Тени прошлого

Глава 62. Маховик времени

Я вышел на крыльцо за пятнадцать минут до заката, чтобы ещё немного посмотреть на замок, на место, которое долгие годы считал домом. А ещё я хотел найти Тину. Лестат сказал мне, что они с Северусом решили провести день на природе, и в целом я понимал желание своего… друга оградить свою супругу от ненужного стресса, от слёз, вызванных моим отъездом, а и я, и он прекрасно понимали, что эти слёзы неизбежны. Но я не мог ничего с собой поделать и очень хотел попрощаться с ней, лично.

И я был очень удивлён, когда, выйдя на крыльцо, увидел идущих навстречу Тину и Северуса. Он отпустил ладонь своей жены, и она сделала один неуверенный шаг мне навстречу. Я озадаченно посмотрел на него, а Северус, улыбнувшись мне, открыл своё сознание.

— Знаешь, ты как-то сказала мне, что Том однажды стал бы таким же, как я. Тогда ты выразилась: «Набрался бы мудрости и жизненного опыта». Так вот. Он действительно станет таким, поверь мне. Я показал ему, как, научил его. И он всё понял, правда. Он любит тебя. Я тоже. Мы оба хотим, чтобы ты была счастлива. Только знаешь, что… он сможет однажды стать таким, как я, а вот мне уже никогда не стать тем резким, прямолинейным, упрямым парнем, который навсегда сумел покорить твоё сердце. И я это понимаю.… Я дам тебе развод. Ты снова станешь профессором Реддл.

Я не мог поверить увиденному. Он… отпустил её. Отпустил ко мне. И она была готова оставить его, оставить свой единственный шанс на спокойную безоблачную жизнь ради меня. Но это было ещё не всё. Северус снова открыл своё сознание, и я увидел его личный кабинет, а точнее, чёрный массивный стол. И в этот момент воздух рассекли слова, произнесённые абсолютно забытым мной голосом:

— Авада Кедавра!

И зелёная вспышка промелькнула буквально на одну десятую секунды, попав в спину человеку, стоявшему прямо передо мной. Это случилось так быстро, так неожиданно, что я даже не сразу понял, что конкретно стряслось. Я неподвижно стоял и смотрел, как безжизненное тело моего друга упало на гравий подъездной дорожки, а в это время совсем неподалёку раздался леденящий душу дьявольский смех. Мне потребовалась минута, чтобы обработать полученную информацию и понять, что же всё-таки произошло.

А когда это всё же случилось, разум моментально затмила всепоглощающая ненависть. Но я не успел достать палочку, чтобы произнести ответное заклинание, потому что Невилл, вышедший вместе со мной на крыльцо, сориентировался быстрее и метко запустил сильное парализующее заклинание. И в этот же момент мы смогли наконец увидеть её. Беллатрису.

У Невилла был очень зоркий глаз, или ему просто повезло: парализующее заклинание попало этой безумной женщине прямо в сердце, заставив его навсегда замереть. А с её смертью исчезли и Маскирующие чары, под которыми она всё это время скрывалась. Растрёпанная, в неизменном чёрном платье до колена и чёрной мантии. С замершей гримасой безудержного смеха. Она лежала в десяти шагах от Северуса, смотревшего неподвижным взором на ярко-алый, кровавый закат, умиротворённо смотревшего, словно всё, что он хотел от этой жизни, — это увидеть напоследок этот самый закат.

Невилл побежал звать на помощь, а я на негнущихся ногах подошёл к Тине. Я не раз за свою бытность нейрохирургом наблюдал различные степени угнетения сознания. И сейчас я видел, как Тина погрузилась в ступор, который в любое время мог перейти в сопор. Я попытался взять её за руку, пять раз позвал по имени, потряс за плечи, вновь пару раз громко повторил её имя, но Тина меня не слышала. Она никак не реагировала на меня, на мои попытки вывести её из этого состояния. Она неподвижно стояла и смотрела перед собой.

Спустя десять минут вокруг нас стали собираться люди. Невилл что-то громко объяснял Дамблдору и МакГонагалл, кто-то с ужасом вскрикнул, увидев два неподвижно лежавших тела. И в этот момент очнулась Тина.

— НЕТ! — вдруг закричала она и, оттолкнув меня от себя, опустилась на колени рядом с телом Северуса. — Нет!.. нет…

Тина потрясла его за плечи, потом обхватила руками его лицо, поцеловала в губы. Она не верила, что он был мёртв. Но против фактов было трудно поспорить, и через минуту Тина окончательно убедилась в этом.

— НЕТ! — отчаянно закричала она, впадая в истерику. — НЕТ! ГОСПОДИ, НЕТ!

Сколько же боли было в этот момент в её голосе… Все, кто стоял вокруг, замерли от этого полного отчаяния крика, понимая, что сделать уже ничего было нельзя. Тина разрывалась от рыданий, её буквально трясло. А я стоял за её спиной и не мог ничего сделать. Я стоял за её спиной и ненавидел себя за то, что явился причиной того, что она стала вдовой. Именно я. Месяц назад я хотел сам убить его, своего соперника, а сейчас отдал бы свою жизнь, свою душу, чтобы воскресить его. Я готов был отдать всё, что у меня было, лишь бы не слышать этого полного боли крика. Но никому моя душа была не нужна.

Внезапно Тина вскочила на ноги и рванула в сторону Чёрного озера. Я сразу понял, что она хотела сделать, поэтому за три шага догнал её и крепко схватил за запястье. Тина резко, с небывалой силой, дёрнула рукой, но я уже успел подойти ближе и обхватил железной хваткой её грудную клетку.

— Отпусти меня! — на пике истерики закричала она, изо всех сил пытаясь вырваться из моих силков. — ОТПУСТИ МЕНЯ! Я ХОЧУ К НЕМУ! ХОЧУ УМЕРЕТЬ! КАК ЖЕ БОЛЬНО!..

Тина со всей силы ещё раз махнула рукой, и мои рёбра предательски треснули. Я резко выдохнул от боли, но из последних сил держал её в руках. Я не мог позволить ей сделать то, что она собиралась сейчас сделать.

— КАК ЖЕ БОЛЬНО! — опять закричала Тина, размахивая руками во все стороны, и мне опять прилетело по рёбрам. — УБЕЙ МЕНЯ, МНЕ НЕ ВЫНЕСТИ ЭТУ БОЛЬ!

— Лестат, транквилизатор! — крикнул я, понимая, что смогу удерживать её ещё минуты две, не больше.

Но солнца уже не было в поле видимости, поэтому буквально через двадцать секунд он появился рядом с уже набранным шприцом.

— В мышцу, быстрее! — скомандовал я, и Лестат, ловко вывернувшись, попал в бедро. — Ещё, ещё один!

Он тут же скрылся из виду, а я продолжал держать Тину, активно вырывавшуюся из моих рук. Спустя тридцать секунд был сделан второй укол, а потом уже Лестат мёртвой хваткой сжал сестру. Я, тяжело дыша, опустился на траву, тоже впадая в отчаяние, а Тина спустя пять минут истерики постепенно обмякла и впала в медикаментозный сон.

— В лазарет, Лестат, — тихо обратился я к своему помощнику, с невыразимой болью смотревшего на меня. — Отнеси её туда, и надо убрать оттуда всё острые предметы. У нас ещё есть транквилизаторы?

— Две упаковки, — так же тихо ответил он, подхватив сестру на руки.

— Пока хватит. Я… я тоже сейчас приду к тебе.

— У тебя рёбра сломаны…

— Да, я знаю, — выдохнув, прошептал я, совсем не чувствуя физической боли. — Я сейчас залечу их, не беспокойся. Иди…

Лестат посмотрел на меня пронзительными, полными боли фиалковыми глазами, как бы говоря, что он понимал мою боль, но… он не понимал. Он не был в этом виноват. Виноват был я. Каким же я слепым был всё это время! Мне казалось, что наш треугольник был единственным, но… был ещё и второй, намного опаснее первого. И сейчас они оба были разорваны. Лестат поднял сестру на руки и в это же мгновение исчез, а я деревянными руками взял палочку и собрался пробормотать заклинание, но кто-то меня остановил.

— В таком состоянии тебе лучше не трогать палочку, Том… — наклонившись, мягко обратился ко мне Дамблдор. — Позволь мне. Эпискеи!

Я сразу почувствовал, как мои рёбра, немного сместившиеся до этого, вернулись на своё место. Посмотрев на Дамблдора пустым взглядом, я молил его, молил, чтобы он сказал, что всё это можно исправить. Что он знает, как. Но, только встретившись с бледно-голубыми глазами, пристально, с невыразимой печалью смотревшими на меня глазами, я понял, что он тоже не знал как. Никто не может победить смерть. Ни обладатель Бузинной палочки, ни Воскрешающего камня.

— Я буду в лазарете, — без единой эмоции в голосе произнёс я, скорее для того, чтобы что-то сделать, чем сообщить что-то, ведь и так было понятно, что я не оставлю Тину одну.

— Мы вызвали мракоборцев, — всё тем же мягким, печальным голосом пояснил Дамблдор, хотя я и не просил об этом. — Я думаю, они смогут прояснить… произошедшее…

— Хорошо, я буду в лазарете, — повторил я, совершенно не осознавая, что уже говорил эту фразу.

Я посмотрел перед собой немного, а в голове было необыкновенно пусто. Ни одной мысли. Абсолютная пустота. А потом одна мысль всё же появилась: нельзя оставлять Тину одну. И только благодаря этой мысли я нашёл в себе силы встать и направиться в больничное крыло.

Опять та же картина: Тина лежит на кровати в больничном крыле. С раной. Но эту рану я зашить был не в состоянии. От простуды помогли антибиотики. От раны черепа — кровь Лестата. Ножевое в сердце — шовный материал, немного мастерства и противошоковая терапия. «А что мне делать теперь? Всю жизнь колоть ей седативные? Дать утопиться, выпрыгнуть из окна? Поможет? Или только отсрочит боль? Господи, что же мне делать?!»

Спустя десять минут в больничное крыло опять пришли Грюм и Бруствер в компании Дамблдора и МакГонагалл. Я, сидя у кровати Тины, насильно вогнанной в сон, поднял на них взгляд, не в силах произнести хоть одно слово.

— Беллатриса Лестрейндж сбежала сегодня в обед, — тихо сообщил Бруствер, встретившись со мной взглядом. — Она как-то смогла убить нашего сотрудника, выкрала его палочку и покинула Азкабан. Но мы думали, что она пустится в бега, а не заявится сюда…

— Аластор, кого она?.. — обеспокоенно спросила МакГонагалл, но не смогла закончить свой вопрос.

— Этот парень пришёл к нам месяц назад, новенький, — тихо пробормотал Грюм, отведя взгляд в сторону. — Он не должен был подниматься на тот уровень…

— Она трансгрессировала? — поинтересовался Дамблдор, не сводя полного грусти взгляда с Тины, лежавшей прямо перед ним.

— Она не могла оттуда трансгрессировать, — тихо возразил Бруствер. — Из Азкабана нельзя трансгрессировать. Как и туда, впрочем. Видимо, она…

— Она анимаг, — наконец я нашёл в себе силы, чтобы что-то сказать. — Видимо, переплыла залив в обличии лисы. Потому и прибыла сюда так поздно.

— Почему ты раньше не сказал нам, что она анимаг?! — рассерженно воскликнул Грюм, но сразу затих, когда я опять посмотрел на него опустошённым взглядом.

— Забыл. Не думал, что она… сможет сбежать… Я забыл про неё.

— Это я во всём виноват, Альбус, — вдруг прошептал Грюм, и я немного оживился от такой новости, снова подняв взгляд на пришедших людей. — Мы как раз вчера с Кингсли были в Азкабане… И когда мы проходили мимо камеры Лестрейндж, она рассмеялась, сказала нам, что мы не сможем как-то причинить ей боль, ведь она отомщена. Она думала, что убила свою… соперницу. А я ей рявкнул, что твоя бывшая жена жива, и у неё ничего не вышло. Думал позлить её, а то уж больно эта сумасшедшая была радостна. Что же я наделал…

— Я бы хотел сказать, что ты полный кретин, Грюм, но не скажу, — вздохнув, с горечью в голосе произнёс я, взяв в ладонь руку Тины. — Белла всё равно бы узнала обо всём, не от тебя, так от кого-нибудь другого. Это был лишь вопрос времени. Это из-за меня она пришла сюда мстить. Лучше бы убила меня, честное слово, всем бы сразу стало легче жить… Но она знала, как лучше сделать, как сделать больнее. Она в этом мастер. Да, теперь она отомщена в полном объёме.