Тени прошлого

Глава 13. Тайные страхи

— Игорь, неужели ты действительно считал, что сможешь от меня скрыться? — безразлично прошептал я, окинув взглядом лежавшего на грязном полу убогой хижины мужчину со спутанными каштановыми волосами до плеч и седой бородкой, одетого в потрёпанную униформу Дурмстранга. Да, мой бывший подчинённый провёл в бегах довольно долгое время, об этом явно говорил весь его внешний вид, хотя сейчас его внешний вид больше говорил о нестерпимой боли от моих заклинаний.

— Мой лорд… — едва слышно выдавил из себя он, а я, ядовито усмехнувшись, поправил его:

— Мой бывший лорд, Игорь, не так ли? Или ты хочешь сказать, что не отрёкся от меня пятнадцать лет назад? Ну? — очередная вспышка пронзила лежавшее передо мной тело, и Каркаров снова зашёлся в крике.

— Я думал, вы мертвы, милорд… — простонал он, когда я прекратил ненадолго действие Круциатуса.

— Мёртв… — задумчиво повторил я, сделав несколько шагов по полу лачуги, а затем флегматично посмотрел на бушующее море за окном. — Всё даже хуже, чем я думал до этого, Игорь… ты не просто отрёкся от меня, ты считал, что я ни на что не годный волшебник…

— Это не так, мой лорд… — жалобно прошептал Каркаров, ведь ему прекрасно было известно, что ни один предатель ещё не был мной помилован. — Но никто не может противостоять смерти…

— Никто не может противостоять смерти… — отвернувшись от шторма, повторил я, посмотрев на беглеца. — Ты ошибся, мой друг, я могу. И Альбусу Дамблдору, и Смерти, и самому Дьяволу, если потребуется… Игорь, скажи мне, почему же тогда другие не отреклись от меня? Круцио!

Моё сердце настолько очерствело за долгие годы, что полные отчаяния крики моего бывшего подчинённого вызывали во мне разве что раздражение. И как только от подобного шума у меня начала немного болеть голова, потому как тишина мне была как-то привычнее, то я прекратил ненадолго пытки, подумав, что пора бы уже со всем этим заканчивать.

— Отреклись… — выплюнул он, судорожно вдыхая ртом воздух. — Малфои… Снейп… они тоже…

Услышав знакомые фамилии, я широко усмехнулся, поскольку было глупо отрицать правду в его словах. Но правда была лишь отчасти.

— Да, Игорь, наш общий знакомый и весьма скользкий человек отрёкся от меня, — подтвердил я, медленно вышагивая вокруг своей жертвы. — Но на словах. На деле же он лишь спрятал все свои артефакты и ушёл в тень. Люциус не выдавал своих товарищей, как это сделал ты. А что касается Северуса…

На этих словах я остановился по правую руку от Каркарова, и ему пришлось повернуть немного голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Он тоже скользкий тип. Но он все эти годы был под боком у доверчивого старика, который готов поверить во весь этот бред с раскаянием и прощением, любовью… Снейп втёрся в доверие Дамблдору, его даже включили в этот их кружок по интересам, а ещё он пришёл ко мне летом почти сразу после возрождения и сам предложил и дальше помогать мне. И представляешь, его помощь действительно оказалась полезна…

— Он предаст вас, — выдавил Каркаров, не мигая смотря прямо мне в глаза, и в его взгляде был животный ужас. — Он двойной агент…

— Может быть, — флегматично согласился я, с усмешкой подумав про себя, что убивал вот уже которого человека, и ни у кого так и не увидел в глазах, чтобы перед ним мелькала вся прошедшая жизнь. Только страх. — Но, Игорь, ты вот уже второй раз совершаешь одну и ту же ошибку… ты опять не веришь в мои способности… Неужели ты считаешь, что я не вычислю предателя в своих рядах? Неужели ты ещё не понял, насколько сильный я легилимент? Круцио!

— Мой лорд… — застонал он, как только я сделал небольшую передышку, последнюю. — Я тоже могу… пригодиться вам…

— Ты бы мог пригодиться, Игорь, если бы не выдал своего товарища, Барти Крауча-младшего, который очень помог мне вернуться в этот бренный мир. Ты бы мог пригодиться, если бы верно искал меня, как это сделали Лестрейнджи, если бы ты страдал за меня, как они. А сейчас… ты мне не нужен. Авада Кедавра!

Несмотря на то что я прошептал последние слова, зелёная вспышка всё же проникла в тело измученного Каркарова, и тот навсегда умолк. Я растерянно посмотрел на ещё тёплый труп своего бывшего подчинённого, который так недальновидно пустился в бега, и вдруг в моём сознании против моей воли всплыло очередное воспоминание. В последнее время их было всё больше и больше…

— Профессор Реддл, к завтрашнему утру нужно закончить два отчёта, а ещё проверить журналы по учёту наркотических средств, — со стороны входной двери раздался полный ехидства голос, и я, оторвавшись от непогоды за окном, повернулся в кресле и посмотрел на свою жену, одетую в бледно-голубой хирургический костюм и белый халат сверху. — А ещё в два часа дня вас ждут в ЛОР-отделении для консультации по спорному вопросу. И к тому же вам нужно на общий обход, очередную переэкзаменовку и ординаторы тут ходят без дела…

— И как я всё это успею сделать за такой короткий промежуток времени? — усмехнувшись, поинтересовался я, и Тина, подойдя к своему столу и кинув на него очередную объёмную порцию макулатуры, встала в десяти сантиметрах прямо напротив меня и строго ответила:

— Понятия не имею. Но если у вас, профессор Реддл, возникают со всеми этими делами какие-то трудности, то, думаю, вам пока рано рассиживаться в этом кресле.

От этих слов я ещё шире улыбнулся, ведь мне чертовски понравилось подобное обращение к себе, но моя любимая супруга как всегда смогла найти нужные слова, чтобы спустить меня с небес на землю.

— Прошу прощения, профессор Реддл, я не собирался претендовать на вашу должность, я всего лишь хотел дождаться вас, — вежливо заметил я, и теперь уже на лице Тины заиграла тёплая улыбка.

— То-то же. Кстати, Кёртис с утра сказал, что в одиннадцать он собирается вскрывать Ховард, ты помнишь, мы же так и не поняли, что за аномалия у неё была…

— Да, я помню, — коротко ответил я, а вот моя улыбка исчезла без следа, потому что просто так Тина ни за что не стала бы говорить про умершего пациента.

— Ты не хочешь сводить своих бездельников в морг? Я вот думаю, что свожу своих, случай очень интересный, на моей памяти таких не было. Генри тоже видел подобное несколько раз за всю свою долгую карьеру… — только подумав о секционной комнате и анатомичке, где проводились вскрытия, я невольно поморщился, и эта моя эмоция не ускользнула от внимательного взгляда Тины. — Что-то не так?

— Нет, всё в порядке, — сразу поправился я, правдоподобно изобразив безразличие. — Но думаю, если я приведу в морг ещё и своих бездельников, то там совсем не останется места…

— Брось, у меня всего четыре ординатора, и твоих два, места точно всем хватит, секционный зал довольно просторный, — возразила Тина, продолжая пристально вглядываться в моё лицо. — Кёртис, кстати говоря, спрашивал меня сегодня с утра, почему ты брезгуешь его отделением и так редко там появляешься, намного реже своего друга… и я, честно говоря, даже и не знала, что ему ответить…

— Я не брезгую отделением профессора Кёртиса, — ровно проговорил я, старательно следя за тем, чтобы моя интонация никак не выдала моих настоящих мыслей. — Я просто… Дэнни это всё нравится намного больше меня, так что…

— Постой-ка… — в это мгновение на лице Тины отразилось озарение, что мне даже стало страшно, поскольку моя невероятно умная жена с лёгкостью могла догадаться, что к чему. — Кёртис вскользь сказал, что Дэнни был у него вчера, но вчера должны были вскрывать твоего пациента, Эдвардса…

— Тина… — выдохнул я, уже смирившись с неизбежностью разоблачения, но она не дала мне договорить.

— Подожди, неужели ты действительно брезгуешь анатомичкой? Или у тебя какие-то личные притирки с Итаном? У него, конечно, характер не подарок, да и у тебя тоже, так что поверить в это нетрудно, но игнорирование — это не самый лучший способ решения конфликтов…

— Тина, у меня нет никаких конфликтов с профессором Кёртисом, — как же мне хотелось сбежать куда-нибудь от пристального взгляда Тины, потому как она была так близка к разгадке, но она, словно догадавшись о моих мыслях, обеими руками оперлась на подлокотники своего кресла, перекрывая мне тем самым путь к отступлению, а затем наклонилась вперёд и требовательно посмотрела прямо мне в глаза.

— Тогда почему ты посылаешь в морг вместо себя Дэнни? Том, вскрытия — это важная часть нашей работы, ведь увидев, отчего умер один, ты можешь спасти десять других, а уж если ты претендуешь на звание самого умного специалиста, то ты должен просто дневать и ночевать в анатомичке… — как только я представил, что мне когда-нибудь придётся хотя бы спуститься в морг ночью и провести там несколько минут, то меня мигом прошиб холодный пот, а к горлу подступил противный комок. Но я из последних сил старался сохранять самообладание, а моя супруга продолжила свою речь: — И если дело только в брезгливости, то тебе придётся забыть про эту блажь, и я возьму твои посещения морга под свой контроль, это уже не вписывается ни в какие рамки дозволенного. А если ты всё-таки поругался с Итаном, то просто признайся, как мужчина, всегда же можно найти выход…

— Хорошо, я больше не буду избегать вскрытий, — прошептал я, закрыв глаза и изо всех сил борясь с нахлынувшими на меня эмоциями. — Я просто… не люблю трупы…

— Том, да что с тобой такое? — в голосе Тины сквозило такое беспокойство, что я невольно открыл глаза и посмотрел на неё. И не зря говорят, что глаза — зеркало души, потому что в этот момент она окончательно всё поняла. — Том, неужели ты… боишься?..

Я ничего не ответил, лишь отвёл взгляд и поджал губы, но эти жесты были намного красноречивее слов.

— Эй… — она нежно коснулась холодной ладонью моей щеки, и я снова посмотрел ей в глаза. — Вот уж не думала, что когда-нибудь узнаю, чего ты боишься…

— Я не боюсь трупов, просто не люблю на них смотреть, — я упрямо продолжал гнуть своё, поскольку мне очень не хотелось признавать за собой каких-либо слабостей, хотя они и были.

— Ну-ну, — скептически протянула Тина, но я лишь раздражённо воскликнул:

— Всё, хватит, я свожу своих бездельников в морг сегодня, и на вскрытия своих пациентов тоже буду ходить, и больше на эту тему разговаривать не желаю, а от Кёртиса ты с этого дня не услышишь ни одной претензии!

— Знаешь… — на удивление мягким тоном начала говорить она, продолжая касаться холодной ладонью моего лица, так что я сразу невольно успокоился. — Я же на самом деле ужасная трусиха. Ты помнишь, как я закричала, когда заметила в ванной в нашем коттедже во Франции того огромного паука?

— Тина, это был маленький паучок… — на моём лице снова появилась бледная тень улыбки, ведь тот паук был не больше монеты, а крики Тины слышно было, наверное, даже в Лондоне.

— Нет, это гигантское чудовище чуть не отгрызло мне руку! — наигранно испуганно воскликнула Тина, а моя улыбка перешла в тихий смех. — Я просто до ужаса боюсь этих тварей. И змей, этих скользких чешуйчатых рептилий!..