Тени прошлого

Глава 10. Дракон из шрамов

К удивлению, мне действительно понравилась опера, как Тина и обещала. Хоть я и не знал русского, но на руках у меня было адаптированное либретто, так что в целом я понимал, о чём шла речь на сцене. Но мне показалось, что опера — это был именно тот случай, когда совсем даже необязательно понимать, о чём пели на сцене. Здесь достаточно было почувствовать, погрузиться в невероятную атмосферу произведения, и, кажется, у меня это получилось.

После оперы мы вернулись в квартиру Тины глубокой ночью, так как ещё немного прошлись по заснеженным улицам Лондона, обсуждая увиденное и делясь впечатлениями. Сняв с себя полушубок в прихожей, она повернулась ко мне и лукаво попросила:

— Поможешь снять платье и украшения? А то мне помогал Лестат, а сейчас его дома нет.

— Разумеется, — заверил я обворожительную красавицу, приобняв за талию и легко поцеловав в губы. — Трудно представить себе более приятной просьбы.

Тина широко улыбнулась моим словам, а потом опять повела меня вглубь квартиры, на этот раз в свою спальню, которая по общему оформлению мало чем отличалась от остальных комнат, оформленных в оттенках золотого и бирюзового: вокруг было пафосно и шикарно. Присев на стул рядом с туалетным столиком, она взглянула на меня в зеркале и снова улыбнулась. Уверенно подойдя к ней со спины, я нашёл застёжку, аккуратно расстегнул сверкающее колье и положил в чёрный футляр, лежавший рядом. Затем начал осторожно расшнуровывать платье, удивляясь про себя, как же она могла вообще в нём дышать. А когда я наконец закончил и отодвинул края ткани, то увидел голую спину и невольно резко выдохнул.

На всю площадь поверхности спины Тины располагалась огромная татуировка дракона или змея, выполненная яркими чёрными чернилами. Голова его располагалась сразу под шеей, и, изгиб за изгибом, он спускался до самого низу, завершаясь крючковатым хвостом на уровне поясницы. Заметив моё выражение лица в зеркале, Тина сразу встала со своего места, скинула платье на пол и пошла за ширму, расположенную в углу.

— Прости, не надо было тебя просить. Я сама виновата. Забыла, что… — раздался её голос позади меня. Я обернулся и увидел, как Тина вышла из-за ширмы, одетая в лёгкий шёлковый пеньюар чёрного цвета, а на её лице легко читалась боль.

— Зачем ты?.. Откуда?.. — от ошеломления я даже не смог закончить вопросы и лишь потрясённо вглядывался в её растерянное лицо.

— Это я сама сделала. В том плане, что попросила набить мне эту татуировку. Она нужна для того, чтобы закрыть шрамы, — коротко ответила Тина, прикусив нижнюю губу.

— Какие шрамы? — недоумённо переспросил я, поскольку ничего подобного разглядеть не смог.

Она лишь тяжело вздохнула и, сделав два шага навстречу, присела на своё прежнее место у туалетного столика. Я снова подошёл к ней со спины и, мягко проведя руками по её плечам, отодвинул послушный шёлк в стороны. Внимательно приглядевшись, я не смог разглядеть ни одного шрама, и тогда провёл ладонью по нежной коже и почувствовал их. Шрамы в точности повторяли контуры татуировки. Они были огромными. И грубыми. На всю спину.

«Сколько же боли стоило их нанести… — промелькнуло у меня в голове, когда я вглядывался в довольно агрессивную татуировку. — И я же их раньше не замечал. Даже когда касался спины. А спиной она ко мне вообще до этого не поворачивалась».

В этот момент Тина резко встала, снова накинула гладкую ткань на плечи и пристально посмотрела на меня.

— Почему ты ничего не рассказала мне? — с небольшим упрёком в голосе тихо спросил я. — Я почти ничего о тебе не знаю. Я не знал, что у тебя есть эти шрамы. Я не знал, что у тебя есть брат. Я не знал, что ты была замужем. Ты же столько расспрашивала о моей семье, а сама так ничего и не рассказала о себе!

Услышав последние слова, она удивлённо на меня посмотрела, но потом сразу же догадалась, откуда я мог узнать о её замужестве.

— Увидел одно из писем?

— Да, — коротко ответил я, продолжая смотреть прямо в полные боли карие глаза. — Почему?

— Северус… я не рассказала тебе потому, что мне больно это всё вспоминать. Про шрамы. Про мою прошлую жизнь. Мне больно, понимаешь? — она обречённо села на край огромной кровати, располагавшейся в центре комнаты, и закрыла лицо руками.

Даже на расстоянии трёх шагов я чувствовал её боль. Подойдя к кровати, я сел рядом с Тиной и крепко прижал её к себе. Она повернулась ко мне и положила голову мне на плечо, и я почувствовал, как из её глаз медленно потекли слёзы. И мне вдруг стало так стыдно, что я на неё набросился.

— Северус… — прошептала Тина, немного успокоившись и приобняв меня в ответ. — Я понимаю, что доверие — это очень важно. И я понимаю, что ты всё равно узнаешь эту историю, рано или поздно, не от меня, так от кого-нибудь другого. Так что я сама тебе всё расскажу. Честно. Так будет лучше. Только давай не сегодня, хорошо? Давай, завтра? Мне нужно собраться немного с мыслями.

— Конечно, — прошептал я, ещё крепче прижимая её к себе. В это мгновение мне хотелось забрать хоть немного её боли себе. Мне хотелось, чтобы ей стало легче. Внезапно я почувствовал жжение в левом предплечье.

— Что случилось? — встревоженно спросила Тина, сразу заметив перемены в моём лице.

— Он вызывает меня, — коротко ответил я, тяжело вздохнув. — Мне нужно идти.

— Ты вернёшься сюда?

— Если ты этого хочешь…

— Да. Я этого хочу, — тихо подтвердила она, снова крепко меня обняв. — Я без тебя уже не усну. Я буду в кабинете, ладно?

— Хорошо, — прошептал я, поцеловав её в мокрую от слёз щеку. Тина улыбнулась мне, и через секунду я, встав с кровати, исчез.

***

Буквально через три минуты я уже стоял в знакомой маленькой комнатке, где Тёмный Лорд принимал только самых приближённых к нему людей. Я смотрел, не мигая, в красные глаза человеку, облачённому как обычно в чёрный строгий классический костюм, так же как и я.

В итоге он первым нарушил молчание:

— Что нового ты узнал на этот раз, Северус?

Я опять-таки поделился планами Ордена Феникса, даже показал несколько воспоминаний, а Тёмный Лорд молчаливо слушал мой рассказ. Когда я закончил говорить, то снова услышал голос, похожий на шипение:

— Значит, ты всё-таки не терял времени даром, Северус. Очень хорошо. А то я уже начал думать, что ты позабыл дорогу сюда, — последняя фраза походила больше на обвинение, но я сохранял невозмутимость.

— Мой лорд, я постоянно писал вам письма.

— Конечно, Северус, конечно. Но только видя тебя перед собой, я могу определить, лжёшь ты мне или нет, — без единой эмоции на лице прошептал Тёмный Лорд, внимательно присматриваясь ко мне.

— Ни в одном письме я не солгал вам, мой лорд, — с ледяным спокойствием ответил я, продолжая так же смотреть на него.

— Теперь я вижу это. Северус, — отвернувшись наконец от меня, он начал медленно вышагивать по своему кабинету, — чем ты занимался всё это время?

И не успел я даже начать говорить, как Тёмный Лорд резко повернулся на месте и, снова пристально посмотрев мне в глаза, проник в моё сознание:

Я страстно целую Тину в подземелье, а она отталкивает меня… Она сидит за своим столом в Большом зале, исхудавшая и измученная, а я с болью наблюдаю за ней… Она скидывает белоснежную блузку на пол вечером в канун Рождества и медленно подходит ко мне с бокалом вина… Я как в последний раз целую её в ванной для преподавателей, по грудь стоя в воде. Обхватив её за бёдра, я вхожу в неё, и она издаёт стон, похожий на крик… Я смотрю, как она кинула нож для вскрытия конвертов, и он вошёл в дерево полок для книг, словно в масло… Я сижу рядом с ней, ослепительно сверкающей, в опере, и моё сердце сжимается от услышанной музыки… Я смотрю на её спину и вижу ужасную татуировку дракона, выполненную чёрными чернилами.

Приложив титанические усилия, я сумел взять себя в руки и остановил поток воспоминаний. Всё так же невозмутимо продолжая смотреть в красные, почти змеиные, глаза, я со страхом, хоть всеми силами и пытался его подавить, ждал реакции Тёмного Лорда. Агрессии. Но на его лице по-прежнему не отражалось ни одной эмоции.

— Знаешь, Северус, — безразлично начал говорить он спустя минуту после того, как закончил копаться в моих мыслях, — я рад, что ты забыл свою первую… как же её звали… Лили… Поттер. Я рад, что ты забыл её. И что теперь у тебя появилась новая игрушка. Теперь между нами восстановится полное доверие, не так ли? Ты же не влюбился в неё, верно?

— Да, милорд, — облегчённо ответил я, по-прежнему изо всех сил стараясь не выдавать своих эмоций. — Разумеется, нет.

— Превосходно, Северус. Ты же знаешь: любовь для олухов и дураков. А мы с тобой не такие, не правда ли?

— Да, милорд, — спокойно повторил я свой предыдущий ответ.

— Я хочу знать больше о работе Ордена Феникса, Северус. Наш план немного нарушился из-за того, что Артура Уизли спасли от укуса Нагайны. Но это не страшно. Ты можешь идти, — прошептал Тёмный Лорд, и я ровным шагом вышел из комнаты.

Единственное, что я сейчас хотел больше всего на свете — это снова обнимать Тину, снова быть с ней рядом. И я поспешил к ней.

***

Дверь захлопнулась. Я был зол. Я был в бешенстве. Воспоминания, которые я увидел в голове у Снейпа, разожгли во мне настоящий пожар. Пожар ненависти. «Как она могла?!» Я снова и снова прокручивал в голове увиденное, быстро меряя шагами комнату. Внезапно я замер на месте, и в моей голове возникло другое воспоминание. Воспоминание из собственного прошлого.

Мы лежали в обнимку в кровати в спальне на третьем этаже нашего особняка. За окном была темень, а в сами окна бился дождь со снегом. Её голова лежала у меня на плече. Я гладил её по виску.

— Откуда у тебя этот шрам? — спросил я, проведя пальцами по едва заметной линии чуть ниже правой ключицы.

— Я хотела спасти раненного, и снаряд взорвался буквально в двух шагах от меня. Мне чудом удалось тогда выжить. Остался только этот шрам, — спокойно ответила Тина, закрыв глаза и наслаждаясь моими прикосновениями.

— А этот? — я провёл пальцами по другой полоске на её правом плече.

— Пытки в концлагере, — немного задержав дыхание, ответила моя жена, по-прежнему не открывая глаз.

Я провёл кончиками пальцев по всей её правой руке до самых пальцев, и мне на пути встретился ещё десяток. Внезапно я заметил свежую розовую полоску на её указательном пальце.

— А этот откуда? — удивился я, всмотревшись в шрам.

Тина открыла глаза и подняла правую руку, так же удивлённо посмотрев на палец.

— Я не помню! — глядя мне в глаза, медленно произнесла она. — А, точно! На прошлой неделе я порезалась ножом на кухне, когда пыталась сделать себе сэндвич. Ты же помнишь, ты был в тот день на дежурстве, а Паттерсон всё ещё неважно себя чувствовал…

— И почему я не удивлён? — мягко воскликнул я и поближе прижал её к себе, усмехнувшись тому, что моя жена даже на кухне собственного дома смогла найти себе проблемы на голову.

— Между прочим, я ни разу в своей жизни не резалась скальпелем, — обиделась Тина, поджав губы и скрестив на груди руки.

— Охотно верю, — согласился я, поцеловав её в правую щёку, — но на кухню тебе теперь вход запрещён.