно выслушивала все более рискованные комплименты Крама.

Но, когда Виктор совсем расхрабрился и в безлюдном переулке попытался ее поцеловать, Гермиона решительно отстранилась. И руку свою тоже вырвала из его теплой сухой ладони.

Виктор ее поступок понял по-своему.

— Я снял комнату в «Драконе и гоблине», — глухо сказал он, подумав, что девушка просто стесняется. — Там нам никто не помешает. Пойдем ко мне, а?

Вот так вот просто.

Ну а что такого? Виктор уже не мальчик, и наверняка для него абсолютно нормально завершать в постели свидание с девушкой. И если бы не Снейп, чертов Северус Снейп, Гермиона скорее всего даже задумалась бы над его предложением.

Ну, а если бы ей предложил такое тот самый чертов Северус Снейп, она и думать бы не стала — побежала бы в номер гостиницы сама, на ходу срывая с себя одежду. Нда-а-а, жалкая-жалкая глупенькая Грейнджер!

— Я не могу, Виктор, — просто сказала Гермиона, смущенно отводя взгляд в сторону. — Мне пора возвращаться.

Виктор не обиделся. Он галантно проводил ее до точки трансгрессии и на прощание дружески поцеловал в щеку.

Переместившись сразу к воротам Хогвартса и почувствовав на пылающем от взаимной неловкости лице свежую прохладу шотландского воздуха, Гермиона приободрилась.

Нет, все совершенно правильно, и как же хорошо, что она ему отказала. Им вообще не нужно было сегодня встречаться. Еще неизвестно, насколько далеко этот ее променад с Виктором Крамом оттолкнул от нее Снейпа. Хотя, если учесть, что последний в принципе в ее сторону почти не смотрит и заговаривает с ней в случае лишь крайней необходимости, терять-то ей было нечего.