Тени прошлого

— Тина, Том знал, что ты вернулась… с начала октября, если не раньше.

— С начала октября! — воскликнула я, зло посмотрев на бывшего мужа. — А поженились мы в марте! И где ты был всё это время?! Ах да, у нас же были планы по уничтожению Англии, да ещё и Беллатриса всё это время была рядом! Вы не хотите рассказать об этом своему другу, ваша тёмная милость?

— Что? — теперь Дэнни заинтересованно смотрел на Тома, и пришла его очередь оправдываться:

— Дэнни, честное слово, это всё какое-то недоразумение… так… сложились обстоятельства… а про Беллу не напоминай, я уже десять раз говорил тебе, что она ничего для меня не значит!

— Недоразумение?! — повысив голос на октаву, повторила я. — Обстоятельства?! Да ты чуть не сверг магическое правительство, ты чуть не разрушил этот замок, ты чуть не убил Северуса, в конце концов! Конечно, я сразу поняла, что она для тебя ничего не значит, как только её нож проткнул мою грудную клетку!

— Том? — изумлённо обратился к нему Генри, всё это время стоявший от меня в одном шаге, и Том, тяжело вздохнув, дипломатично заметил:

— Даже не знаю, чему я расстроился больше, дорогая… твоей смерти или твоей свадьбе… И я же зашил твою рану, и вместо благодарности ты сейчас стоишь и орёшь на меня!

Я хотела было ответить ему, но Дэнни вновь со смехом уточнил:

— Подожди, подожди, а разве не тебе профессор Реддл поставила два нуля за раны сердца? А ещё на экзамене…

— Да, Дэнни, представь себе, я зашил рану сердца этой стерве, а она до сих пор чем-то недовольна! — зло воскликнул Том, но я не менее зло ответила:

— Из-за тебя я эту рану и получила, мерзавец!

— Тина! — рассерженно воскликнул Генри, и я удивлённо посмотрела на него, поскольку случаев, когда он говорил со мной в подобном тоне, практически не было. — Господи, как же мне это всё надоело! Вы четырнадцать лет ругались в отделении, а теперь, встретившись снова, опять начинаете за старое! Это же твой ученик, ты же сама его всему научила, но почему-то вместо гордости за него ты его опять унижаешь!

После этих слов я виновато опустила взгляд в пол, и Том вновь хотел сказать какую-то колкость в мой адрес, но Генри обратился и к нему:

— Том, хватит, — сурово одёрнул его он, и Том не рискнул сказать то, что уже собрался сказать. — Ты уже не тот восемнадцатилетний мальчик, что пришёл к нам в отделение. Будь мужчиной, ты семь лет был женат на этой женщине, а до сих пор не можешь сказать ничего, кроме «стерва»! Я думал, что ты когда-нибудь поумнеешь, но…

— Простите, профессор Байер, — вдруг тихо произнёс Том, когда Генри сделал паузу в конце. — Я был неправ. И это из-за меня Тина получила ту рану, я… даже поседел, когда думал, что снова потерял её…

— Прости, Генри, — так же тихо добавила я, прекрасно понимая, что виноват был не только один Том. — Я… не знаю, как так всё получилось, господи…

— Ти, — мой наставник, увидев, что я опять плачу, подошёл ко мне и прижал к себе, — ты же невероятно мудрая женщина, воспитала столько блестящих врачей, действительно профессионалов своего дела, а самый блестящий твой ученик стоит сейчас рядом с тобой… Том, я очень горжусь тобой, даже я не уверен, смог бы зашить рану сердца в… полевых условиях или нет… Это действительно заслуживает уважения…

— Генри, что мне делать? — прошептала я сквозь слёзы, нисколько не сомневаясь, что он правильно поймёт мой вопрос. — Я не понимаю, как так могло получиться… Я не знаю, что мне делать…

— Хватит плакать, железная Ти, — с улыбкой сказал Генри, вытерев мои слёзы тыльной стороной ладони. — Слезами горю не поможешь…

— Я уже больше не железная Ти, Генри, — прошептала я, немного успокоившись от его слов. — Я сломалась, и такой, как прежде, уже не буду…

— Знаешь, что-то я не заметил в твоём взгляде, когда ты разгневанно смотрела на Тома пять минут назад, что ты сломалась, — с мягкой улыбкой возразил он, продолжая медленно гладить меня по спине. — Это был тот самый взгляд, которым ты могла присмирить кого угодно… У каждого в жизни бывают трудности, но это не значит, что ты сломалась. Отдохни немного, а сердце тебе само подскажет, как стоит поступить. Я думаю, это будет самое верное решение: прислушаться именно к своему сердцу.

— Ты как всегда прав, — прошептала я в ответ, а слёзы уже против воли снова хлынули из глаз. — Как же я по тебе скучаю!

— Я тоже, Ти, — тихо ответил Генри, тяжело вздохнув. А затем вдруг тепло улыбнулся мне и спросил: — Так как же всё-таки так вышло, что ты сейчас выглядишь так же, как и сорок лет назад? И Том…

— Эй, Тинь-Тинь, ты опять льёшь слёзы, — насмешливо сказал Лестат, появившись словно из воздуха, а потом увидел наших гостей с того света и ещё более радостно воскликнул: — Дэнни, профессор Байер! Давно не виделись!

— Лестат! — Дэнни изумлённо уставился на братца, а потом наигранно возмутился: — Да что это за чертовщина такая! Как так получилось, что вы трое нисколько не постарели?!

— Я вампир, — весело ответил Лестат, сев на одну из кроватей неподалёку. — Том… кажется, он продал душу дьяволу… а Тинь-Тинь…

— Лестат, — со смехом возразил Том, скрестив руки на груди, — я не просто продал душу дьяволу, я был женат на нём целых семь лет!

Все дружно рассмеялись этой фразе, а на меня вновь начало накатывать возмущение, но Генри не дал нам опять начать ругаться и выразительно посмотрел на Тома.

— Простите, профессор Байер, я не удержался. Но насчёт души… может быть, я действительно занимался очень… тёмной магией, так что можно и так сказать. А моя жена… бывшая жена, она просто перерождается заново, как-то так. И я не знаю, почему так происходит и кому она продала свою душу.

— Том, — сделав глубокий вдох, обратился к нему Генри, но тот сразу его перебил, видимо, догадавшись, что Генри хотел ему сказать:

— Профессор Байер, я больше не буду, честное слово. Я осознал все свои ошибки и теперь буду паинькой. Я просто был… я был раздавлен смертью Тины и Макса, так что… не знаю, что на меня нашло.

— Я верю твоему слову, Том, — мягко произнёс Генри, в то время как я всё ещё продолжала к нему прижиматься. — И я верю, что ты всё же поумнел за это время и… поступишь по совести. В конце концов, не зря же я назвал сына в твою честь! Вы, кстати, не забыли про крестника?

— Томми? — удивлённо повторил Том, словно действительно только сейчас вспомнив о нём. — Господи, я его видел в последний раз, когда этому мальчугану было пять лет! Сколько же ему сейчас?..

— Сорок три, — ответила я, с улыбкой смотря в угольно-чёрные глаза. — Разве ты его не видел? Такой солидный мужчина под два метра ростом, он заведующий кардиохирургией. И по-моему, в тот день, когда мы оперировали с тобой зимой, он приходил в отделение. Только я спряталась, не хотела, чтобы он меня узнал…

— Господи, так это был он? — удивлённо воскликнул Том, посмотрев сначала на меня, а потом на Генри. — Да, точно, у него ваши глаза, профессор Байер. Я просто… как-то не ожидал…

— Значит, тоже пошёл в хирургию? — с улыбкой спросил Генри, и я, улыбнувшись, ответила:

— Да, он один из лучших в своей области. Весь в тебя… Ди сейчас вроде уже не оперирует, да и понятно почему, ей уже… восемьдесят… восемь, получается… но она вроде как ещё отлично себя чувствует, я узнавала летом… её вообще ничего не сломает! Как-то так…

— Ти, очень тебя прошу, навести всё-таки крестника, а ещё передай ему, что я очень им горжусь, — попросил Генри, и я поняла, что он уже хочет… обратно в свой мир, путь куда мне был заказан… — И тобой я тоже очень горжусь, ты всё ещё невероятно мудрая женщина и обязательно со всем справишься. Том… я тебе всё сказал, не подведи меня.

— Конечно, профессор Байер, — улыбнулся тот в ответ, а я крепко обняла Генри и прошептала:

— Спасибо, Генри. Ты как всегда вовремя…

— Да, Том, дружище, нам пора! — воскликнул Дэнни, снова пожав руку своему другу. — Про моих тоже не забывай, в моей семье тебе всегда будут рады. Профессор Реддл…

— Дэнни, — рассмеялась я, а затем подошла к нему и тоже приобняла. — Или Тина, или… по новой фамилии.

— Ну уж нет, я семь лет так к вам обращался, так что простите, — усмехнулся в ответ он, когда я немного отстранилась. — Профессор Снейп, простите, но… я за этого суицидника! Я семь лет слушал их ругань, и ещё столько же с удовольствием послушал бы!

— Ничего страшного, доктор Льюис, — вежливо ответил Северус, тоже пожав Дэнни руку. — Приятно было познакомиться лично, профессор Байер.

— Береги её, Северус, — тихо сказал Генри, но я и все остальные всё равно услышали его слова. — Ти, она… замечательная. Упрямая, правда, до невозможности, и характер у неё… сложный, но ты даже не представляешь, как тебе повезло.

— Представляю, — так же тихо ответил Северус, а Генри в последний раз посмотрел на Тома и сказал:

— Я в тебя верю.

А потом они вдруг исчезли. Я изумлённо уставилась на Тома, совсем не понимая, как же ему удалось провернуть такое, ведь Генри и Дэнни были самыми настоящими, живыми, хотя и давно умерли. Но Том лишь усмехнулся на мой взгляд, а затем весело заметил:

— Эх, Тинь-Тинь, заметь, я не только твой самый лучший ученик и талантливый хирург, но и ещё очень сильный маг. Ты была рада их увидеть?

Я лишь активно закивала в ответ, боясь, как бы мне снова не расплакаться, и Том с ласковой улыбкой сказал:

— Я тоже. И наверное, всё же стоит навестить как-нибудь Томми, как ты считаешь? Какой-никакой, а сын…

— Мерзавец, — сквозь слёзы выдавила я, поняв, что это был немой упрёк в мою сторону, поскольку это я должна была родить ему сына. Том же лишь усмехнулся моим словам, а после подошёл ко мне и крепко обнял. — Конечно, как только я… поправлюсь, обязательно навестим.

— Северус, я вас обязательно познакомлю, в конце концов, это же ещё и крестник твоей жены…

— Спасибо, Том, — усмехнулся в ответ Северус, а я, снова почувствовав себя последней дрянью, ведь мне было так хорошо в объятиях Тома, всё-таки отстранилась от него и села рядом с Северусом, взяв его за руку.

— Что ж, кажется, все уже собрались, так что пора начинать наше занятие, — чтобы как-то замять получившуюся неловкость, произнёс Том, и все собравшиеся к тому времени в лазарете студенты стали внимательно слушать его объяснения.

А я продолжала крепко держать за руку Северуса, думая в этот момент о словах Генри: «Отдохни немного, а потом сердце тебе подскажет, как стоит поступить».